«Общество истосковалось по нормальному суду, власть это видит»

Павел, у меня много вопросов. Два — острых, я с них и начну. Первый — насколько нормально и естественно для системы, не в широком смысле, а именно для системы, что уже третий день пошел, а Дадин так и не вышел после постановления Верховного суда?

Ну, у нас система в одну сторону работает быстро, а в другую сторону — не очень.

То есть нормально и естественно, скажем, так бывает.

Я не думаю, что в этом есть чья-то прямо умышленная, злая идея чья-то, скорее всего, просто ждут документы, оригинал, то есть Управление ФСИН региональное как только получит документ, так его и отпустит. А здесь, учитывая, что праздники, учитывая, я не знаю, какие-то технические, технологические сложности, наверное, с этим связано… Хотя, на мой взгляд, это вовсе не должно быть препятствием в таких случаях. То есть грубо говоря, строго по закону, Дадин уже двое суток пересиживает.

Да, и может ли он, например, по закону, когда его все-таки наконец выпустят, опротестовать свое полностью безвинное удержание за решеткой? На каком основании он сидит там лишний час?

Начнем с того, что поскольку уголовное дело Дадина было прекращено за отсутствием состава преступления, то он имеет право на реабилитацию, что ему было Верховным судом разъяснено, а это означает право на компенсацию морального вреда за все время, проведенное под следствием и, соответственно, под стражей. Так что все дни будут считаться.

А второй вопрос — это по поводу Евгении Чудновец, про которую мы только что говорили, которую тоже… вот прокуратура теперь не видит там состава преступления. Она отсидела уже три месяца, а прокуратура вдруг посмотрела и теперь не видит. Почему?

Ну это вопрос, конечно, к Коржинеку, но он в собственном документе об этом пишет, потому что они теперь не видят там состава преступления. Хотя на самом деле ничто не мешало подчиненным прокурорам отказаться от государственного обвинения в зале суда на первой или на апелляционной инстанции, и тогда бы Евгения вышла из-под стражи сразу же на свободу и без каких бы то ни было последствий. То есть у нас как-то в законе о прокуратуре написано, что это единая централизованная система с соподчинением нижестоящих вышестоящим, а оказывается, что это не совсем так, что нижестоящие гребут в одну сторону, а вышестоящие — в противоположную. Но что будет дальше, чисто процессуально, будет пересмотр приговора. Вопрос — когда он будет? По Дадину все очень быстро, все главные ведомства сработали просто …

Две недели прошло с решения Конституционного суда.

Да-да, то есть с какой-то калейдоскопической скоростью просто. Так, чтобы старички из Верховного суда так быстро подсуетились и пересмотрели все уголовное дело с требованием и так далее, и тут же его разрешили по существу…

А что, у них был какой-то выбор после решения Конституционного суда? Это же прямое указание, вы обязаны.

Зачем? Они могли отменить приговор и направить на новое рассмотрение. Как они сделали, например, с Алексеем Навальным по делу «Кировлеса». Ведь, что решение Конституционного суда, что решение Европейского суда, они являются с точки зрения Уголовно-процессуального кодекса одинаково абсолютно основанием для пересмотра, но вот именно в деле Дадина Верховный суд принял решение рассмотреть дело по существу. Что произойдет с Чудновец, пока непонятно, но учитывая, что ей осталось досиживать примерно дней 40, то посмотрим на расторопность системы. Потому что на самом деле курганское правосудие какое-то прямо очень кровавое оказалось, то есть несмотря на то, что даже прокуратура просила в апелляции наказание, не связанное с лишением свободы, курганский областной суд почему-то все-таки назначил ей реальный срок.

А дальше что может сделать Чудновец, когда наконец выйдет, отсидев или полный свой срок, или он будет сокращен, на какой-то, но все равно в любом случае, но при этом будет признано судебной инстанцией, посмотрим, как будут развиваться события, но тем не менее, если судебные инстанции признают, что не было состава преступления, она как сможет получить возмещение того морального и физического ущерба, который она понесла?

Ровно так же, как Дадин. То есть если приговор, если уголовное дело будет прекращено за отсутствием состава преступления, она считается незаконно привлекавшейся к уголовной ответственности с самого первого дня. Следовательно, возбуждение уголовного дела, предъявление обвинений, избрание меры пресечения, арест в зале суда и так далее — это все будет признанно незаконным, и она получит право, во-первых, как и Дадин, на иск о компенсации морального вреда, возмещении причиненного ущерба, расходы на адвокатов и еще на что-то, которые она понесла, а также, что немаловажно в этих двух историях, она получает право получить извинение прокурора от имени государства за незаконное уголовное преследование, это так называется по кодексу. То есть и Дадин, и Чудновец должны будут получить замечательную бумажку, в которой прокурор соответствующего уровня, я не знаю район города, посмотрим, кто это будет, приносит официальные извинения за незаконное уголовное преследование.

