Михаил Абызов – ДОЖДЮ: закон об иностранных агентах нужно совершенствовать с сентября

Ведущие ДОЖДЯ Татьяна Арно и Ренат Давлетгильдеев на ПМЭФ-2013 встретились с министром по вопросам Открытого правительства Михаилом Абызовым. 
Давлетгильдеев: Примерно год прошел с формирования «Открытого правительства». Какие-то итоги можно уже сейчас подвести?

Абызов: Наверное, одним из самых главных результатов является то, что мы очень быстро смогли от формулирования идеологии перейти к практическим задачам и к практическим решениям. Сам проект реализуется совсем недавно - всего лишь год, за это время мы приняли концепцию по открытым данным. Эта концепция, которая позволяет и требует раскрытия информации в формате открытых данных в машиночитаемом виде, информация, которая хранится в государственных хранилищах и собирается органами власти.

Давлетгильдеев: Это нормативные документы, это все законы, это что?

Абызов: Нет, речь идет  о раскрытии информации, в первую очередь, прикладного характера, это статистика по здравоохранению, это статистика по образованию, это статистика по транспорту, это информация по криминальной статистике, это информация, связанная с экономической статистикой. Непосредственно ее предоставление в таком формате крайне важно как для простых граждан, так и для бизнеса, потому что только на основании объективной  информации, предоставляемой именно в таком виде, возможно, во-первых, создание новых сервисов и специальных приложений для мобильных устройств, которые влияют на повышение качества жизни. Потому что раскрытие информации о графиках движения транспорта муниципального позволяет создавать аппликации, которые помогают людям правильно планировать их режим перемещения. В Москве такой проект начал уже реализовываться.

Формируются людям полезные сервисы, на базе раскрытия информации и статистики относительно качества образовательных учреждений люди могут сделать выбор, в какие школы отправлять детей учиться. На основании раскрытия статистики относительно стоимости медикаментов мы можем экономить средства. Поэтому предоставление информации в машиночитаемом виде, которая может быть использования для формирования создания специальных приложений, которыми будет пользоваться простой гражданин, крайне важно.

Вообще концепция открытых данных является фундаментальной для международных проектов «Открытого правительства». Это нулевой шаг, без которого невозможно не только реализовывать удобные сервисы для граждан, но без раскрытия объективной качественной информации невозможно реализовывать и задачи, связанные с общественным гражданским контролем. Потому что непонятно тогда, что контролировать, если информация трактуется всеми участниками процесса по-разному.

Зачастую вы, наверное, сталкивались с ситуацией, когда чиновникам задают вопрос: «Вот вы опубликовали данные, из которых следует…, поэтому мы считаем, что вы работаете некачественно», на что в ответ слышите, что вы неправильно трактуете данные. Чтобы избежать этого и чтобы сформировать единую систему координат, которая поможет реализовать, в том числе функции общественного и гражданского контроля, нужно реализовывать концепцию открытых данных.

Кроме того, на основании этой концепции распространение и использование данных возможно существенно большими скоростями. За этот год была принята вся нормативная платформа по созданию в России и запуску российской общественной инициативы, гражданскому и государственному институту, в рамках которого петиции, которые набрали более ста тысяч голосов, будут обязательны для рассмотрения властью и последующие их конвертации в законе, если это будет соответствующим федеральным органом. За этот период времени мы сделали большой шаг вперед по созданию новой системы прозрачности государственных расходов.

Здесь мы в рамках «Открытого правительства» двигались в двух направлениях. С одной стороны, мы приняли новые принципы независимого публичного технологического  и ценового аудита государственных инвестиций. Уже запущены первые проекты в дорожном строительстве, которые должны быть реализованы в третьем квартале, мы подведем совсем скоро итоги этого публичного независимого аудита. Второе направление - это предварительное публичное обсуждение планируемых государством крупных закупок. Если закупка осуществляется на сумму более одного миллиарда рублей, то тогда основной кредитор и распорядитель, министерство или ведомство перед тем, как потратить эти деньги, должны опубликовать в интернете и провести общественные слушания как о целесообразности приобретения данной услуги или данной продукции, так и о обоснованности первоначальной стоимости.

Давлетгильдеев: А сейчас такого нет?

Абызов: Это внедрено, начиная с четвертого квартала прошлого года мы начали реализовывать этот проект. И будем подводить по результатам первого полугодия первые результаты. Что самое главное - неограниченное количество пользователей могут высказаться относительного того, насколько процедуры закупочные по данному лоту прозрачны и транспарентны. Это было, с моей точки зрения, очень важно, на основании этого общественного обсуждения эта процедура может быть изменена или вообще отменена. Это означает, что в части прямых государственных расходов мы тоже идем по пути к большей прозрачности и общественного контроля над ними.

