«Ближайший аналог — самодержавие». Политолог Николай Петров — о системе власти в России после 2024 года

Николай, здравствуйте!

Добрый вечер!

Помните, мы с вами в январе обсуждали, собственно, когда только первые поправки были объявлены, предъявлены, то, как будет выглядеть эта сложная схема устройства власти после 2024 года или до 2024 года, какое место в ней займет Путин. Вот здесь наше политическое пространство взорвала поправка из космоса имени Валентины Терешковой. Как вы считаете, какое она, соответственно, окажет влияние на российскую политическую систему в перспективе и как вы ее видите теперь, после этой поправки?

Вы знаете, как тогда было сложно представить себе политический дизайн после трансформации, так, в общем, и сегодня, ведь, по сути, та поправка, которая была принята с голоса, вывела Путина из ситуации цейтнота, когда он должен был делать очень быстро какие-то движения, и предоставила ему карт-бланш без ограничения времени. Я не думаю, что смысл поправки в том, чтобы править спокойно до 2036 года, да. Мне кажется, что смысл в другом ― чтобы Путин перестал превращаться в хромую утку и чтобы у него была свобода маневра.

Я думаю, что то время, которое было упущено для политической трансформации в начале этого президентского срока в силу протестов, в силу выборов 2018 года, неудачных для власти, вот эта задержка привела к тому, что сегодня у власти недостаточно времени, чтобы спокойно, обдуманно, проверяя разные варианты, проводить вот эту трансформацию. А так ведь остальные поправки делают не столь очевидным и совсем не определенным вариант того, в какую сторону будет развиваться политическая система, то есть они никак не ограничивают президента в его политическом дизайне.

Действительно, эта версия звучит, не вы единственный ее произносите. Я об этом уже сегодня говорил, да, он действительно перестает быть хромой уткой, кто бы с этим спорил. Но если я правильно помню, когда мы обсуждали в прошлый раз, в январе, вы даже говорили, что вообще-то это поздно всё затеяно на самом деле, вся эта конституционная реформа, потому что это всё еще надо попробовать на вкус, как это все будет работать.

Теперь нечего пробовать, да, теперь до 2024 года просто Путин купил себе это время, если мы придерживаемся этой версии, но пробоваться никакие варианты не будут. Или будут?

Не согласен, что не будут, конечно, будут, да. Во-первых, главного закона о Государственном совете мы не увидели, и пока неизвестно, когда мы увидим, да, а от этого очень многое зависит. То есть в моем представлении та политическая система, которую будет сейчас пробовать наладить президент Путин, будет заключаться в том, что при большей централизации власти на самом верху он будет делегировать эту власть самым разным органам, включая Госсовет, включая Совет безопасности, включая правительство, которое существенно ослабло сегодня.

Дальше мы увидим некую децентрализацию на втором сверху уровне, когда будет четыре, пять, шесть центров власти и ни один из них не будет и не сможет претендовать на то, чтобы быть главным, соответственно, чтобы отправить своего руководителя в качестве преемника Путина в будущем.

Хорошо, он что-то начинает предпринимать, думать, действовать, дергать за новые рычажки. Сколько у него? Четыре года еще. А что происходит в 2024 году? Как вы видите этот процесс? Именно с 2024 года уже.

Мне кажется, Миша, что поправкой Терешковой Кремль превратил проблему 2024 года в проблему 2036 года, да. В этом смысле мы не должны быть ограничены 2024 годом, вполне возможно и даже скорее всего, изменения, которых можно ожидать, уже идут сейчас, и не только в связи с поправками в Конституцию. И они будут происходить дальше. Я бы ожидал, чтобы спокойно, а не в состоянии цейтнота Кремль проводил бы эти изменения, экспериментировал бы с делегированием каких-то полномочий большого президента другим центрам власти в течение не тех оставшихся четырех лет до 2024 года, а вполне возможно, что они закончат это раньше, и тогда мы увидим результат до 2024 года, а может быть, и после.

А Путин-то что? Путин остается президентом?

Путин, я думаю, остается на верху пирамиды, и в этом, собственно, заключается главный трюк политический, который нужно провернуть в результате той трансформации, которая началась, да. Но я бы, Миша, обратил ваше внимание вот на что: Конституцию поменять в нашей стране, как мы видим, и быстро, и просто.

Но это не означает, что меняется структура и система власти, потому что одновременно с конституционной реформой была запущена, по сути, реформа, например, Генпрокуратуры и прокуратуры в целом. И вот здесь оказалось, что легко поменять главного начальника, а совсем не легко в силу и законодательных ограничений, и кадровых проблем и так далее поменять ту машину, которая была налажена и работала худо-бедно в течение 15 как минимум лет.

И в этом смысле та политическая трансформация, первой фазой которой является конституционная реформа, только начинается. Она не будет проходить гладко, так, как это происходит с принятием поправок к Конституции, а самые разные варианты, в том числе и кризисные, особенно в ситуации, когда столько злостных серьезных негативных факторов, они должны приниматься во внимание.

Окей, я понимаю, что все будет сложно, а не просто. Но с чем эту новую систему, которая сейчас строится, начнется строительство после 22 апреля, с чем ее можно сравнить? Какой ближайший аналог вы бы подыскали? С учетом уже терешковской поправки.

Мне кажется, ближайший аналог ― это самодержавие. Ситуация, когда есть некий государь, который свою колоссальную формальную и неформальную власть делегирует разным органам, потому что такого рода масштаб полномочий не в состоянии никто физически нести, да. Но при этом он оставляет за собой возможности, и это очень важно, да, что мы наблюдаем деинституционализацию.

Все спекуляции о том, что усиливается Дума, ослабевает Дума и так далее, в общем, затуманивают картину. А суть картины в том, что есть только один человек, один центр власти, а дальше он свою власть может делегировать кому-то еще, но власть от этого не становится властью Думы или Госсовета. Она остается властью этого одного человека, и в этом смысле это самодержавие, ограниченное какими-то рамками. Я уже упомянул институциональные рамки, проблемы, которые не дают менять Генпрокуратуру, ее руководство так быстро, как, наверно, в Кремле хотелось бы. Но тем не менее это самодержавная власть.

И такой она будет в 2024 году, после 2024 года вне зависимости даже от того, останется Путин президентом или уйдет, говорит Николай Петров. Самодержавие, где Путин себя будет по кусочкам раздавать другим акторам политической системы, останется он президентом или нет.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.