Тайная московская операция на 200 млрд рублей, регионы разделили на «любимые» и «неважные», и как вернулись «четыре России»

Добрый вечер, уважаемые телезрители телеканала Дождь! Как всегда, в понедельник в семь вечера выходит программа «Деньги. Прямая линия», и, как всегда, мы в это время собираемся в нашей студии для того, чтобы поговорить о том, что же происходит у нас с экономикой, с нашими гостями. И сегодня я в очередной раз с огромным удовольствием приветствую Наталью Васильевну Зубаревич, профессора географического факультета МГУ, которая сегодня снова пришла к нам, как всегда, с большим количеством цифр, как всегда, с большим количеством данных, которая сейчас будет выжигать практически всю нашу экономическую повестку.

Здравствуйте, Наталья Васильевна! Большое спасибо, что вы сегодня с нами.

Добрый вечер!

Давайте начнем с такой свежей достаточно новости. ВЦИОМ провел опрос вместе с неким порталом «Дом.рф», по данным которого 25% россиян, то есть четверть россиян, рассчитывают на улучшение своего финансового состояния уже в первом полугодии этого года. Насколько вообще вот такие опросы, такие ожидания оптимистичные реальны?

Это ВЦИОМ, да?

Это ВЦИОМ, да.

А при чем здесь «Дом.ру»?

«Дом.рф», они вместе проводили.

«Дом.рф». Это кусок «Внешэкономбанка», дочерняя контора, да.

Да, которая занимается, по-моему, кредитованием.

Ипотекой, да, вот это его епархия.

С чем могут быть такие оптимистические настроения связаны? Потому что, в принципе, даже глава Минэкономразвития Максим Решетников говорил, что восстановления стоит ждать где-то в третьем-четвертом квартале года только, даже не в ближайшее время. Это какой-то такой, скажем так, специальный оптимизм, я не знаю, который связан…

Слушайте, вы так заморачиваетесь. Людям хочется надеяться на лучшее, люди нормальные. Если долго плохо и сказали уже, что будем в следующем году восстанавливаться, чего бы не понадеяться, что произойдет несколько раньше? Тем более никто из этих людей, как вы понимаете, в уши не брал, когда конкретно в следующем году будем восстанавливаться. Будем ― значит будем, хорошо, давайте быстрее.

Давайте скорее.

Это не имеет отношения к экономике, это ожидания людей, которые устали от проблем.

То есть даже объективный взгляд на собственное финансовое положение…

Им задали вопрос: «Вы надеетесь, что будет лучше?». Нормальный человек отвечает: «Я всегда надеюсь». Вы что, homo economicus, да, у вас счетно-решающее устройство в голове? «Так-так, за прошлый месяц мои доходы реальные упали на 0,7%. Чего же мне ждать через месяц? Выстраиваем тренд». Так, что ли? Людей спросили: будет лучше? Авось будет. А что мы обсуждаем?

То есть это исключительно чистый оптимизм.

Это не оптимизм, это психологическая нормальная поведенческая реакция. Когда очень долго было плохо, люди очень надеются на лучшее.

Но может ли реальность действительно оправдать их ожидания? И насколько вообще реальны слова Максима Решетникова про то, что в третьем-четвертом квартале стоит ждать, что все-таки доходы вырастут? Притом что по официальным данным Росстата реальные доходы упали за весь год на 3,5%.

3,5%, прежде всего за счет…

Много это или мало?

Это немало. Давайте я вас буду успокаивать. С 2014 по 2019 год суммарно, еще при измененной методологии, которая немножко улучшила динамику, да, у нас минус 7%, но это было растянуто на 2015, 2016, 2017 годы. В 2018-м топтались, в 2019-м нам насчитали плюс 1%, не считается. Грубо ― минус 7%. Еще за год минус 3,5%. Чувствительно, но все же понимают, что будет какой-то восстановительный рост. После каждого кризиса бывает восстановительный рост. Скорость его не очень понятна, но то, что он будет, это к гадалке не ходи.

Нет, у нас же был, если вы помните, в июне резкий скачок потребления после того, как закончился локдаун, был месяц такой, после которого все заговорили: «Да у нас все так быстро восстановилось, мы уже всех обогнали». А потом после июня пришел август, сентябрь и прочая, прочая, прочая.

И не совсем так. В июне только начался возвратный ажиотаж, отложенные покупки происходили. Где-то концом августа мы вышли по розничной торговле на минус 2%, а потом до конца года так и болтались между минус 2% и минус 3%, данные месяца этого года к тому же месяцу предыдущего. Потому что денег-то стало меньше и на старый уровень (с учетом, конечно, инфляции) не вышли. Но если вы возьмете платные услуги, мы там рухнули на минус 40%. Бедным августом восстановились хорошо если на минус 17%, а год закончили ― последние все месяцы минус 13%, там мы вообще никак не восстанавливались, как встали с осени на этот минус 13%, так и стоим.

