«Показывают фото из Освенцима, говорят, это я делаю»

Дзядко: Виктория Ивлева, репортажи которой вы не раз видели на нашем телеканале, в студии Дождя рассказала, как «обдуривают» людей на востоке Украины.

Ивлева: Хочу сразу процитировать, что они делали еще. Пишет один из луганских сайтов: «По нашим данным, детей хотели отобрать у родителей и поместить в секты, наподобие «Свидетелей Иеговы», баптисты и сайентологи, в которых людей зомбируют лже-религией. В последующем детей планировали продавать однополым и бездетным парам в ЕС, зарабатывая немалые деньги». Вот, чем я занималась, оказывается.

Дзядко: Расскажите, что произошло, что за автобус, что за дети, откуда и куда вы ехали?

Ивлева: Я довольно давно занимаюсь эвакуацией людей из зоны конфликта, потому что я абсолютно убеждена, независимо ни от каких политических воззрений,  что женщинам, детям и старикам на войне делать абсолютно нечего. Это я, женщина, так считаю. Но это действительно так, гражданским делать там действительно нечего. Летом я вывозила людей из Славянска, вывозила туда, куда они хотели: кто-то уехал в Россию, кто-то — на Украину. С декабря я занимаюсь этим и в Луганской области. Все вывозы, поскольку вывоз из Луганской области формально не запрещен, то никаких согласований с властями делать не нужно. В общем-то, можно выехать на автобусе, если у тебя есть деньги. Поскольку денег нет, то очень многие сидят.

И мы — я, и мои товарищи, харьковские волонтеры Женя Каплин и его группа «Пролисок» — мы, в принципе, предоставляли такую VIP-службу, потому что мы забирали людей по домам, им не нужно было таскать вещи, вместе с детьми перевозили их на украинскую территорию. Там нам очень сильно помогала украинская армия, надо сказать, и дальше мы везли их туда, куда они хотели. Если людям некуда было ехать, у них не было родственников, то мы заранее договаривались с какими-то центрами переселенческими. В основном, это был харьковский переселенческий центр «Ромашка». Вот канва.

И в этот раз было все то же самое. Мы уже таким образом вывозили неоднократно, и никто ничего никогда не говорил. Тайно это сделать невозможно. Я не хожу тайными партизанскими тропами. В этот раз так очень странно получилось, что списки людей на вывоз дошли, судя по всему, через ОБСЕ, дошли до противоположной стороны. Вечером накануне вывоза мне позвонила оттуда депутат, которого я знаю, ее зовут Ольга Кобзева, и стала спрашивать…

Дзядко: Противоположная — это какая?

Ивлева: Та территория, которая неконтролируемая Украиной.

Дзядко: То есть, соответственно, они дошли до …

Ивлева: …территории, неконтролируемой Украиной, до их руководства…

Дзядко: До представителей так называемой «Луганской Народной Республики».

Ивлева: Да. Как я понимаю, ОБСЕ из самых лучших побуждений, это такие вот зоркие кроты, как я их называю, ну вот они решили поступить так. После этого и мне, и Жене поступил звонок от депутата Ольги Кобзевой, которую я имею несчастье знать. Она спросила, нет ли там сирот. Я ей 30 раз сказала, что никаких сирот там нет. А на следующий день, когда…

Идея была такая, что людей собирает автобус. Ну, мы где-то там нанимали автобус, неважно, и этот автобус ехал по адресам или водители ехали по адресам, собирали людей в определенное место в Луганске, и потом я обязательно заезжала внутрь, потому что я знаю, что такое проезжать блокпост, как всегда люди этого боятся. И я считала своей обязанностью ехать вместе с людьми, чтобы как-то их успокоить. Я попыталась это сделать, и на блокпосту меня остановили.

Дзядко: На каком блокпосту?

