«80% рынка будет принадлежать нескольким госбанкам»: Олег Вьюгин об «Открытии» и тотальной национализации

Центральный банк на этой неделе удивил рынок и вкладчиков: в последние годы все привыкли к зачисткам и отзывам лицензий, а теперь ЦБ наоборот — спасает один из крупнейших частных банков — финансовую корпорацию «Открытие».

Регулятор за счет собственных средств, которые собраны в специальном фонде, будет латать дыры. И для этого станет основным акционером корпорации «Открытие», в которую входит не только банк, но еще и пенсионные фонды, и страховые компании. ЦБ поспешил успокоить многочисленных клиентов, которые пережили нервное финансовое лето: «Безусловно, поддерживая финансовую устойчивость банка "Открытие", одновременно будет поддерживаться финансовая устойчивость негосударственных пенсионных фондов, страховой компании — все будет, используя сленг, в шоколаде», — заявил первый заместитель председателя Центробанка Дмитрий Тулин.

Но российский финансовый сектор в целом, да и вся экономика, вряд ли будут, используя все тот же сленг, в шоколаде. Ведь это не просто спасение. Фактически корпорация «Открытие» национализирована. На пять госбанков и так приходится 60% всех банковских активов, и это в высококонкурентной финансовой сфере: «Одной из крупнейших структурных проблем является большое присутствие государства. Потому что госкомпании иначе мотивируют. Они иначе стимулируют по росту производительности. В ведущих отраслях большую долю составляют государственные компании. От добычи до финансов. Где, кстати, не должно быть вообще госкомпаний — ни в добыче, ни в финансах», — считает экс-министр финансов Алексей Кудрин.

Но на практике все наоборот. Еще в 2009 экономисты предупреждали: частные банки могут стать в России исчезающим видом: «Частный сектор постепенно вытесняется из банковской отрасли, его удельный вес в активах и капитале размывается и падает. Фактически происходит возврат к государственной кредитной системе», — заявлял ранее профессор ВШЭ Андрей Верников.

Конечно, частные банки еще остаются на плаву, но конкурировать с государственными им все сложнее и прецедент с национализацией «Открытия» лишь усложнит жизнь негосударственному банковскому сектору. Госбанки на этом фоне выглядят все надежнее в глазах клиентов, которые не хотят потерять сбережения в рушащихся частных банках. А госбанки же слишком велики, чтобы допустить их крах.

Но вместе с банковским бизнесом «Открытия» под контроль государства фактически перешли еще и частные пенсионные фонды, и страховая компания Росгосстрах - крупнейшая в стране по количеству клиентов. Все они тоже получат, как минимум, маркетинговое преимущество: государственное — значит надежное. И это на фоне и без того подорванного доверия к негосударственной пенсионной системе — благодаря замораживанию накопительной части пенсии и обвинительных речей чиновников в адрес негосударственных пенсионных фондов.

Но ЦБ уверяет: национализация «Открытия» — это временно. Хотя, например, банк «Глобэкс» и «Связьбанк», переданные в кризис госкорпорации «Внешэкономбанк» на спасение, по-прежнему в руках государства.

После кризиса 2009 года Дмитрий Медведев, тогда еще на посту президента, собирался бороться с засильем государства в экономике — в первую очередь при помощи приватизации. Но план провалился. Госсектор продолжил расти. Причем даже не из-за решений спасти тот или иной системный актив. Крупные госкомпании — от «Сбербанка» до «Транснефти» — просто расширяли свой бизнес, скупая частных игроков.

За 10 лет доля государства и госкомпаний в экономике выросла вдвое - с 35 до 70%, оценивала Федеральная антимонопольная служба. Не складывается ни с ограничениями на рост госсектора, ни с приватизацией. И судя по бюджетным проектировкам, в ближайшие три года государство по-прежнему не намерено расставаться с крупными активами.