То бишь когда у людей меньше денег, прежде всего они экономят на том, на чем они могут сэкономить: меньше в киношки, меньше кафешки. Понятно, что за квартиру надо платить, это входит в платные услуги, но некоторые долги подкапливали, потому что, если вы помните, господин президент сказал, что пеня не будет начисляться. А народ в России ушлый: ах не будет? Так чего я сейчас буду платить? У меня проблемы. Мысль о том, что в январе тебе выкатят все, дорогой, и мало не покажется, ― ну, это же в январе.

Понимаете, это страна людей, всегда надеющихся на лучшее и всегда думающих вкороткую. Сейчас можно сэкономить? Оп, и сделаю. А в январе… Давай доживем до января и будем разбираться.

Да, штрафа же не будет.

Будет, если вы не заплатите в январе за все то, что было в двадцатом.

Это же очень похоже на историю с налоговыми каникулами, да, получается?

Не простили.

Их же не простили, да, их просто отложили.

Их отложили.

И там же еще ситуация, насколько я понимаю, до конца не ясна.

А мы ничего не можем сказать, потому что потом единственное… Нет, во вторую ковидную волну были две меры, вы их помните. Первое ― налоговые платежи отложили еще на три месяца, это последний квартал, поэтому вот сейчас мы будем с вами разбираться, и то не сразу. И второе ― пять тысяч в зубы на каждого ребенка. Вот это был наш подарок ко второму ковиду.

Что это значит? Придется еще добавлять меры, потому что бизнес не выберется, и это предельно понятно. Точно многие платные услуги не выберутся, я вам сказала, год заканчивается на минус 13%. Кто не знал, 28% всей стоимости платных услуг, имеющейся в стране, всего объема ― Москва, Мособласть и Санкт-Петербург. 28%. Поэтому места-то такие не удаленные, вот они перед нами. Я уже говорила, что у меня в квартале, на моей улице вот просто пачками закрываются: и обувной, и «Шоколадница». Проблемы, проблемы.

Поэтому что-то будет. По-моему, то, что я читала в утечках, в газетах, конечно, исключительно в газетах, что первое ― они опять сделают нулевой кредит на зарплату. Тебе уже не в этом проблема, потому что втихаря уволены все, кого надо было уволить, после этой истории, когда вводилось. Кто-то сам ушел. Тебе сейчас надо с налогами разобраться, потому что вот они, отложенные, аренда и налоги. Что сказало государство? Дай бог, чтобы этого не было, но это я прочла в солидном издании, цитирую, «будет рассматриваться вопрос о прощении недоимок и всех недоплатежей по первому кварталу 2020 года». Боже мой, при чем тут первый квартал?!

Когда все еще было хорошо, когда еще работали.

Типа да, поэтому неплатежи были маленькие. Поэтому помните правило, так же как и с ценами сейчас на еду: если бюджет в этой истории про бизнес, про бизнес, я подчеркиваю, может сэкономить, он сэкономит. Так же как и с ценами, если вы позволите, я еще такой же финт ушами объясню.

Ведь когда поперли вверх на глазах у изумленно беднеющего населения, как вы понимаете, цены на сахар и на муку бьют по самым низкодоходным группам населения, потому что у них еда почти половину расходов занимает, да. Ведь был способ не держать эту фиксацию, она безумная, она не работает, это было видно, не вводить эти адские экспортные пошлины, потому что тем самым вы бьете по производителю, потому что он недополучает деньги! Он в следующему году посеет меньше, он же не идиот, потому что если такое перепроизводство…

Цены упадут.

Он не продаст, а за границу нельзя, мы вывозим и семечку, мы вывозим 40 с лишним миллионов тонн зерна. Так что делает наше государство? По уму… По кому ударило, по мне? Нет, ну нет. Переживу я эти плюс 50% роста цен на сахар. Надо было по низкодоходным группам населения делать таргетированную политику поддержки, хоть продовольственные эти пакеты, хоть денежку дополнительную. Но это же из бюджета, а жалко. И поэтому наложили, как это называется, дань на производителей сельхозпродукции и сказали, что мы эту деньгу соберем с пошлин, а потом раздадим вам, сельхозпроизводители, почти все. Очень аккуратно сказано. Основную собранную часть, давайте так корректно скажу. В соответствии с критериями, которые мы разработали: по площадям, по урожайности. Ох, сколько же будет бюрократической работы!

Да, огромное количество. А вот было предложение, которое обсуждает Минторг, в частности, выдача неких талонов.

Продовольственных. Фудстемпы.

Фудстемпы, да.

По-русски говоря, фудстемпы.

Но при этом любопытно, что купить на них можно будет только товары, продукцию отечественного производителя.

Ради бога, если вы это из бюджета профинансируете, в ножки буду кланяться. С 2016 года мы полностью себя обеспечиваем сахаром, до этого еще завозили. Семечкой и подсолнечным маслом полностью. Зерно и продукция ― продукция меньше, сырое зерно вывозим. Это все наши производители просто по жизни. Свинина ― практически уже полная обеспеченность. По птице ― вывозим.