Третье направление - это непосредственно совершенствование системы функционирования электронной площадки закупок государства, потому что все закупки государства федерального,  регионального и муниципального уровня сегодня осуществляются на единой электронной платформе, которая администрируется казначейством Министерства финансов РФ. И там были серьезные недостатки, на которые нам указывали общественные организации, связанные с манипулированием латинскими буквами, некорректностью публикации информации о лотах закупочных, которые приводили к манипулированию итогов закупок.

Мы провели большое исследование, был интересный проект, потому что он объединил в себе сразу несколько базовых инструментов «Открытого правительства». Он базировался на анализе информации, которая предоставляется в формате открытых данных, а это наше новшество. Второе - он проводился не силами государства, а силами общественных организаций, которые при помощи раскрытия информации использовали ее для реализации общественного контроля и анализа. Самое главное, что это проходило в открытом режиме с открытым подведением итогов. В результате этой работы мы определили, какие недостатки сегодняшней системы и законодательства позволяют, во-первых, допускать такие манипуляции, а с другой стороны, что нужно сделать для того, чтобы не только устранить это в законодательном плане, но и в административном. Результатом этой работы стал доклад, на основании которого правительство дало поручение не только исправить недостатки, но и принять меры административного характера, если это того будет требовать, уголовного правоохранительного характера к тем организациям государственным, к тем закупочным офицерам, которые допустили такие злоупотребления.

Арно: Есть такой закон, я не помню точную формулировку, но там говорится о том, что нельзя будет рассказывать про имущество, про дачи. То есть мы говорим про открытость, а тут такой законопроект готовят.

Абызов: Он уже принят?

Давлетгильдеев: Нет еще.

Абызов: Он обсуждается. Нужно, с одной стороны, обеспечивать максимальную открытость, с другой стороны, найти правильный баланс с точки зрения защиты частной жизни граждан. Что касается публичных политиков, эта грань минимальна, потому что любой публичный политик должен быть открытым, он должен иметь возможность и обязанность объяснить любые свои действия и аспекты, начиная от своей частной, заканчивая своей экономической жизнью. Поэтому такие ограничения с точки зрения государственных чиновников, я считаю, неправильными, но посмотрим, как будет обсуждаться этот законопроект.

Арно: Учитывая, как сейчас законы принимаются единогласно и с большой скоростью, вполне возможно, что этот закон будет принят.

Абызов: Я считаю, что в той трактовке, которую вы изложили, что нельзя говорить про дачи, дома чиновников, уровень доходов и так далее, это неприемлемо. Это категорически плохо и это движение в обратную сторону, потому что это делает невозможным общественный контроль. Тогда о какой открытости можно говорить?

Давлетгильдеев: Вы и вмешаетесь тогда, это же напрямую связано с вашей деятельностью. Я общался с представителями НКО на форуме, они очень рады, что вы их привлекаете, в том числе для обсуждения каких-то инициатив, но потом этим НКО пришивают некую политическую деятельность и лепят на них штамп иностранного агента. Как эту абсурдную ситуацию разрешать?

Абызов: Мы сейчас получаем первый опыт закона об НКО, общество бурно дискутировало по данному вопросу, наверное, все позиции уже были высказаны. Закон есть закон, его надо соблюдать, он принят. Другое дело – можно обсуждать и нужно обсуждать, есть ли в этом законе на сегодняшний день определенные разделы, которые требуют корректировки, исходя уже из практики применения.

Я считаю, наверное, неправильным, когда формулировки закона позволяют, в том числе, органам прокуратуры трактовать деятельность общественной организации как политическую, если эта общественная организация взаимодействует с правительством. Это тот случай общественной пермской организации «Грани», которая активно работает и консультирует на площадке правительственных комиссий ряд министерств и ведомств, оказывает экспертную поддержку в работе кабинета министров. Мы им благодарны за это, мы заинтересованы в этом, мы не платим за это деньги, они дают качественную экспертизу, осуществляют функции, связанные с общественным и гражданским контролем, они откликаются на те запросы, которые мы к ним адресуем. Именно это становится основанием для того, чтобы признать их деятельность политически направленной.

Я считаю, что подобные трактовки неправильные, и если закон позволяет их применять, то необходимо говорить о необходимости корректировки закона в этой части. Я считаю, что в течение июля-августа необходимо весь этот опыт применения закона обобщить и, начиная с осенней сессии, вернуться с депутатами к рассмотрению, что можно там усовершенствовать.

Давлетгильдеев: Поясните, что за история была с решением не вступать в Международную организацию открытых правительств?

Абызов: Сама организация «Open government partnership» - это международный форум, в рамках которого на площадке этой международной организации объединяются страны, поддерживающие принципы открытого государственного управления и которые в соответствии с правилами этой организации приняли национальный план по открытому госуправлению, программу действий по реализации этого плана, а также осуществляющие и реализующие основные принципы и ценности этой организации.