«Выбранная ими стратегия привела к этому результату. Почему банк такую стратегию выбрал? Существует преимущество государственных банков однозначное, потому что банковский бизнес — это бизнес на доверии. Было два кризиса, которые очень жестко ударили по банковской системе. Кто был бенефициаром этих кризисов? Государственные банки. Потому что в них побежали все качественные клиенты. Естественно, что для негосударственных банков оставались только обглоданные косточки. Что пыталось сделать "Открытие"? Они пытались найти нестандартные ходы, которые позволили бы им как-то конкурировать. А для этого надо быть большими, потому что госбанки большие. И они придумали разные способы конкуренции. Главной стратегией был быстрый рост, расширение бизнеса. Но, как говорится, экономика не стала расширяться. Два кризиса прошли, а она не расширяется. И получается, что этот банк просто был вытеснен с рынка, потому что эта стратегия быстрого расширения работает только на быстро растущей экономике. Если у вас экономика хорошо и быстро растет, то, наверное, можно вот так действовать. Почему они так действовали? Они рассчитывали, что экономика в целом принесет им гораздо больше бизнеса через некоторое время, а она не принесла», — считает Олег Вьюгин.

У меня первый вопрос про само «Открытие». С одной стороны, у нас тренд на национализацию, огосударствление, о котором говорят уже много лет. С другой стороны, все официальные лица говорят, что «Открытие» само виновато, здесь не было никакого заказа, если угодно, забрать банк из частых рук и сделать его государственным, Центральный Банк вынужден был вмешаться, потому что вели слишком рискованную политику, потому что очень агрессивно росли, потому что кредитные агентства понизили рейтинги, сотрудник «Альфа-Капитала» выступил со своими соображениями, стали забирать средства, надо было спасать, уже никуда не деться. Так?

В какой-то степени так, конечно. Стратегия выбранная привела к этому результату.

То есть виноваты владельцы?

А почему банк такую стратегию выбрал? Понимаете, как, когда существует преимущество государственных банков однозначное, потому что банковский бизнес — это бизнес на доверии, то плюс два кризиса 2008-2009 года и 2014-2015-го, которые очень жестко ударили по банковской системе, кто был бенефициаром этих кризисов? Государственные банки. Потому что в них побежали все качественные клиенты, они стали как бы переползать, и естественно, что для негосударственных банков оставались, как говорится, уже обглоданные косточки. Что попыталось сделать «Открытие»? В ответ на это они пытались найти нестандартные ходы, которые позволили бы им как-то все-таки конкурировать, а для этого надо быть достаточно большими, потому что государственные банки большие, и они придумали разные способы конкуренции. И главной стратегией было быстрый рост и расширение бизнеса.

Но, как говорится, российская экономика не стала расширяться, два кризиса прошли, а экономика не расширяется, и получается, что этот банк просто был вытеснен с рынка, потому что эта стратегия быстрого расширения работает только на быстрорастущей экономике. Если у вас экономика хорошо и быстро растет, наверное, можно так действовать. Почему они так действовали? Они рассчитывали на то, что все-таки экономика в целом принесет им гораздо больше бизнеса через некоторое время. А она не принесла. Вот я бы так объяснил это. Хотя, конечно, говорить, что они не виноваты — конечно, да, ошибка в стратегии.

То есть вы хотите сказать, что они вынуждены действовать рискованно, потому что конкурентная среда такова, что иначе они погибнут в любом случае?

Однозначно. Смотрите, куда пойдет качественный заемщик, то есть тот, который хорошо платит, и у него хорошее финансовое положение? Он пойдет в тот банк, где самая низкая процентная ставка по кредиту. А у кого самая низкая процентная ставка по кредиту? У Сбербанка, например, потому что у Сбербанка самое дешевое фондирование. Он может сохранить маржу, то есть прибыль, которую он зарабатывает, на приличном уровне, но не брать с заемщика ту ставку, которую вынужден брать банк, у которого такого фондирования нет. Или он должен смириться с очень маленькой маржой. Маленькая маржа — это как раз уже угроза финансовой стабильности. Вот, собственно, все. Это произошло вообще в российской банковской системе. И это касается не только «Открытия», потому что выбыли и другие банки. Ну, может быть, там были и другие у них причины, но общая причина в этом.

Так, может быть, тогда и бог с ними, с частными банками? Есть государственные банки, они пользуются доверием, у них есть ресурс, они глубоко фондированы, они не рискуют, они консервативны в своей политике. Ну и замечательно?

Скорее всего, какой-то подобный сценарий, наверное, и будет реализован. Единственное, что регулятор, наверное, будет думать о том, чтобы эти госбанки тоже конкурировали друг с другом. Потому что если нет конкуренции — это, извините за выражение, кранты. То есть не будет никакого прогресса. Должна быть реальная конкуренция. Ну пусть хотя бы госбанки конкурируют. Фактически регулятору придется создавать какие-то структуры банковские, кроме Сбербанка и ВТБ, как крупнейших, еще из остатков активов еще какие-то государственные банки, которые будут, может, как-то тоже участвовать в этой конкуренции.