То есть чего тут дергаться? Мы уже это производим сами.

А такой совершенно немножко не совсем в тему вопрос. А это последствия тех самых антисанкций?

И, и. Первая причина ― птицеводство рвануло вверх еще с нулевых, льгот никаких особо не назначали, просто курятина ― самое дешевое мясо. Колбаса, которую вы едите, в основном из курятины делается. Поэтому бизнес принял правильное решение. Это первый фактор.

А второй фактор ― окупаемость вложений в птицефабрику самая короткая, это вам не молочную ферму делать, там десять лет будете. А тут буквально несколько лет, ведь бройлер этот же быстренько вырастает.

Конечно.

Второе ― свиноводство пошло вверх до всяких антисанкций, сельское хозяйство зерновое с десятых, прямо вот мы экспортировать начали все активнее. Семечку мы начали продавать в нулевых. Что сделали антисанкции? Они освободили рынок от конкурентов ― первое. Как следствие, у вас меньше конкурентов, вы можете цену-то поднять, у вас же никто сбоку не дышит, не обходит на финишной прямой. Цены все подняли, и фактически мы очень неплохой рост постантисанкционный, когда это все было принято, обеспечили в немалой степени за счет кошельков потребителей.

Но и бизнес тоже молодцы, они старались, и государство старалось. На свинину специальное субсидирование развития, потом молочное скотоводство ― только что закончили давать. А сейчас у нас… А, почти параллельно тепличное хозяйство, когда мы с турками за помидоры дрались, да? Тут же пошли субсидии. Хорошо, государство дает, бизнес подрядился. Это нормально, это нормально. Только когда вы напрочь лишаете рынок конкуренции, правило номер раз: а) дороже; б) не всегда, но часто хуже по качеству. То, что дороже, все выучили. Классика, вы же помните милое «сырный продукт».

Ой, да, лучше не вспоминать. Но при этом в среднесрочной перспективе правительство говорит, что именно спрос домохозяйств будет основным фактором восстановления экономики. Можно ли сейчас, скажем так, закладываться на такой спрос, на его рост, на его укрепление?

Если будут расти доходы.

Да, но если доходы при этом у нас, скажем так, не у всех растут и еще непонятно вообще, что будет.

Смотрите, все не так просто. Мы до конца не понимаем структуру. Хотя, в общем, все профессионалы, которых я внимательно читаю и слушаю, разделяют очень четко разные группы населения. Если мы берем занятых в бюджетке, там ничего не происходит, все нормально. НДФЛ (кто не знает, налог на доходы физлиц) по итогам 2020 года в рублях вырос на 7%, то есть зарплаты в номинале росли. В номинале, у нас инфляция была под пять. А НДФЛ-то платит кто? Крупные и средние предприятия, организации, от бюджетки до частного бизнеса, платят малые юрлица. А у нас 20% населения, по расчетам Владимира Гимпельсона, у нас где-то со всеми ИП, самозанятыми, теневкой, да и порой малый бизнес, юрлица… Нет, юрлица нет. Но под 25–28 миллионов человек у нас сидит там, где либо не платится НДФЛ, либо не платится ничего вообще.

Но там-то же понятно, что посыпалось, очевидно, потому что все, кто сидит в этой серой зоне, теневке, ипэшки ― у них лучше жизнь не стала, но мы этого понять не можем. Все, что мы меряем по году и по всему, с дооценками. С дооценками, поэтому бюджетка ― это 32 миллиона с копейками человек, у нас 70 с небольшим миллионов занятых. Плюс малый бизнес, юрлица ― еще десяточка, одиннадцать. То есть мы сейчас с вами говорим о плюсе в лучшем случае для половины с небольшим занятых в экономике.

Поэтому, по логике, дифференциация должна усилиться. А Росстат говорит: «Нет». Что ж такое, что случилось-то? А очень просто, у нас очень сильно просели доходы так называемого среднего класса. Те, кто в бизнесе, да, в свободных профессиях, рынок сжался, а у нас же Дерипаску-то не меряют по доходам. И даже Алишера Бурхановича не меряют, ну не меряют. У нас кто в Росстат попадает? Это миддл, простите за мой английский, в лучшем случае даже… Боюсь сказать верхний средний класс. Между миддлом и чуть-чуть повыше. У них просели.

Поэтому все, что мы с вами говорим о цифрах, первое ― цифры работают, просто с ними надо правильно обращаться и учить матчасть. Я все время говорю это на всех передачах.

Да, абсолютно правильно. Если говорить про бюджет теперь, да, Антон Силуанов, министр финансов, во-первых, заявил, что дефицит был 3,8%, притом что ожидалось 3,9%. Составил он…

Вы имеете в виду к ВВП.

Да, к ВВП.

Четыре триллиончика, так на минуточку.

Чуть-чуть побольше, да.

