«Бог им судья». РПЦ не собирается отпускать Украину на волю

Вахтанг, здравствуйте! Как вы воспринимаете последнее решение Константинополя?

Конечно, это решение просто является совершенно немыслимым с точки зрения обоснований, подходов и того образа действия, который избрал для себя Константинопольской патриарх и возглавляемый им Синод Константинопольской церкви. Я думаю, наверно, что со времени, когда было принято это решение, с 1686 года, наверно, ничего подобного в истории Константинопольского патриархата не случалось по тому, насколько, скажем так, это всё вопиюще не соответствует каноническому праву.

С вашей точки зрения, не соответствует, а вот они все говорят, что соответствует и всё в порядке. Соответственно, вопрос: а дальше что? Если я правильно понимаю, то теперь... Как вы знаете прекрасно, мы не первый раз разговариваем, я не специалист в религиозных вопросах, но, насколько я понимаю, теперь будет проведен собор уже внутри украинских церквей, да, их всего, если я правильно понимаю, три. И после этого будет открыт путь, собственно, уже к автокефалии как таковой. Это должно произойти очень скоро. Соответственно, так оно и произойдет?

Вы знаете, мне кажется, что вот вся история церкви показывает, что нарушение канонического порядка церковного, на наш взгляд, ― и это является совершенно несомненным нарушением канонического порядка, ― никогда не вело и не приведет ни к какому примирению.

Конечно, история церкви знает множество расколов, в том числе и уврачеванных расколов, но уврачевать один раскол и вообще раскол в целом как явление в церковной жизни простым безоценочным его принятием в лоно церкви значит не решить проблему, а ее умножить и усугубить. Вот мне кажется, именно так это воспринимают и в Москве, и в Киеве, где верующие и клир канонической церкви единогласно говорят о том, какие большие испытания ожидают украинских верующих в связи с этим совершенно неправосудным, неправомерным и авантюристическим решением. Или авантюрным решением, если хотите.

Вы говорите, что будут большие потрясения среди клира. С этим спорят на самом деле там на Украине. Или Филарет в том же интервью Венедиктову, которое я только что цитировал, вы наверняка его читали, говорит, что это всё сильно преувеличено, спокойно совершенно. Это вообще не раскол, а разделение. И совершенно спокойно будут решены все вопросы, соответственно, перехода голосованием, паства может сама ходить туда, куда ей больше нравится. Что касается собственности, эти вопросы решаются абсолютно демократическим путем. Я сейчас буквально не буду цитировать, но смысл такой. И, в принципе, вообще-то проблемы нет.

Вы знаете, я бы не стал прислушиваться к господину Филарету Денисенко, реабилитированному ныне незаконным решением Константинопольского патриархата, потому что все мы хорошо помним, как в девяностые годы именно благодаря ему этот церковный раскол и появился. Благодаря ему существовало то разделение, которое существует до сих пор. Люди изгонялись из храмов, люди испытывали физические страдания, духовные страдания.

И теперь этот человек, который известен своей деятельностью такого рода, совершенно ничем не ограниченный, в том числе, как мне кажется, христианской совестью, делает прогнозы относительно будущего украинской церкви. Мне кажется, что тут можно сказать только одно: Бог ему судья.

Он ровно то же самое говорит про Московскую патриархию, буквально практически в тех же словах.

Вы знаете, мы, люди, принадлежащие к канонической церкви, к Русской православной церкви, которая вышла из киевской крещальной купели, а не откуда еще, мы и в Москве, и в Киеве едины в том, что нам хорошо быть вместе. Мы чувствуем себя единой церковью, и никакие решения, принимаемые в Стамбуле или принимаемые в голове, скажем, изгоя своей собственной церкви, так называемого патриарха Киевского Филарета, эту уверенность в единстве не поколеблют. И мы верим, что Господь будет с нами, что бы ни происходило на политической карте мира.

Вот что касается политической карты, опять же я ссылаюсь на интервью Филарета, получается, чтобы такая была дискуссия, по крайней мере, ее подобие. Что всё это началось, на самом деле было катализировано событиями в Крыму и на Донбассе вооруженными, в которых выяснилось, что Московский патриархат занимает четко пророссийскую, прогосударственно-российскую позицию в этом смысле. И это стало катализатором тех, видимо, очень серьезных перемен, которые мы наблюдаем сегодня. То есть это политическая причина. С этим вы согласны?

Это просто является новой реальностью, которую конструирует патриарх Филарет. Вы прекрасно знаете, что Украинскую православную церковь, находящуюся в единстве с Московским патриархатом, возглавляет митрополит Онуфрий, который родился, вырос и служил всю свою жизнь на Украине, является западным украинцем, прекрасно знающим свою собственную культуру, свой язык, украинский. И называть этого человека занимающим промосковскую позицию по меньшей мере глупо и не имеет никакого отношения к реальной жизни.

Что вы будете делать?

Вы знаете, если речь идет о каких-то канонических реакциях, то их определит Священный синод Русской православной церкви, который состоится, как вам известно, 15 октября. Я думаю, что мы будем исходить из верности канонам, а каноны, как мы уверены, находятся на нашей стороне. И самая простая вещь заключается в том, что нельзя, скажем так, одностраничным документом перечеркнуть общую историю народа, который, будучи существующим сейчас в нескольких государствах, тем не менее имеет общие корни, и эти корни всегда олицетворяла единая церковь.

Сообразно вот этому представлению и будет выстраиваться наша реакция. Мы чувствуем себя едиными. Когда я прихожу в храм в Киеве, в храм Московского патриархата Русской православной церкви, само слово Русь возникло, как вы знаете, именно в связи с Киевом, а не в связи с каким-то другим городом, поэтому и церковь называется Русская. Я чувствую себя дома. И любой украинец, который приезжает из Киева и который смотрит поверх политических разделений, политической пропаганды и прочего, так сказать, хлама, тоже чувствует себя дома.

И это выше всего, что может быть, это невозможно сконструировать, это нужно чувствовать. Мы уверены, что это ощущение, ощущение единства церкви ― это то, что является действительно, скажем так, символом и объединением людей на основе истинной единой веры.

Фото: EPA / TASS