Ивлева: Это был первый луганский пост «ЛНР» со стороны станицы Луганская. Там меня остановили, продержали 4 часа. Я считаю, что я была 4 час в плену, потому что если идет война, то это плен. Мне не предъявили никаких обвинений, претензий. Но меня обыскивали с невероятной тщательностью, вплоть до того, что проверяли носки моих тапок, которые лежали у меня в рюкзаке. Мне не хамили, были это казаки всевеликого войска Донского. Одного из них звали Николай Иванович Кузьмин, а другого — Рустам. Он мне сказал, что он хохол.

У меня были украдены, поскольку не возвращены и нет никакого протокола, я считаю, что украдены: телефон с двумя сим-картами, видеокарты из видеокамеры, все мои журналистские записные книжки, которые мне невероятно нужны, потому что там истории не только про Луганск, списки и еще списки лекарств, которые просили меня завезти различные учреждения соцзащиты Луганской области. А теперь давайте посмотрим видео, что происходило с этим автобусом, в котором сидели люди и ждали меня. Луганск выпустил вот такой вот сюжет, который мы сейчас увидим. Кусочек из него.

И.О. заместителя председателя  совета министров ЛНР Василий Никитин: Нам стало известно, что планируется непонятно абсолютно акция по вывозу малолетних детей вместе с родителями. Соответственно, быстро среагировали и, как вы видите, сзади меня результат, что какая-то непонятная украинская организация по всей территории «Луганской Народной Республики» собирает, вводит в заблуждение, в первую очередь, обещает красивую, сладкую жизнь на той территории и, соответственно, помогает, таким образом, вывести на ту территорию. Тратятся достаточно большие, как мы узнали, суммы денег для того, чтобы эти акции организовать. Люди собирают все последнее, продают, лишь бы только выехать. А на самом деле, никто их там не ждет, куда они едут.

Наталья, жительница Алчевска: Обещали вывезти в любой город Украины бесплатно. Мы две недели ждали, пока нам позвонят, чтобы собирать вещи и ехать.

Ивлева: Человек, который говорит — это вице-премьер по социальным вопросам «ЛНР» Василий Никитин, которого я знаю лично, и он меня, без сомнения, лично знает. В декабре я была у него на приеме и предложила ему, как волонтер российского фонда «Предание», достаточно и хорошо известного в России, вывезти пациентов Славяносербского психоневрологического интерната. Василий Александрович сказал мне в личной беседе: «Мы наших людей никому не отдадим. Я эту фразу запомнила, потому что настолько похожа на сталинскую фразу про Николая Ивановича Бухарина: «Мы нашего Бухарчика никому не отдадим». После этого он был расстрелян. То есть не знать меня он не может. И говорить о том, что я какая-то женщина, и позволять писать вещи по поводу того, как мы в секту отдаем, или как я продаю — ну это что-то совершенно запредельное. Теперь мы можем посмотреть, что стало с женщиной, которая была в кадре. Да, их привезли в Луганск, там было 45 человек.

Дзядко: После того, как автобус развернули…

Ивлева: Да, автобус развернули, привезли в Луганск, там им всем сказали: «Вы можете идти по домам». Их отвезли домой, дали им какой-то гуманитарки. А кто жил далеко, там люди из разных мест были, их оставили ночевать в каком-то холодном общежитии. Вот, что произошло с женщиной, которая была в этом автобусе.

Наталья, жительница Алчевска: Зашли две женщины за мной, начали на нас кричать, что куда вы везете детей, вас вообще везли в Турцию продавать,  а детей расстреляли бы или на органы продали. Мамы начали говорить: «А что нам делать, если дома кормить нечем?». Я, например, своих детей в последнее время дома кормила 1 раз в два дня. Или ждать, что они с голода умрут? Надо было ехать. Хотя бы я переоформлю детские, которые уже с июля не получаю.

— А что насчет организаторов говорили?

