Цинизм, насмешка и брезгливость: Госдума и законы о детях
Потом появились подробности: вернее — детали, из которых стало понятно, что картинка совершенного американскими монстрами зверского и политически идеального убийства, сложенная российскими властями, рушится. Во всяком случае — до окончания расследования, выясняющего подробности гибели и последних дней жизни Максима Кузьмина. Убийства, как выясняется, похоже, не было; никто информацию от росийских дипломатов не скрывал, и дипломаты эти как будто бы уже просят прощения у американской стороны за неадекватность оценок росийских властей.
История — несомненно, в основе трагическая — стала дурнопахнущей. Настолько, что даже Павел Астахов стал сдавать назад и опровергать свои предыдущие утверждения. Но депутаты Госдумы уже встали со своих мест — потому как того требовала политическая конъюнктура. Ведь не вставали они почему-то и не объявляли минуту молчания, когда в ночь на 30 декабря в Оренбурге от обморожения погиб пятимесячный мальчик, которого родители оставили дома. Или когда за три дня до этого в Красноярске учительница убила своего новорожденного ребенка. Или когда в одном из сел Саратовской области родители оставили своего полуторагодовалого ребенка в снегу.
Трагических случаев с российскими детьми, которые гибли от своих родителей, десятки, сотни и тысячи. Но российских парламентариев они интересуют только в тот момент, когда того требует генеральная линия. И, как показывают события последних месяцев, события эти связаны с внешнеполитическими баталиями России.В результате — клубок цинизма и непрофессионализма. Непрофессионализм в том, чтобы делать выводы, перевирая факты и не желая хоть на йоту в них разобраться. Цинизм — в том, чтобы выдать эти выводы за заботу о детях и их будущем.
Сперва Госдума вызывала возмущение, потом — насмешки. Теперь осталась только брезгливость.