Нет, четыре триллиона. Это где-то там 3,6, 3,7, 3,8%. Да, но четыре триллиона ― это хорошая цифра, если учесть, что все доходы федерального бюджета по прошлому году, давайте считать, были 18,7 триллиона, то дефицит в четыре означает, что мы потратили плюс к 18,7 еще четыре. К ВВП очень комфортно считать, ВВП сто с чем-то триллионов, подумаешь, три.

А давайте я вам гадость скажу, тоже счетная. Если соотнести расходы и доходы, то расходы на 21% больше, чем доходы, то есть дефицит к доходам 21%, а уже не какие-то там 3,5–3,8% ВВП. Просто его так не считают. Его принято считать к ВВП. Было у нас уже такое, не первый случай, 2015 год у нас был очень тяжел.

Как раз после Крыма и всех…

Пятнадцатый… Во-первых, когда посыпался, девальвация произошла. Вторая причина ― кратковременно падала цена на нефть. И третья, пожалуй, по значимости, первая ― резкий рост расходов на вооружение, на оборону. Сейчас мы вообще мирная страна, я посчитала бюджет наконец федеральный, я не очень как-то там люблю его считать, я все в своих регионах копаюсь, и так порадовалась! Слушайте, у нас в 2018 году оборона плюс так называемая национальная безопасность, там все вторые сидят, от прокурорских, Росгвардии и далее по списку. Так вот, они еще были в 2018 году 29% всех расходов федерального бюджета. А сейчас гляжу по 2020-му ― 24%. Жизнь повернулась какой-то лучшей стороной.

Ну как, с трети до четверти, да?

Треть была только единожды, это 2015 или 2016 год, вот тогда была треть, у нас был бюджет военного времени, если уж по-честному говорить, да. Сейчас 24%. Поэтому радуемся малому.

Бюджет федеральный стал более социальный, еще пока до моих регионов не дошли. И если мы говорим с вами, на что больше всего, больше всего федеральный бюджет, дорогой наш, потратил на социальную политику, и это почти 31% всех расходов. Только вы не радуйтесь раньше времени, потому что давайте я вам коротко объясню, что в этом почти 31%, да, больше половины ― это транферт Пенсионному фонду, у которого дыра в бюджете. Остальное уже на федеральных льготников, которым федералы должны платить, что-то там на пенсионеров, которые не проходят… Но в основном это федеральные льготники.

И колоссально выросли расходы на охрану материнства и детства, вот где денежка. До трех детишки, да, потом до семи. Я когда посмотрела, как потратили уже регионы, они же все это получили в виде трансферта, так охнула, охнула. Если мы берем все субсидии, это один из видов трансферта, по 2020 году это триллион. Всего регионы получили около… Сейчас просто, чтобы не соврать, скажу, чтобы в цифрах не путаться. Они получили всего трансфертов где-то на (округляю) четыре триллиона, дополнительно к прошлому году 1,3. У нас вот так взлетели, в полтора раза почти или даже чуть больше.

Короче говоря, если мы берем значимый такой трансферт, который называется субсидия, регионы их софинансируют, так в этом трансферте уже не столько дорожное строительство или что-то. Треть всего трансферта, больше 300 миллиардов ― помощь регионам в выплате пособий на детей до трех лет, потом с трех до семи и на рождение третьего ребенка. Треть. Поэтому не было бы счастья, да несчастье помогло, наш бюджет, и федеральный, и, как следствие, региональные стали более социальными, а мы и не заметили, да. А вот они стали.

А, простите мне, самая актуальная профессия этого времени, здравоохранение, врачи, которым должны были увеличить и выплаты…

Вошло в трансферт.

Это не касается охраны материнства, да?

Нет-нет-нет, это входит в трансферт, это шло через дотации. Дотации обычно нецелевые, тебе просто денег докидывают. Но те, которые не на выравнивание, есть такая процедура, мы выравниваем год от года, выравниваем и выравниваем, помаленечку прибавляя каждый год. А вот другие дотации в этом году ― их объем увеличился почти в два с половиной раза, и туда кидали все: и врачи с их зарплатами, и деньги на обустройство новых или дополнительных коек, оборудование и так далее. Там рост огого какой.

Еще раз: в ковидный год наш бюджет стал намного более социальный, и федеральный, но там это менее заметно, а в регионалке просто цифры очень серьезные.

Да, но при этом 58 из 85…

Сейчас 57, я пересчитала.

Меньше, да?

Там которые совсем около нуля.

Больше половины закончили с дефицитом.

Давайте объясню почему. Смотрите, валом добавили денег. Именно благодаря этим добавкам доходы бюджетов регионов выросли на 10% за 2020 год. Если откидываем трансферты все и смотрим только, что они сами заработали, будет только минус 2%. Не смертельно, но все же минус 2%.

У всех?

Суммарка. Суммарка у всех.