Наталья, жительница Алчевска: Говорили, что она исчезла, что они ее не знают, кто она такая. Спрашивали: «Откуда вы ее знаете?». Все сказали: «Через интернет или через знакомых — дали номера». Они говорят: «Ну если вы ее лично не видели, то как вы можете ей довериться? Они бы детей расстреляли, только бы вы туда выехали, а вас бы продали в Турцию. А из детей органы бы извлекли, пока свежие». Я еду из Краснодона во Львовскую область, потому что у меня еще в июне туда уехал кум. Он сказал, что его там все устраивает. Ребенка в школе приняли хорошо, и помогли ему очень хорошо. Сейчас он снимает дом. Оплата — коммунальные услуги, где-то недалеко от Дрогобыч в селе. Он сказал, что езжайте к нам во Львовскую область, очень хорошо принимают, и все будет в порядке.

Дзядко: Получается, что этой женщине удалось все-таки покинуть территорию Луганской области…

Ивлева: Мы смогли другими путями, потому что, я считаю, что это обязательство перед этими людьми, тем более, что над ними так весело поиздевались. Мы смогли все-таки некоторых из них оттуда вывезти. И по другим каналам. Сейчас они уже во Львовской области. Что я хотела сказать: пока я была на блокпосту эти 4 часа, я  думаю, что единственное, что меня спасло, это мой российский паспорт и российское гражданство, и, конечно, удостоверение волонтера российского фонда. В какой-то момент меня привели к какому-то куску вырезанной земли, выкопанной ямки. Я сказала: «Вы чо, мне уже могилку приготовили?». Мне сказали: «Нет, не приготовили». Потом вдруг они свернули все свои манатки и говорят: «Вы можете идти». Я говорю: «Как, а мои вещи?». А мне говорят: «А мы их сожгли. Идите». Я повернулась и пошла на Украину. На этом наше общение закончилось. 

Я хочу сказать, что после этого началось совершенно беспрецедентное обдуривание людей там. Алчевск — очень много людей были из Алчевска, это маленький городок недалеко от Луганска. Приехал этот самый Василий Александрович Никитин, туда привезли какие-то листовки, там были какие-то фотографии, на которых узнать никого было невозможно. Там были какие-то фотографии детей чуть ли не из «Освенцима», и было сказано, что это то, что я делаю с детьми. Я не знаю, как мне на это реагировать и что говорить, но я думаю, что я пойду подавать заявление в Следственный комитет о клевете, и об этом задержании незаконном, и о том, что Всевеликое войско Донское не вернуло мне украденные вещи.

Дзядко: Скажите, как вы видите себе теперь свою деятельность волонтерскую, если видите, и деятельность других волонтерских организаций? Означает ли этот инцидент, назовем его так, что к волонтерам теперь будут относиться совсем иначе, чем раньше?

Ивлева: Я должна сказать, что это сильно подкосило нашу работу, но прекращать мы не собираемся, людям нужно помогать. Я хотела сказать, что я достаточно много помогала в Луганской области жителям, и за что ко мне такое отношение — я не очень понимаю. Может быть, мои политические взгляды тут сыграли свою роль. Но мне кажется, политические взгляды к помощи не имеют никакого отношения. Потому что я помогала обычным людям, никогда в жизни не спрашивая, не задавая ни одного вопроса: за кого они или что они хотят делать дальше. Мы просто вывозили людей подальше от войны.

Я думаю, что мы, так или иначе, будем продолжать, и чем больше власть будет делать такие вот идиотские выходки, тем меньше люди им будут верить. Я не уверена, что они сработали против нас, возможно, они очень сильно сработали против себя. И давайте сейчас посмотрим еще одно видео. Это вывезенные женщины, часть из них вывезена в этот раз с трудом, а часть вывезена месяц назад. Вот, что с ними стало.

— А вы кто?

— Я — сестра.

— А вы кто?

— Мы — Швец.

—  А, Швец, понятно. И ты — Швец? Ух ты, сколько вас, Швецов-то много. А кто вы — Наташа? Ага, понятно.

—  Да. Я с вами, наверное, разговаривала.