Это ужасный путь. Но он является следствием того, что в свое время была сделана, на мой взгляд, достаточно серьезная ошибка, что побоялись приватизировать государственные банки, когда они еще не набрали такого веса и силы.

Об этом речь шла чуть ли не с конца 90-х годов, если мне память не изменяет.

Да, об этом говорили.

Но так, собственно, никто и не решился. Алексей Кудрин  говорит: «У нас и добыча, и финансы должны уйти в частные руки». Но теперь это звучит: а, может, не должны? На самом деле если всем удобно и хорошо, то, может быть, пусть уже и будет так?

Конечно, хорошо. Хорошо работать под крышей государства. Однозначно. Потому что ты или сотрудник рядовой, или топ-менеджер, или даже председатель большой организации — ты все равно рискуешь только креслом, а больше ничем. А когда это частный банк, акционеры рискуют деньгами. Наверное, у них мотивы работать хорошо должны быть по идее выше. Но в несправедливой конкуренции это не работает.

Вот «Открытие» — это хороший пример, потому что это банк, в котором, я не могу утверждать однозначно, но я могу ссылаться сейчас на то, что говорит Центральный Банк, активы не выводились. Вот сегодня было сообщение, что временная администрация не нашла каких-то действий по выводу активов, то есть банк просто оказался в этой ситуации, потому что он не смог выиграть конкуренцию теми способами… А других-то способов нет. Нужно быть нестандартным, иначе все равно проиграешь.

И дальше надежды на то, что очищенный банк, «Открытие», например, можно будет продать в рынок, на мой взгляд, минимальны.

В это вряд ли кто-то верит сегодня.

У меня есть деньги, предположим, я хочу заработать на банковском бизнесе. Так я куплю акции Сбербанка, они ж будут все время расти. А тут я куплю риски, еще какие риски — риски ответственности как акционера уже. Вот в этом вся история. Единственный выход из ситуации, если вдруг российская экономика начнет просто процветать, расти темпом 7%, тогда откроются широкие возможности для внедрения в ниши, которые не успели госбанки забрать на сжимающейся экономике.

А такие есть?

Так а экономика пока не растет такими темпами. На сжимающемся рынке очень трудно конкурировать с тем, у кого есть преимущества. На быстрорастущем рынке можно выживать, потому что просто не успевают схватить.

Я предлагаю исходить из такого консервативного, инерционного сценария — не предполагать, что экономика в ближайшем будущем будет расти какими-то быстрыми темпами.

Я думаю, что да.

Логично. Это означает, по сути, продолжение тренда на огосударствление, в том числе, банковской системы, как вы сейчас убедительно показали. Здесь, как вы говорите, есть риски, связанные с нехваткой конкуренции, очевидно, наверное, возникают коррупционные риски: если ты менеджер в госбанке, у тебя гораздо больше соблазнов, я подозреваю, если ты в частном банке работаешь, за тобой гораздо пристальнее следят. Я не знаю, вам, наверное, виднее.

Я думаю, что это не самая главная проблема. В принципе для крупных государственных банков этот риск весьма ограниченный. На уровне высшего руководства люди вполне, я думаю, хорошо осознают, что это крайне опасно. На среднем уровне, конечно, всегда могут быть такие попытки.

Я слышал и чисто политическую версию, просто это активно обсуждается, все про это разговаривают: сначала «Югра», теперь «Открытие» и так далее. Что на самом деле это политика партии правительства, которая заключается в том, что деньги должны быть на расстоянии вытянутой руки, что если ты придешь в Сбербанк, ВТБ и так далее, то тебе даже не надо ничего объяснять, ты просто берешь и все, это как бы твой карман. А «Открытие», «Альфа» и другие частные банки — конечно, ты с ними договоришься, ну понятна логика, но труднее. И просто, поскольку денег мало, чтобы все они были рядом, и всегда можно было использовать — такая версия звучит, обсуждается.

Мне кажется, она такая, все-таки не имеет отношения к реальной ситуации, это слишком изощренная версия. Я уверен совершенно, что тот же Герман Оскарович, который руководит российским Сбербанком, не дает деньги по таким принципам. Там очень сильны коммерческие принципы деятельности банка, и он всячески защищает эти принципы.