Мелочь, а приятно, как говорится. Теперь мы вступаем в область спекуляций, я понимаю, но тем не менее, почему это все происходит и можно ли… Ну вот действительно Леонид Коржинек, заместитель генерального прокурора, как-то фигурирует в обоих делах, и в дадинском, и в Чудновец. Представляется, что они связаны между собой, что есть что-то, что их объединяет, что неслучайно они и там, и там начинается движение в одну и ту же сторону так быстро? Или все-таки это, скорее, совпадение?

Ну все, конечно, хотят увидеть тут некие системные признаки и изменения и так далее, и здесь, на мой взгляд, две важных вещи есть, во-первых… Как бы хорошая новость и плохая новость. Хорошая новость заключается в том, что в обществе есть гигантский запрос на либерализацию, или, что, наверное, даже правильнее и точнее, на нормальное правосудие.

А в чем он выражается, этот запрос? Я прошу прощения.

Запрос в том, что у нас общество не не верит судам, не ожидает от них ничего хорошего, никакого ощущения правосудия и справедливости от российской судебной системы не наступает ни для кого, и в тех просто очень редких случаях, когда происходит какое-то решение, ожидания всегда негативные. Когда происходит какое-то позитивное решение, то оно сразу вызывает просто бурю общественного внимания. Это говорит о том, что общество истосковалось по нормальному суду. Безусловно, власть не может это не видеть, вопрос только в том, как она готова на это реагировать.

Это хорошая новость.

Да, это хорошая новость. Плохая новость заключается в том, что институты не работают, и никакими отдельными указаниями, телефонным звонком: «А давайте чего-нибудь там изменим...»

Собственно, та сцена, которую мы видели только что в репортаже, когда Путин говорит: «Я посмотрю, что там с делом Чудновец». Как будто это вообще его занятие в целом.

Конечно, конечно. То есть грубо говоря, все работает, по умолчанию, все работает на репрессию, на обвинительный уклон, на посадки. А где посадки? — тот же самый Путин об этом говорил. Борьба с коррупцией — а где посадки? По умолчанию все работает в одну сторону, и только иногда, изредка и как-то еще может быть повернуто в другую сторону, и то мы видим, как сразу, какие трудности возникают у правоохранительной системы — человека, оправданного Верховным судом Российской Федерации отпустить на свободу. То есть это говорит о том, что институты не работают, и никакими звонками их невозможно запустить. То есть здесь, к сожалению, наверное, плохая новость хуже, чем хорошая лучше.

Мы постепенно переходим к обсуждению программы Кудрина на 2018 год, и той ее части, которая посвящена правоохранительной и судебной системе. У меня есть еще один вопрос. Вот тем не менее, есть решение по этим двум довольно резонансным, громким делам. Вы занимаетесь подобными делами, вы пытаетесь вытаскивать людей, как-то им помогать. То, что вот эти два решения уже состоялись, прокуратура в одном случае, а в другом случае вовсе Верховный суд, вам лично как-то помогает в вашей работе?

Это безусловно вселяет очень большой энтузиазм в адвокатов, которые работают. Потому что для меня, например, как человека, который организует работу юристов по разным делам, вопрос мотивации адвокатов очень серьезно стоит, то есть очень трудно…

Что можно добиться успеха, что на самом деле не все потеряно, бывают…

Да, теперь нужно внимательно вчитываться, что там написал Конституционный суд, что написал Верховный суд, а что написал замгенпрокурора, что потом напишет суд, пересматривая приговор Чудновец, а можно ли это потом будет дублицировать, то есть, грубо говоря, применять в таких же делах. У нас, извините, Руслан Соколовский сидит в Екатеринбурге, теперь уже, кстати говоря, еще одна положительная история была — его из следственного изолятора перевели под домашний арест. Но у него 17 эпизодов уголовное дело, и вот оно будет в ближайшее время рассматриваться. То есть ожидание системных положительных изменений очень высокое, и насколько они оправданы, где проходит эта новая граница? Просто нужно еще учитывать, что уголовное дело Дадина, так же, как и уголовное дело Чудновец, они по статьям очень редким, они практически… У Дадина вообще первое уголовное дело.

Его первое, да, но вот есть еще на самом деле три примера.

Ну есть еще три примера, но эти примеры пока не имеют судебную перспективу, мы говорим про Владимира Ионова, про Марка Гальперина, мы не видим, что эти уголовные дела уходят в суды. И, может быть, теперь они не пойдут. То же самое и по Чудновец. То есть новый состав преступлений, очень редко применяемый, это не ходовые там 282 «Экстремизм» например. Давайте что-нибудь по поводу этого сделаем, давайте что-нибудь сделаем по поводу политически мотивированного применения статьи «Хулиганство» или «Вандализм», а давайте что-нибудь с уголовными делами о наркотиках сделаем, потому что у нас половина в тюрьмах сидят по делам, связанным так или иначе с наркотиками. Я к тому, что нужно адекватно оценивать, что происходит. И конечно, никакие розовые очки надевать не надо.

Фото на превью: Алексей Куденко / РИА Новости