—  Конечно, я  — Вика.

— Извините за беспокойство, пожалуйста.

—  Да ну, что вы, Наташа. О чем речь, все нормально. Вас покормят, а потом мы едем на Харьков, да?

— Да.

Переселенческий центр «Ромашка»

Наталья, переселенка из Луганской области: Я не знаю, кто кого убивает. Вот то, что я часто слышу от бабушки: «А вот они, вот они виноваты, нам пенсию не платят». Я говорю: «Кто виноват? Вы сами власть такую захотели». Я говорю: «Получали пенсию, получала я детские, сахар был по 8 рублей, «АТБ» работал самый дешевый магазин, который был. Сейчас никто ничего не получает, вы же хотели «Новороссию», чи шо там». Я сказала, даже мужу говорю: «Я родилась в Украине, я и умру в Украине». Мои слова такие. Меня многие звали в Россию. Я говорила: «Я не поеду». Мне говорили: «Ты будешь голодная. Тебе пособие не будут платить». А говорю: «Я никуда не поеду». 

Антонина, переселенка из Луганской области: Все просто классно! Я счастливая, у меня аж мурашки по телу, серьезно.

— А что классно-то, Тонь?

Антонина, переселенка из Луганской области: Все классно! Все, у меня нет никаких проблем вообще.

— А как это? Ты же деньги не получила…

Антонина, переселенка из Луганской области: И что, это неважно, важно, что я здесь, мои дети здесь не голодные. Это все классно. Остальное все неважно.

— Скажи, пожалуйста, почему ты раньше не выезжала, что держало там, на что надеялась?

Анна, переселенка из Луганской области: Мама, маму боялась оставить.

—  А мама так там и осталась?

Анна, переселенка из Луганской области: Да.

— А почему вы маму не забрали?

Анна, переселенка из Луганской области: Она не хочет ехать никуда.

— В результате ты выбрала Даню. Это тяжелый был выбор…

Анна, переселенка из Луганской области: Ребенку будущее нужно. Лучше жить в стране, которая есть, чем в стране, которой еще нет. И неизвестно, будет она или нет.

— Как время в Киеве провела?

— Классно, я бы еще там побыла.

Ивлева: Я знаю, что нас обвиняют в том, что мы вывозим людей к бандеровцам. Ну, тут во многом, в чем обвиняют. Я должна сказать, что среди тех, кто выезжал в этот раз, была одна женщина, которая уехала в город Астрахань, и мы тоже ей помогли, она ехала через Россию, потому что ей так было удобно. То есть для нас совершенно неважно, куда вывозить. ,

Дзядко: То есть вы ее вывезли сначала на территорию, которую контролирует Украина, и затем…

Ивлева: Нет. Она поехала через Россию, мы ей просто помогли материально. Фонд «Предание» купил ей билеты на поезд, она поехала в Астрахань. Нам совершенно все равно куда вывозить, только подальше от войны. Еще я хотела сказать, что крайне негативную роль, просто поразившую меня, сыграли сотрудники ОБСЕ, которые ожидали мое возвращение с автобусом. Через час стало понятно, что меня нет. У меня перестал работать телефон, что-то случилось. А через полтора часа после этого они сказали, что у них закончился мандат, повернулись и поехали. Вот я не понимаю, как могут сотрудники организации, которая следит за безопасностью в Европе, зная, что с человеком точно что-то случилось, и позвонили люди из автобуса, сказали, что их везут в Луганск, развернуться и уехать. Мне это непонятно.

И вот я хотела для Василия Александровича Никитина специально, я не сомневаюсь, что как-то до него дойдет, я хотела процитировать Вацлава Гавела: «Тем, кто утверждает, что политика — грязное дело, обманывают нас. Политика — это работа, которая требует особенно чистых людей. Потому что в ней особенно легко морально испачкаться.  Настолько легко, что не слишком бдительные души могут даже не заметить, что это с ними уже произошло».

Дзядко: Спасибо.