У нас так получается, что вся программа про эту государственную систему, потому что даже дети, перед которыми выступал Путин сегодня, видят себя сотрудниками Ростеха, РЖД и других государственных компаний.

Или силовых структур.

Ну и наверняка силовых структур.

Я сегодня прочитал интересную вещь, не помню, где, в каком-то источнике, это социологические источники, что примерно половина российских детей хочет работать в госкомпаниях, а другая половина — в силовых структурах. И дальше такой комментарий: дети тех, кто побогаче, хотят в госкорпорациях и у государства на службе быть, а которые победнее — в силовых структурах.

В этом, безусловно, есть логика, это очень правдоподобно звучит. Потом мы обсуждали процесс Улюкаева и «Башнефть», которая становится государственной, будучи частной, АФК «Система», частная компания, которая находится в состоянии технического дефолта по своим долгам. И теперь мы приходим к банкам.

Знаете, почему это происходит? Не потому что есть какой-то злой гений — президент Российской Федерации, еще кто-то.

Кто-то хочет все забрать.

Да просто очень хорошо и комфортно работать под государственной крышей. Когда ты работаешь под государственной крышей, главное — только не участвуй в коррупции, ты в комфортном состоянии, все риски взяло государство. У тебя нет рисков, у тебя есть риски только личные, связанные с тем, что где-то там оступишься, неспособным окажешься. Все. В частной структуре рисков гораздо больше, особенно когда поднимается от рядового сотрудника к топовому уровню. И этот процесс идет, люди туда стремятся.

Всем выгодно, участникам рынка это выгодно. Кто теряет? Кто-то же должен терять? Если никто не теряет, тогда пусть идут.

Теряем все мы.

Каким образом, почему? Огосударствление банковской системы — как оно скажется на мне?

Мы не растем. Наше благосостояние не растет, мы беднеем даже иногда. Вот, собственно, и все. Но зато спокойно все. У нас есть еще малый бизнес, который там бьется, но это мелкая инициатива, она не решает проблемы экономические в целом. Кстати, есть у меня опыт 20-летний: начинают бизнес, 3-4 года бьются, ничего не получается — идут на службу.

Я тоже могу себе это представить легко. Правда ли, что у нас через некоторое время не будет частных банков вообще, можно ли делать такой прогноз сегодня, возьметесь ли вы?

Да, такой прогноз делать, наверное, очень трудно. Но если ничего не поменяется, я думаю, что все-таки тенденция такова, что подавляющая доля рынка банковского, может быть, 80%, будет принадлежать нескольким государственным банкам, которые, кстати, и будут конкурировать друг с другом.

Для сравнения, если мы возьмем какой-нибудь условный 2003-2004-2005?

Тогда было 30-40%.

Государственных?

Да.

Теперь будет 80%?

Если сохранится интерес, то останутся несколько «дочек» банков иностранных владельцев. Если у них останется интерес к тому, чтобы на этом рынке работать.

Они в той же ситуации находятся, правильно?

Нет, они в лучшей ситуации, поскольку все-таки у них вопрос доверия базируется на том, что материнская структура — это как всегда крупный европейский банк, и все-таки многие люди рассуждают так, особенно не рядовые вкладчики и клиенты: ну это же «дочка» большого цивилизованного европейского банка, там не случается. Там были кризисы, но ни один банк там не закрыли с грохотом, треском, еще с чем-то. Да, там была помощь государства, там были сложные задачи, но они все решаются.

Если я правильно понимаю, то на самом деле там ситуация более сложная, потому что российское отделение будет находиться в других условиях и не сможет рассчитывать. Но это отдельная тема.

Там вопрос репутации. Потому что репутация, в любом случае, крупный европейский банк не допустит того, чтобы там…

И они могут позволить вести себя более консервативно и менее рискованно.

Они имеют тоже более низкую стоимость фондирования, существенно более низкую стоимость фондирования. И, значит, они могут сохранять маржу и работать все-таки с качественными клиентами, что и происходит. Я уж не буду называть имена, но, по крайней мере, три «дочки» российских хорошо известных именно на этом сейчас и выживают. Вот они останутся. И, возможно, останется еще какое-то небольшое количество частных, абсолютно частных российских банков, то есть банков с российскими акционерами, но которые не будут получать от этого бизнеса много удовольствия и дохода.

И так можно жить, просто не очень счастливо.

Жить можно вообще с одним банком.

Фото: Владимир Астапкович / РИА Новости