Я имею в виду, что…

У нас бедный Ямало-Ненецкий округ грохнулся почти в два раза, на треть по всем, у него очень тяжело. Но основная суммарка ― 2%.

Теперь смотрите, докинули очень много трансфертов. Но обязательств-то по платежам сколько добавилось? И весь здрав, и все эти соцзащитные платежи, и расходы бюджетов выросли на 15%, а добавили на 10%, а у многих доходы бюджетов посыпали. Добавляли им, долго думая, но кому-то сразу. Чудесный Дагестан получил 43 миллиарда, это почти 40% доходов, если не больше. Нет, процентов тридцать доходов его бюджета. Ничего не потеряв в доходах, бывает и такое. А Чечня ― 28 миллиардов, ничего не потеряв в доходах, а Республике Коми еле-еле перекрыли то, что она потеряла.

Я помню, мы обсуждали здесь, что тем, кто больше терял, больше и давали, а тем, кто работал лучше и лучше исполнял, давали…

Про что мы сейчас ведем речь? Про ковидные деньги в этот ковидный год или вообще про принцип?

Нет, вот эта компенсация, которую получали.

Я сейчас буду выступать завтра, не помню уже где, неважно, да, но буду рассказывать о том, что я считала помесячно, я взяла вообще олимпийский старт и каждый месяц считала бюджеты, благодаря этому узнала много чего интересного. Так вот, объяснить логику принятия решений даже при ежемесячном счете бюджете невозможно.

Давайте, смотрите, прелесть такая. Вот у нас две республики ― Татарстан и Башкортостан. Обе потеряли, они же нефтедобывающие, да, просел. Еще раз напоминаю, что все регионы с высокой долей налога на прибыль, который формируют в основном крупные компании, пролетели вниз. И вот чудесный Башкортостан на 23 миллиарда минус, я беру аккуратно, с апреля по декабрь, чисто в ковидное время, так? Добавили 45, перекрыли почти в два раза. Татарстан ― минус 43, добавили 47. Почему?

Потому что там плотность населения даже выше, по-моему.

Да дело не в плотности населения, у вас провал по доходам чудовищный, вы нефтяная республика, да, и добываете, на минуточку, почти в три раза больше, чем Башкортостан. Два с половиной. Вот как-то так.

Давайте я вам еще загадку, у нас сегодня будет чудный день загадок, давайте. Кемеровская область потеряла чудовищно, 24 миллиарда, небогатый бюджет. Добавили 31. Минус 24 ― 31. А теперь смотрите, пожалуйста, Свердловская область потеряла всего ничего, четыре, а добавили 39. Почему? Нет ответа. Вот этот год, притом что да, расходы стали более социальными, притом что регионам прилично помогли, высветил немыслимым уже просто прожектором непрозрачность принятия решений в сфере межбюджетных отношений. Я этим профессионально занимаюсь, вы меня спросите, я сделаю вот так и скажу: «Не знаю». Не знаю, потому что это сумма, конечно, разных трансфертов, их дают разные министерства, но результат вот такой, какой я вам показала.

А вообще я уже рассказывала, чудесному Севастополю, который ничего не терял, еще добавили в декабре, в декабре!

Вот сейчас.

20 миллиардов, притом что у него весь бюджет 39 был до этого. Вот так.

Я понимаю, с геополитическими не хочется связывать. Чечня отдельно, Крым с Севастополем отдельно. Но, слушайте, если мы просто смотрим на Самарскую область, она ни в чем не виновата, там нет геополитики. Потери минус четыре, добавили 39. И вот так я сижу и развожу руками.

Короче, когда регионы потратили больше, чем им дополнительно дали, то есть расходы плюс пятнадцать, доходы плюс десять, у меня нет времени вам рассказать про тайную московскую историю, как она себе добавила еще денежки очень интересным образом в декабре.

Притом что мы говорили, что Москва вела себя скромно вроде бы как, сама себя…

Да, а потом в декабре плюс 200 миллиардов рублей дополнительных доходов. Давайте вернемся, расскажу, потом продолжим. Мне делается нехорошо. Я не понимаю, что произошло. Федералы дать не могли, лезу в трансферты из федерального бюджета ― скромно вполне, добавили, что положено по субвенции. Короче говоря, откуда деньги? И лезу, давайте я прочту это с выражением, оно того стоит. А если кто-то у вас очень умный, я буду счастлива, если мне смогут это объяснить.

Итак, это называется возврат организациями остатков субсидий прошлых лет. 200 миллиардов рублей.

Какими организациями?

Я залезла. Бюджетными ― меньше гораздо, там, видно, собрали все заначки, что ли, которые были? Но из этих почти двухсот бюджетка тянет, хорошо, на 40–50 максимум. А остальные кто? Мечтаю, но не скажут. Тем самым Москва хорошо поправила свое положение, у нее доходы три триллиона, а мы все думали, что будет меньше, чем в прошлом году. Щас! Где водятся эти организации, у которых лежит столько остатков субсидий прошлых лет? Я бы очень хотела узнать, но не скажут. А спрашивать… Нет, я не боюсь спрашивать, я не надеюсь на ответ.

