Тихон Дзядко: от бирюлёвской овощебазы к теракту в Волгограде

Терактов в Центральной России не было почти три года. Едва ли не каждый день взрывы и стрельба случаются в республиках Северного Кавказа, но это далеко и, кажется, не с нами. Тем более, что информация оттуда приходит куцая. Тот, кто не хочет разобраться в том, что там происходит, да и не следит, вряд ли вообще обратит на это внимание: всё равно в выпусках новостей на телевидении чаще любят сообщать о «ликвидации главарей бандформирований», а не о жертвах среди полицейских и мирного населения.

И вот теперь — Волгоград. Можно искать символизм: дескать, Родина-мать, Сталинград. Можно искать странности, а их много: почему Волгоград, почему не Москва? Почему автобус на окраине города, а не в центре? Почему не в час пик? Почему, наконец, после взрыва бомбы на теле террористки-смертницы её паспорт в целости и сохранности моментально находят на месте взрыва, да еще вместе с билетом, и сразу называют имя преступницы? Предполагаемой, замечу, преступницы, но называется она без сомнений? Всё это вопросы, ответы на которые звучат не слишком убедительно. И сомневаться в том, что всё это происходит само по себе, без помощи условных спецслужб, остается много причин.

Но обращает на себя внимание и другое. Теракт в Волгограде помимо вопросов про безопасность, работу полиции и специальных служб, которые такие происшествия должны предотвращать, ставит еще один вопрос, который все либо стараются обходить, либо ставят так же радикально, как он был поставлен в Бирюлёве: а есть ли Россия как единая страна? Почему теракт в Волгограде становится первой строчкой в федеральных новостях, а теракты на Северном Кавказе упоминаются едва ли не там же, где идут погодные сводки?

В последние недели события стали развиваться совсем стремительно. События в Бирюлёве, столкновения в Москве и других городах на межнациональной почве, убийства в Москве и, как ответ, совещание с президентом в Уфе, которое вроде как должно дать ответ на вопрос: как нам всем жить вместе и, главное, готовы ли мы к этому? Но по факту — очередные не слишком понятные слова про ответственность местных властей, которые, как и раньше, уйдут в песок: ответ на вопрос «кто виноват?» невнятный, ответа на вопрос «что делать?» не предлагается. И если очевидная граница проходит сейчас по линии Кавказа, то, по факту, этих границ гораздо больше. Страна расползается, власть говорит о духовной скрепе, но получает погром на овощебазе, потому что сколько ни произноси словосочетание «духовная скрепа», она сама не возникнет.

Владимиру Путину любят приписывать то, что он, дескать, не допустил распада России. Сейчас, похоже, у него есть все шансы получить в биографию обратную характеристику. Москва и Грозный, Омск и Владивосток, Уфа и Калининград. Вся страна живет по своим законам, не оглядываясь друг на друга. И никто пока не в состоянии ей предложить чего-то обратного.