«Единственный политзаключенный, который прямо из клетки прыгнул лично на Путина»: кузина Сенцова о его деле и голодовке

Жанна Немцова: Олег Сенцов голодает уже более двадцати дней. Как он сейчас себя чувствует?

Наталья Каплан: Не очень хорошо. Он ничего не ест, пьет только теплую воду. Ему колют литр глюкозы и витамины B в качестве поддерживающей терапии. Четыре года лагерей, будем говорить откровенно, очень сильно убивают здоровье. Южанин Олег находится за полярным кругом в российской Арктике (колония «Белый медведь» в городе Лабытнанги. — Ред.), климат которой ему совершенно не подходит. Еще до голодовки в одном из писем он писал, что у него выпадают волосы, крошатся зубы. Плюс у Олега с детства проблемы с сердцем и суставами. Хотя больше всего я переживаю в данной ситуации даже не за Олега, а за его маму. Я знаю, как ей тяжело.

 — Олег Сенцов находится в местах лишения свободы более четырех лет. Что заставило его именно сейчас объявить бессрочную голодовку?

— Для меня это стало полной неожиданностью. Видимо, он не нашел другого выхода. За четыре года ситуация никак не изменилась, а украинских политических заключенных (в России — Ред.) стало только больше.

— Как вы считаете, насколько эффективно общественное мнение в качестве инструмента давления на российские власти?

— Реальные рычаги в руках политиков, в первую очередь, международных, которые уже знают, что нужно предпринять, чтобы вытащить человека. Надо понимать, что они этим, конечно же, заниматься не будут, если не будут знать, кто такой Олег Сенцов. И тут как раз подключаются СМИ, общество и акции в поддержку Олега.

— Кто сейчас из европейских или американских политиков может позвонить Путину, чтобы помочь решить вопрос с освобождением Олега Сенцова?

— Эмманюэль Макрон уже обращался но, к сожалению, это сошло на нет. Как-то так получилось, что Путин на фоне французского президента выглядел гораздо более уверенно. Было бы неплохо получить звонок от Дональда Трампа. Надеемся на Германию, в частности, на Ангелу Меркель. Она вхожа к Путину и могла бы стать тем важным переговорщиком, который бы помог сдвинуть дело с мертвой точки.

— Не кажется ли вам, что у Владимира Путина есть личная неприязнь к Олегу Сенцову? Я посмотрела последнее слово режиссера, которое он произнес на суде. Это было в августе 2015 года, и он тогда назвал Путина «кровавым карликом».

— Да, мы тоже рассматриваем эту версию. Олег — единственный политзаключенный, который прямо из клетки прыгнул лично на Путина. Я не помню, чтобы его называли так откровенно при множестве СМИ — «кровавый карлик». Это разлетелось. Плюс так откровенно пожелать ему смерти, вернее сказать, что «я тебя переживу». Да, возможно, это личная неприязнь, потому что по факту России-то он (Сенцов — Ред.) сейчас зачем? Он был нужен в самом начале, чтобы оправдать аннексию Крыма, показать, что есть «террористическое сообщество «Правого сектора». [организация запрещена в России — прим. Дождь]

—  Достаточно ли делают украинские политики для того, чтобы освободить Сенцова?

— Cложно сказать, но я думаю, что, судя по результату — нет. Мы уже не первый год добиваемся с другими родственниками политзаключенных, чтобы в Украине появился уполномоченный по делам именно политзаключенных, который бы находился в России, в Крыму. Такого человека до сих пор нет. По факту нет координационного органа, который бы занимался только политзаключенными.

— Почему именно Олег Сенцов стал целью российских спецслужб? Что послужило катализатором?

— Олег, конечно же, был у них на карандаше, потому что это человек, который вывозил украинских военных, помогал мне, когда там дали все-таки коридор, чтобы из заблокированных частей украинские военные смогли выехать. Он организовал этот выезд, нашел автобус. А когда в апреле там (в Крыму. — Ред.) появилась структура по борьбе с терроризмом, людям нужно было бегом зарабатывать погоны.

Уже в мае они нашли террористическое сообщество. Понахватали очень разных людей с разными идеологиями и влепили в «Правый сектор». Я думаю, что они просто не рассчитывали, что будет такой резонанс. Организатором Олега сделали потому, что у него есть лидерские и организаторские способности. Когда его пытали, он все равно отказался давать показания против себя и других. Ему сразу сказали: «Тогда ты станешь организатором и получишь двадцать лет». Что и случилось.

—  Я посмотрела фильм «Процесс: российское государство против Олега Сенцова», где вскользь говорится о малоизвестном факте. У Сенцова есть родная сестра Галина. У нее есть муж, который работает в ФСБ, и сын, я так понимаю, тоже работает в ФСБ. И муж родной сестры Олега Сенцова дал показания против него. Каков был его мотив?

— Я думаю, ему надо было выслужиться. Он же раньше работал в СБУ. После аннексии Крыма перешел в ФСБ. Он и против меня клепал забавные показания. Насколько я знаю, бывшим эсбэушникам, которые так вот переметнулись, сейчас не очень сладко. Они все равно стоят с пометкой «склонен к предательству Родины».

— Родная сестра Олега Сенцова ни разу не пыталась общаться с ним?

— Они переписывались несколько раз. Более того, она помогает и следит за его детьми, что очень важно. Важно и то, что никто не говорит детям, что «папа плохой», или что папа якобы террорист. Мне даже жаль его сестру. С одной стороны — брат, с другой стороны — муж и сын. С Олегом они по разные стороны баррикад.

— По разные стороны баррикад они были всегда или только тогда, когда Крым был аннексирован Россией?

— Именно ситуация с Крымом все разделила.

— Скажите, вы занимаетесь этим делом уже более четырех лет. Что для вас самое сложное в этой ситуации?

— Самое сложное — это, конечно, выискивать силы, чтобы ходить на встречи на бесконечные. Объяснять одно и то же по тысяче раз. Равнодушие большинства политиков. В самом начале самым тяжелым было раскачать общество и объяснить ему: «Ну, ребят, он не террорист». Тем более сложно это было сделать во время атаки СМИ, когда случилась вся эта шумиха о пойманной террористической группе.

— Если бы напротив вас сидел Владимир Путин, что бы вы ему сказали для того, чтобы освободить Олега Сенцова. Как бы вы его убедили?

—  Я бы ему сказала: «Подумай логически. Олег сейчас умрет. Что это вызовет? Это вызовет новую волну санкций. Мы этого добьемся, уж поверь. Это вызовет бурю негодования. Возможно, приведет к срыву чемпионата мира по футболу. По крайней мере мы сделаем все, чтобы других спортивных развлекательных мероприятий в России не допустить. Поверьте, мы сможем. Вы подумайте, что лучше: пожертвовать и отпустить людей на свободу и показаться супергероем-гуманистом. Или все-таки сделать себе назло».