Изначально Россия выступала активным сторонником подобного международного партнерства, мы абсолютно эти приоритеты и принципы разделяем. Наша работа с партнерством носит активный характер, как с организацией, так и странами-участниками, развивается это по нарастающей. Однако, начиная с прошлого года, партнерство и страны-участники, которые уже являлись участниками этого партнерства, начали процесс внутренней реорганизации, изменения внутренних правил работы OGP, в рамках этих  правил определяются новые принципы и порядки финансирования организации, контроля над национальными планами, которые серьезно отличаются от тех основных документов, которые принимались при создании партнерства. Эти изменения должны быть утверждены на заседании партнерства осенью, у нас к некоторым из них есть вопросы.

Мы приняли решение, что в этом году мы не присоединяемся, ждем принятия новых правил партнерства, готовим свои предложения по совершенствованию механизма функционирования партнерства, рассматриваем это в едином пакете. И по результатам этих переговоров и взаимодействий принимаем для себя окончательное решение о режиме партнерства.

Давлетгильдеев: То есть, есть возможность, что, может, в следующем году Россия вступит в OGP?

Абызов: Окончательных и бесповоротных решений нет, мы будем двигаться в той логике, о которой я вам сказал.

Арно: Вчера Владимир Путин участвовал здесь на форме в дискуссии о закрытости или открытости интернета. Он был настроен довольно консервативно. Может ли такое случится, что у нас будут какие-то ограничения в российском интернете?

Абызов: Его консерватизм касался четкой регламентации в интернете прав интеллектуальной собственности. Надо сказать, что до сих пор этот вопрос так и не урегулирован в российской интернет-среде и слабо урегулирован на международном уровне. Неоднократно Россия выступала и с инициативами по принятию специального законодательства относительно интеллектуальной собственности в интернете и порядка распространения информации. Это обсуждалась на площадках международных форумах, но в виду отсутствия общего формата международного каждая страна принимает для себя национальное законодательство, регулирующий оборот информации и собственность на нее в интернете.

Я очень хорошо понимаю нашу интернет-индустрию и пользователей, которые занимают и должны занимать позицию, что чем больше свободы, тем лучше. Но это должно стыковаться и с правами правообладателей. Где найти баланс, как урегулировать, как сделать, чтобы свобода одних не нарушала свободу других - это задача хорошего, качественного законодательства и культуры. Не все определяется законом, многое определяется культурой пользователей.

Мы видели, как изменялся интернет, в том числе изменение характера правообладателей на Западе, когда многие владельцы аудиозаписей исполнителей просто в свободном доступе свои произведения представляли, таким образом, выражали свой протест против незаконного оборота информации в интернете. Это был не вопрос законодательства, это вопрос был изменения духа взаимоотношений в интернете. Нам в России надо определить эту грань законодательную.

Давлетгильдеев: Мне кажется, что российский пользователь настолько привык, что интернет - это бесплатное, свободное, что принять любые законы, которые начинают его в интернете ущемлять, для российского пользователя это невозможно.

Абызов: Отличным примером этого является закон об ограничении вредного контента. Это закон, который был направлен на ограничение оборота информации, связанной с суицидами, наркотиками, преступлениями сексуального характера в отношении детей. Надо сказать, что интернет-индустрия была категорически против принятия этого закона. Я провел бесчисленное количество совещаний и встреч с ними для того, чтобы выработать совместные подходы по исполнению этого закона.

Прошло полгода, был определен государственный орган - Роскомнадзор, который осуществлял контроль за оборотом этой информации. Вся интернет-индустрия говорила, что невозможно качественно наладить оценку вредоносного контента, невозможно качественно администрировать адресную блокировку незаконного контента, это приведет к существенному оттоку пользователей, государство это качественно сделать не может. Прошло полгода, что мы видим: на сегодняшний день у интернет-индустрии нет вопросов по правоприменению и администрированию этого закона. Бывают накладки, когда вы видите бегущей строкой, что Роскомнадзор заблокировал такого-то крупного провайдера, но мы справляемся с этим. Накладки носили единичный характер и быстро устранялись.

Команда Роскомнадзора работает в круглосуточном режиме и в плотном взаимодействии с интернет-индустрией. На сегодняшний день вопросов с применением этого закона, который изначально воспринимался, как радикально ограничивающий свободу интернета, нет. Сейчас обсуждается закон, и Госдума приняла его в первом чтении, относительно защиты правообладателей в интернете. Были обращения писателей относительно текстовых произведений. Надо посмотреть, каким образом в итоге принимаемое законодательство, которое защищает правильные вещи: права автора на его произведения, в том числе его возможность свободного или несвободного оборота в интернете.