«Британия вылетит из ЕС как пробка»: что будет, если на место Терезы Мэй придет главный фаворит — Борис Джонсон

Андрей, ну как Британия встречает, были утечки, что это сегодня произойдет, вот в эту пятницу, и действительно произошло, с какими чувствами Британия провожает Мэй?

В последнее время только ленивый ее не пинал, в фигуральном смысле, как ее только не критиковали, как ее только не называли, какие только ее ошибки невероятные не цитировали, но вот сейчас, как это у британцев часто бывает, посмотрев на это зрелище, на эти сдерживаемые с трудом слезы и так далее, у многих появилось и некое чувство жалости или даже, может быть, и запоздалого уважения к премьер-министру.

Я вообще отношусь, Миша, к тому меньшинству среди местных обозревателей, кто считает, что история и политика, по крайней мере современная, обошлась с Мэй крайне несправедливо. Да, ошибки были совершены, и главная из них, конечно, ее убедили политические советники в 2017 году объявить досрочные выборы. Если бы она этого не сделала, у консерваторов было бы прочное большинство в Палате общин, у центристов было бы, возможно, большинство, было бы гораздо больше шансов провести вот ту тщательно подготовленную, проговоренную, достигнутую в результате сложнейших переговоров с Европейским союзом сделку.

Но выборы были проведены, консерваторы рабочего большинства в Палате общин лишились, стали зависимы от своеобразной маленькой северо-ирландскойпартии демократической юнианистской, с своим таким достаточно сектантским, честно говоря, взглядом на все происходящее, со своими счетами с католиками северо-ирландскими, с Ирландской республикой. Весь «брексит» они видели всегда под этим углом, и Тереза Мэй оказалась часто зависимой от их, ну прямо скажем, капризов. Ей только этого еще не хватало, тут раскол внутри самой консервативной партии, причем нешуточный.

И встает простой вопрос, да, легко ее критиковать, а вот после, уже в этой сложившейся этой после 2017 года ситуации, кто бы смог сделать что-нибудь иное. Ведь почему ее так презирают? За то, что она призывала к компромиссу, за то, что она нашла единственный, на мой взгляд, возможный компромисс между «римейнерами», теми, кто хочет остаться в Европейском союзе, и ярыми «брекситерами». Это действительно какая-то середина более или менее, то есть «брексит», но с массой смягчающих обстоятельств, договоренностей, возможностей и так далее, с особыми отношениями, фактически, с Таможенным союзом.

Это все резонная постановка вопроса, абсолютно согласен. Да и то, как вела себя Тереза Мэй в парламенте, когда она сквозь этот гул пробиралась, прямо видно было физически ей это тяжело дается, когда раз за разом, и ни разу не получилось. Все это вызывало уважение. Но это уже, так сказать, перевернутая страница теперь, в любом случае. Вопрос более острый, возможно, это то, кто теперь?

Ну, даже не столько кто. Вот вы правильно назвали имя Бориса Джонсона, все вот о нем говорят, все о нем пишут. Почему? Потому что две трети, может быть, даже три четверти рядовых членов консервативной партии за него, причем горячо, они его просто обожают, там какой-то культ его личности почему-то развился. Можно долго говорить, почему, но это не тема нашего сегодняшнего разговора, он имеет место быть. И вот сейчас сам Борис Джонсон не популярен в парламенте, он не популярен во фракции своей собственной консервативной в Палате общин. Но, наверное, консерваторы задумаются о том, что если они его не включат в число двух выдвигаемых кандидатов, а их должно быть двое по результатам голосования для начала именно в парламентской фракции, если они туда его не пропустят, то вся консервативная партия просто восстанет и коллективно бросит свои членские билеты или что-нибудь в этом духе. Это был бы очень резкий и опасный шаг.

То есть он уже точно будет, так сказать, в бюллетене?

Скорее всего, он окажется в числе этой двойки, а значит, его выберут, тут сомнений никаких нет.

То есть он будущий премьер?

Тогда он будущий премьер. 60 тысяч человек, грубо говоря, плюс сколько-то, решат судьбу страны, определят резкие, наверное, перемены в ее внутренней и внешней политике. Вот вам некая ирония, парадокс британской демократической системы в настоящий момент, в той раскладке, которая необычная, беспрецедентная, которая создалась. Но главный, Миша, вопрос, и что Борис Джонсон или кто-либо иной будет делать?

Да-да, это то, что я собирался спросить следующим ходом.

Очень мало что он сможет сделать, потому что нет компромисса, на который Палата общин готова пойти. Обе крайние фракции большие, крупные…

Так Джонсон и не хочет компромисс.

Наверное, да. Он сказал, что так или иначе надо выходить. И вот тогда опять создается беспрецедентная, опасная с этой точки зрения ситуация. Парламент проголосовал, принял акт, имеющий силу закона, запрещающий…

Что нельзя без сделки выйти.

Да, запрещающий выход из Евросоюза без какой бы то ни было сделки, без какого бы то ни было соглашения. Но с другой стороны, если Борис Джонсон, например, просто ничего не будет делать, никаких документов не будет выносить на обсуждение Палаты общин, 31 октября Британия вылетит как пробка из Европейского союза. Если только Европейский союз не продлит этот срок, а он этого не сделает, потому что нет смысла, особенно с таким евроскептиком, ненавистником Евросоюза, как Борис Джонсон, который издевался над Брюсселем еще будучи журналистом долгие годы в газете Daily Telegraph. Был самый непопулярный журналист при Европейском союзе, говорят. И вот при этом человеке, они с ним, конечно, сотрудничать не смогут, у него отвратительная репутация в Западной Европе, хуже просто не бывает. Да и дело не только в личностном факторе, он просто и предложить ничего не может, и не сделает этого. Поэтому Британия, скорее всего, выйдет без сделки, вопреки принятому закону. Вот такой парадокс неприятный.

В общем, из огня да в полымя. И легче британцам точно не станет от этой замены. Спасибо большое.

Фото: ТАСС