Итак, Москву отложили, у нее своя жизнь, поехали дальше. Смотрите, расходов больше, чем доходов. Совершенно понятно, что у вас будет дефицит. Дефициты разные, есть совершенно жесточайшие. Бедная Кемеровская область, которой так плохо помогли, ― минус 21%. Только не к ВВП, а к доходам бюджета, то есть расходов на 21% больше, это дефицит, его покрывать надо. Тюменская область, которой почти не помогали, а Питеру покрыли все издержки и потери. Короче, хорошо, но дефицит 20%. Тюменская область выкрутится, они там ребята ушлые.

Там нефть и…

Да, они выкрутятся. Но, слушайте, что делать Башкортостану? Дефицит 14%. Что делать?.. Где у нас еще худо? Сейчас по памяти говорю, по-моему, Ульяновская область. Это очень большие дефициты. Регионы пошли занимать, и вот был на начало 2020 года весь объем суммарного долга не только регионов, но и муниципалитетов, они же тоже занимают иногда, был 2,4 триллиона рублей, сейчас 2,8 триллиона рублей.

Растем.

То есть, понимаете, с одной стороны, я вам столько хорошего рассказала, а когда доводишь логическую цепочку до конца, я же не могу кинуть камень в федералов и сказать: «Вы дали мало!». Плюс 1,3 триллиона рублей, бешеные деньги, такого не было никогда, в полтора раза выросли трансферты. А оказалось, все равно не хватило.

А может ли быть так, что это связано с теми самыми показателями KPI, прости господи, которые по нацпроектам всем выставляют?

Проверила.

Может быть, за это так благодарят и награждают?

Не знаю, насчет награждают не знаю.

Условно.

У меня тоже была мысль, что, как подорванные, регионы продолжают строить дороги, заниматься благоустройством, то есть идти по этим KPI. Проверила, наконец-то год закрылся, проверила. Максимально прирост ― это социальные траты. Большинство регионов подэкономило и на все эти… Нацэкономика ― плюс 8%, притом что все расходы плюс 15%, да. По благоустройству самые отчаянные вообще не наращивали, а так в среднем десяточка без Москвы, Москва на 20% в минус, но жираф большой, ему видней, да, у него денег на это много ушло.

Поэтому нет, не только KPI. Получилось, что потребовалось столько всего социального, не хватило. Потому что эту прорву заткнуть в этот ковидный год было очень трудно.

Которая накапливалась, накапливалась много лет.

Да, прорвало.

А вот сейчас? Были ограничения, в ответ на которые вроде бы как федеральный центр дает какую-то помощь. А сейчас, допустим, я надеюсь, трудно говорить, но ближе к весне снимут все ограничения, дай бог, все вроде бы как вернется, продолжится ли такая щедрость или скажут: «Все, ребята, дальше сами, плывите как хотите»?

Поняла. Первое ― щедрость по выплате пособия по безработице мягко сходит на нет. Пик был в сентябре, потом и перестали платить то, что обещали, снизили нижнюю планку до полутора, сняли пособие на детей безработных, их не стало, ужесточили регистрацию. За весь год дополнительно потратили 94 миллиарда, слушайте, ни о чем при четырех триллионах трансфертов, ни о чем. Жалко, жалко.

И еще безработица так не сокращалась, и с работой была большая неопределенность, но уже начали рубить. Поэтому в следующем году на этом точно будут экономить. Ты трудоспособный? Ищу работу. Логика абсолютная. Заметьте, все, что касается бизнеса, бюджет будет платить или бизнес? Ответ всегда однозначен: бизнес. Что касается занятых, бюджет будет платить? Занятый сам заработает.

Социалка неотменима. Смотрите, дети до трех останутся, до семи останутся, а куда вы денетесь? Пособие на третьего ребенка останется. Вот этот груз дополнительный вдолгую, почему наши власти так не любят принимать долгих решений. А теперь придется платить, и слава богу, это поддержит семьи.

Но при этом же получается так, что вот эта попытка сократить какой-то… Это очень очередная мина замедленного действия?

Нет, смотрите, есть понятные сокращения. С занятостью я вам показала, там действительно жалко было денег, скорее бы пихнуть на рынок труда, ищите себе что-нибудь. Полная уверенность в том, что российского человека посади на какую-то денежку и он, как Иван на печи, будет там лежать всю оставшуюся жизнь, такой веллфэрщик. У нас сегодня много русских слов в беседе, да.

Прекрасных.

Да, прекрасных русских слов. Со здравом точно будет сокращение, потому что мощности введены, аппараты закуплены, но я очень надеюсь, что доплаты врачам все-таки… Сейчас их продлили на первые месяцы 2021 года, и слава богу, потому что уж на этом, знаете, никак нельзя экономить, это безобразие просто. Но то, что столько имущества не надо будет покупать, кроме расходников, на вакцинацию деньги дальше потребуются. Я думаю, что сокращение расходов на здравоохранение произойдет.

