Кандидат в президенты Украины Евгений Мураев: «Я против госпереворотов и насильственной смены власти»

Жанна Немцова: Отношение к Майдану — это некая разделительная линия для всех украинских политиков. Где вы были во время протестов пять лет назад?

Евгений Мураев: Я был в Киеве, но я не был участником противостояния ни с одной, ни с другой стороны. Я вообще негативно отношусь к любым подобным формам проявления демократии.

— Вы против митингов в целом или против Майдана?

— Я против государственных переворотов. Я против насильственной смены власти. Можно бесконечно говорить о том, что это был мирный протест, но сейчас правды уже не утаить. В ходе дела «беркутовцев» (уголовное дело о массовых убийствах мирных граждан 20 февраля 2014 года. — Ред.), в ходе суда над Януковичем(президент Украины 2010−2014. — Ред.) вскрываются факты: захваты административных зданий, более тысячи пострадавших милиционеров — это все не может называться мирным протестом.

— Это вина протестующих или это вина тех людей, которые в тот момент возглавляли страну, в том числе и лично бывшего президента Украины Виктора Януковича?

— Безусловно и его. Он не смог сохранить конституционный строй, обеспечить правопорядок. Безусловно, есть и выгодополучатели, которые стали властью. Но я думаю, что глобальная вина, конечно же, лежит на тех, кто гарантировал мир в Украине. Это послы европейских государств и Соединенные Штаты, которые придавали этому форму мирного протеста, не замечая очевидных правонарушений, которые были направлены на свержение конституционного строя.

— Вы выдвинулись в президенты Украины. Во сколько примерно обходится избирательная кампания в Украине?

— Избирательная кампания состоит из агитации и защиты результатов. Последнее — самое сложное. Защитить свои результаты нужно в 35 тысячах участковых комиссиях. Средняя заработная плата одного члена комиссии или наблюдателя — около двух тысяч гривен. То есть порядка трех миллионов долларов стоит иметь одного представителя на каждом участке. Для полноценной защиты технологически нужно минимум три человека. По самым скромным подсчетам противостоять фальсификациям и подтасовкам результатов выборов будет стоить порядка десяти миллионов долларов. Плюс агитация: средства массовой информации, печатный материал, работа агитаторов. Они могут работать как волонтеры, а могут за плату. Я думаю, что речь идет о десятках и сотнях миллионов.

— У вас есть свой телеканал «Наш»…

— Это не мой телеканал. Я имею отношение к нему: компания моего отца предоставила оборудование для коллектива, который был костяком телеканала NewsOne, которым я владел. И они создали новую информационную площадку.

— У вас с отцом ведь хорошие отношения?

— Безусловно, а у кого с родителями плохие отношения?

— Вот вы назвали довольно внушительные суммы, необходимые для избирательной кампании. Кто вас поддерживает из промышленно-финансовых кругов?

— У нас, наверное, самая недорогая кампания и, откровенно говоря, денег не хватает. Мы еще не вели переговоры с крупными холдингами по получению каналов коммуникации с избирателями, я имею в виду эфирные телеканалы. Но я даже не знаю, сколько мы потянем. На сегодняшний день есть какие-то мои сбережения, моей семьи, моих единомышленников на местах, которые формируют фонд избирательной партии.

— Евгений, вы выражаете политические взгляды, распространенные в России. А недавно вы оказались в российском санкционном списке (25 декабря 2018 года премьер-министр РФ подписал расширенный санкционный список украинцев, чьи активы и имущество на территории России должна быть заморожены. — Ред.). Почему?

— Только я почему-то в этом списке оказался 1967 года рождения, а не 1976. И родился я в населенном пункте, которого в Украине не существует. Я родился в городе Змеёв, а там указан город Змеев. Такие очень смешные оплошности. Скорее всего, список писался на коленке впопыхах, а может быть даже в телефонном режиме. У нас среди политиков бытует мнение, что он был написан в администрации президента Порошенко рукой Медведчука (украинский политик Виктор Медведчук. — Ред.). Потому что, по сути, это расправа с политическими оппонентами, которые мешали формуле, когда Порошенко и Бойко (Юрий Бойко выдвинут партией «За життя» на президентские выборы. — Ред.) встречаются во втором туре.

— А с политической точки зрения, это для вас скорее плюс или скорее минус?

— Представители партии Медведчука «За життя» утверждают, что это сигнал всему миру, что с этими людьми Россия разговаривать не будет, а поскольку Медведчук и Бойко не попали в этот список, то это единственные люди, которые могут эффективно представлять интересы Украины в переговорах с Российской Федерацией. На сегодня это часть избирательной кампании Медведчука. И это еще раз подчеркивает его личные отношения с Владимиром Путиным. Если он думает, что это ему поможет, я думаю, что это заблуждение. На сегодняшний момент это может сыграть злую шутку с его политическим проектом. Но в принципе он никогда особо удачливым не был. Вот уже больше десяти лет он безуспешно пытается попасть в парламент.

— Вы пишете и выступаете публично только на русском языке. Это ваша принципиальная позиция?

— Я представитель юго-востока, я русскоязычный украинец. Я прекрасно владею украинским языком, и во время избирательной кампании вы это увидите. Я очень негативно отношусь ко всем формам притеснения и давления. На сегодня как раз русскоязычная часть населения подвергается давлению и, по сути, поражена во многих правах.

— Каким, с вашей точки зрения, должен быть ценностный выбор Украины?

— Я считаю, что у Украины третий путь. Я считаю, что внеблоковый нейтральный статус — это залог прекращения войны в Украине и залог нашей безопасности. Как только Украина выбирала вектор пророссийский, у нас во всю нашу историю возникали Майданы. Как только выбрала европейский, произошла аннексия нашей территории и конфликт на востоке. Я абсолютно уверен, что расширение ОДКБ или НАТО за счет Украины чревато большим конфликтом, в первую очередь, на территории Украины.

— Кто из мировых политических фигур вызывает у вас симпатию? Речь идет не обязательно о действующих политиках.

— Мне нравился Черчилль. Мне нравилась Маргарет Тэтчер. Мне нравятся сильные харизматичные лидеры. По-разному можно их судить. К Сталину очень много вопросов, но я прекрасно понимаю, какой рывок сделал Советский Союз под его руководством. К ним ко всем много вопросов.

— Итак: Черчилль, Тэтчер и Сталин?

— Возможно. Но это же все перекрутят и скажут, что у меня симпатия к Сталину, и будут вспоминать события, репрессии и все остальное. Мне нравится эффективность руководства. Если страна от мотыги полетела в космос, это о многом говорит.