По соцзащите я почти не вижу таких возможностей. На нацэкономике федеральное государство в своем федеральном бюджете не экономило.

Нацпроекты вы имеете в виду.

Нет, это раздел нацэкономики, там дорожное строительство, транспорт. И сэкономили только на одном, я скоро буду перед аграриями выступать, я с печалью буду им рассказывать, как ухудшилась поддержка ― это называется сельское хозяйство и рыболовство. Бедные они, несчастные, регионы сокращают с 2016 года, федералы сокращают с 2020-го. Так что аграриями нашим не повезло, ковид по ним рикошетом ударил.

Еще одна из проблем, которые говорят о развитии в регионах, ― это то, что они самостоятельны.

В каком смысле?

Наоборот, скорее не самостоятельны. Что они не могут сами решать, как распоряжаться, собственно говоря, этими…

Смотрите, формально из всего этого объема, не буду вас мучать, но грубо, договорились, около четырех примерно триллионов рублей свободная денежка тогда одна, это 1,3 триллиона, так называемые дотации всех их. Такое слово есть ― неокрашенная, то есть она не назначена, на что ты их потратишь.

С другой стороны, дали же дотацию на врачей и написали: «На врачей». «На медоборудование». То есть как бы не окрашено, но когда очень нужно окрасить, вполне получается. Все остальное жесточайшим образом прописано, на что. Поэтому свобода российских регионов в части расходования средств, спущенных сверху, весьма и весьма ограничена. А если ты еще и бедный, и живешь в основном на трансферт, то, соответственно, у тебя расписано почти все. Кто на свое, тем полегче.

То есть можно сказать, что, в принципе, ковид…

Усилилил зависимость. Золотые ваши слова. Он стал более социальным.

Подальше от децентрализации, о которой все так мечтали, условно говоря.

Можно? По поводу которой пошел какой-то ненужный хайп. Я это слово наконец выучила!

Тоже еще одно русское слово.

Еще одно русское, а я его не знала, мне наконец объяснили, что это такое, теперь могу употреблять. Так вот, не надо заморачиваться, потому что смотрите за деньгами, они вам все покажут, а вот эти рассказы о том, как мы сейчас будем малый бизнес мочить: тебя открою, а тебя закрою… Это называется не федерализм, это называется мера самодурства региональных властей. Пожалуйста, не путайте, это разные вещи.

Кстати, у меня был интересный вопрос по Хабаровску. Как Хабаровск вообще?

Как всем помогли, никаких обижастиков. И при Фургале шли трансферты, в апреле вовсю, и… Этого молодого человека не забаловали.

Дегтярева.

Дегтярева не забаловали.

Он отчитывался на днях прямо.

Колоссального роста никакого. Слушайте, ну не Севастополь и не Крым. И не Дагестан с Чечней. Пожалуйста, делите четко российские регионы ан масс, еще одно русское слово, в массе, да, и геополитические приоритеты. И вот так, и вам все будет понятно. Не балуют.

Невозможно, конечно, не упомянуть о тех событиях, которые были в январе, протестных. И очень многие, в том числе агентство Reuters и другие, сообщали о том, что могут добавить денег.

Скорее всего, но я не знаю. Давайте так, я тут облажалась, конечно, но я сказала все честно. Я просто политически не подкованная тетенька, я говорю как было, а старое не всегда пролонгируется (еще одно русское слово) в будущее.

Так вот, ни к одним предыдущим парламентским выборам дополнительно заметных денег не давали. Этот подарок в России, этот Новый год в России традиционно бывает в года президентских выборов, тут к гадалке не ходи, трансферты растут не меньше чем на 12–14%. Проверено, поверьте.

Еще до голосования по Конституции было.

Не знаю, я… А, нет, в трансфертах особой добавки не было, там принудиловкой решали. Да нет, что вы, что вы. Тут уж при всей моей политической неграмотности я механик этого процесса знаю. Деньги тут не работали. А, как не работали, десять тысяч на ребенка, конечно!

Я про это и говорю.

Это покупка была, да, конечно. Но ребенки не голосуют, наверно, должны были голосовать благодарные родители.

По идее.

Так вот, на парламентских такого не было. И вот сейчас у меня будет совершенно замечательный год, 2021-й. Я в 2020-м ежемесячно считала бюджеты, пар валил, и в 2021-м, боюсь, придется, чтобы понять: таки да, парламентские выборы в условиях политической турбулентности вдруг оказались значимы? И как будут решать: а) принудиловкой; б) деньгами? В моем понимании, и тем, и другим совокупно, вопрос, какими деньгами. Тогда мы откроем новую эру нарастания роли российского парламента ― к его выборам добавят денег. Посмотрим.

Там говорилось, называлась сумма в пятьсот миллиардов рублей. Это реальные, по вашему мнению, цифры?

А какие проблемы? Да, у нас дефицитный бюджет, все так. Но, во-первых, цена на нефть отросла. У нас по итогам 2020 года федеральный бюджет потерял два базовых источника дохода: налог на добычу полезных ископаемых и экспортную пошлину. Они просели на треть. Сейчас это отрастает обратно.

Дальше: у нас есть дополнительный источник, который мы не просто не распечатывали, а пока и не собираемся распечатывать. Это Фонд нацблагосостояния.

Который вырос еще.

Да, он еще подрос.

Третье: бюджет сказал честно, и спасибо за честность Минфину: «Мы пойдем занимать на внутреннем рынке». Банки сидят в деньгах, население что-то берет на свою ипотеку, да, а бизнес-то особо не кредитуется. А тут честное, надежное, с процентным пунктом государство у тебя занимает. Вообще проблем не будет.

Так причем занимает же в основном у государственных банков, то есть сами у себя как-то.

Все-таки ну нет, давайте не обижать «Сбер», ВТБ. Это бизнес-структуры, а уж кто ими владеет… Понятно, что они в любом случае не откажутся, они по бизнесу не отказались, а уж по степени владения не откажутся в квадрате. Плюс к этому лежит еще непотраченный из четырех триллионов продажи «Сбера», вот этой сложной сделки, чтобы обойти бюджетное правило, один-то потратили, а три-то еще готовенькие. Вы будете смеяться, недотратили почти триллион федерального бюджета.

Так что давайте так, все очень беспокоимся за федеральный бюджет, очень беспокоимся, очень желаем, чтобы он подрос и больше было социалки. Но вот вопить и рвать волосы на голове точно не надо, этот бюджет выкрутится. И 500 миллиардов ― я вас умоляю, если Чечне с Дагестаном добавили на двоих, на минуточку, 29 и 43 в ковидный-то год, это сколько? Семьдесят?

Да, больше семидесяти.

И вы мне говорите о пятистах! Я вас умоляю.

Такой последний вопрос. У вас была очень знаменитая колонка про четыре России, которая вышла в 2011 году.

Столько не живут, да.

То есть десять лет назад в газете «Ведомости». И вот десять лет прошло, я телезрителям напомню, там есть, по мнению Натальи Васильевны, четыре России. Первая ― это Россия больших городов, вторая ― это средние промышленные города, как Нижний Тагил и Магнитогорск, третья ― вот эта ширь, периферия. И четвертая ― какая-то…

Республики Северного Кавказа, юга Сибири, там принцип другой, там не иерархия поселений, а целые территории, потому что Махачкала, в общем, сильно отличается от горного аула.

Значит, так. Жив, курилка. Я его похоронила… Когда это случилось? В марте 2014 года я похоронила четыре России, они слились воедино в экстазе, да, и все было по политическим предпочтениям одинаково, все радовались жизни. Все восстановилось. Я сейчас в New Times написала тоже мнение не так давно, где объясняла, как движется протест, почему он остановился, максимум, ниже не идет, на первых и вторых городах регионов, самых крупных, а ниже он не пойдет, там люди заняты выживанием, им не до всего этого. Работает, работает.

Но уже интересно, насколько расширилась, пусть в небольших масштабах, протесты людей, но география городов. Все, давайте еще иностранные выражения. Это называется диффузия инноваций. Вот эта диффузия от Москвы сейчас очень активно в Питер перешла и в региональные центры. Моя наука география работает, я счастлива.

То есть четыре России опять существуют.

Они не могут не существовать, потому что это называется центр-периферийная модель развития, просто периферий две. Одна вот эта наша русская периферия, где бабки и малые города с картошкой, другая ― периферия республик, где клокочет и меняется, но все отсталость очень сильная экономическая, но население молодое, там не бабки, там совсем другая история, просто другой тип периферии.

Все работает. География зародилась очень давно и как наука сформировала немало хороших истин, которыми полезно пользоваться. Я вас призываю к этому, потому что мы много чего можем объяснить, но только не про то, что будет завтра, послезавтра, в каком городе больше, где меньше, где как. Мы говорим о длинных трендах, а в условиях России длинный тренд ― это пять, семь, десять и больше лет, увы.

Я, во всяком случае, надеюсь, что мы с Натальей Васильевной обязательно увидимся гораздо раньше, чем эти длинные тренды.

А нам будет еще что обсудить.

Обязательно.

Про малый бизнес поговорим, когда данные дадут. Ждем данных.

Ждем очень вас с данными по малому бизнесу, который до сих пор непонятно, в каком состоянии находится, жив, не жив пациент.

Жив, потому что смерть отложили, раз. Вы помните, банкротство отложено. Это первое. Второе ― все будет понятно даже не по первому, сейчас, скорее всего, опять отложат что-то, а по второму-третьему кварталу 2021 года.

После выборов, скорее всего, да?

А может, и так. Этот бизнес как-то к выборам чаще всего равнодушен, мне так кажется.