Рукотворный кризис от Сечина и Путина. Как Россия обвалила цены на нефть, ждать ли теперь мировой рецессии и катастрофы для рубля

Да, про российскую экономику, про события пятницы, про эту встречу с ОПЕК сейчас мы поговорим подробно. Когда я спрашивал вас о том, началась ли глобальная рецессия, понятно, что с точки зрения формальных… Да, нужно получить, так сказать, зафиксировать все цифры и по росту безработицы, собственно, и по спаду экономического роста в развитых странах и так далее.

Я имею в виду, можем ли мы говорить о том, что то, что мы сейчас видим, ― это предвестник того, что официально эта рецессия начнется через месяц-два? Я бы так перефразировал: есть ли у нас шанс при нынешнем раскладе, так сказать, на финансовом рынке, что рецессию мы проскочим и удастся как-то это открутить назад и вернуться на те рельсы, на которых мы были последние полгода?

Лев, я бы сказал так, что разговоры о глобальной рецессии ― это вопрос двух-трех, а может быть, даже четырех месяцев, точно не месяца-двух. Давайте я сейчас попробую дать некую… Что нам известно о фактах? О фактах нам известно, например, следующее: в феврале экспорт из Китая снизился на 17% по отношению к прошлому году. Безусловно, показатель очень важный, потому что Китай ― мировая фабрика. Очевидно, что в ближайшее время основные потребители, то есть крупнейшие экономики мира почувствуют дефицит китайской продукции, в первую очередь потребительских товаров. Это факт? Факт.

Но одновременно с этим в феврале экспорт из Южной Кореи вырос на 5%, а Южная Корея ― это важнейший поставщик всей микроэлектроники, компонентов для сбора всей микроэлектроники во всем мире. В том же самом айфоне из Южной Кореи приезжает 36% комплектующих. Соответственно, получается, что Южная Корея идет на втором месте по числу заболевших, по числу умерших от коронавируса, но тем не менее там экономика продолжает работать на полную катушку и с ускорением.

Мы знаем, что авиакомпания Luftganza заявила о том, что она сокращает количество рейсов на 50%. Очевидно, что спрос на авиационные перевозки во всем мире резко падает. Одновременно с этим мы знаем, что в феврале количество рабочих мест в США увеличилось на рекордные 273 тысячи штук, мест. То есть факты настолько сейчас противоречивы и разнонаправлены, что мы понимаем, что есть какие-то цепочки. Если Китай снижает экспорт, то да, очевидно, в какой-то момент и экспорт из Южной Кореи в Китай тоже должен снизиться, но этого пока не произошло.

Соответственно, когда снизится экспорт из Южной Кореи в Китай, экспорт из Китая во весь остальной мир упадет еще больше, и тогда это докатится до потребительских рынков других странах, и тогда экспорт из США в Китай тоже уменьшится. Все-таки мировая экономика развивается гораздо медленнее, чем нам кажется. Это вот коронавирус, опять же повторю, что мы живем в режиме реального времени во всем, что касается болезни, оценки ее распространения, эпидемии. Экономика все-таки гораздо более инерционная, потому что, давайте честно говорить, для мировой экономики ничего катастрофического не случилось.

Катастрофического, я не знаю, мы все помним, многие помнят кризис 2008 года, когда буквально в течение одной недели закрылись крупнейшие американские банки, после чего мировой финансовый рынок просто перестал работать. После этого вся мировая экономика, знаете, как автомобиль на полном ходу врезается в бетонную стену. В 2008 году было примерно вот такое.

Сейчас идут плавные процессы, да, все. Очень много негативных сообщений, очень много негативной информации о настроениях менеджеров, о том, что связи технологические рвутся. Но пока объективные данные о состоянии мировой экономики говорят о том, что рецессия не началась и точно совершенно не вопрос ближайшего месяца, да, два-три, может быть, четыре, и информация изменится. Поэтому, как говорил Марк Твен, слухи о моей смерти несколько преувеличены. То же самое здесь.

Соответственно, вторая часть вашего вопроса: есть ли шансы у мировой экономики избежать рецессии? Наверно, они есть, и это связано с тем, насколько удастся, не знаю, по объективным, субъективным причинам, по воле Божьей, что называется, снизить и замедлить скорость распространения эпидемии. Например, есть версия, что поскольку коронавирус из семейства заболеваний гриппом, да, соответственно, наступление летнего сезона в Северном полушарии должно привести к тому, что эпидемия пойдет на спад.

Это гипотеза, она сегодня ничем не подтверждается, ее никто не может ни подтвердить, ни опровергнуть. Но очевидно, что если события пойдут таким образом, то да, конечно, потрясения для мировой экономики от эпидемии летом как-то пойдут на спад. Вот Китаю удалось неким образом локализовать распространение коронавируса, все-таки это одна провинция, точнее, один город. Большинство случаев связаны с этим городом Ухань. Во всем остальном Китае, да, заболевшие есть, но их очень-очень мало по сравнению с тем, что происходит в Ухане.

Сегодня мы видим, как Италия пытается заблокировать, объявить такой карантин на территории, где проживает 16 миллионов человек. Понятно, что возможности итальянских властей совсем не такие же, как у Китая, и механизмы, которые можно использовать, не те, и послушность итальянского населения явно не есть послушность китайского населения. Удастся Италии заблокировать? Покажет она пример, как нужно вводить карантин на большой территории? Значит, удастся остановить распространение коронавируса.

Эти вот факты… Опять мы пытаемся заглянуть вперед. Я хочу сказать, что есть вероятность того, что рецессии удастся избежать, потому что эпидемия коронавируса пойдет на спад по каким-то причинам. Точно чего не случится в ближайшие месяцы, а может быть, даже и в ближайший год, ― это не появится вакцина от этого вируса, потому что самые первые образцы вакцины, которые удалось создать, только в конце апреля начнут испытываться на людях.

Сейчас в Америке компания Moderna создала вакцину, отдала ее на тестирование в Национальный институт здоровья, это аналог американский Академии медицинских наук. Соответственно, там идет тестирование. В конце апреля начинается тестирование на людях. Результаты появятся где-то в конце июля ― начале августа. И если они будут позитивны, то в конце этого года начнется промышленный выпуск вакцины.

То есть этот цикл гораздо более длинный. Мы понимаем, что даже если вакцина появится и если эта попытка по созданию вакцины оказалась удачной, то через год, возможно, она будет массово поступать на рынки. Поэтому с этой частью… То есть медицина, по-видимому, все-таки в ближайший год будет бессильна.

Хорошо. Тогда если мы говорим о том, что мы видим на мировых рынках буквально начиная с сегодняшней ночи, да, обвал цен на нефть, о котором вы уже сказали. Американские рынки только что открылись обвальным падением на 7%, даже пришлось останавливать торги. В России, собственно, мы ждем открытия торгов завтра, сегодня в России выходной.

В таком случае мы можем говорить о том, что это все просто отыгрыш спекулянтами новостей пятницы и субботы? Я имею в виду сделку ОПЕК и, соответственно, как раз решение Италии по карантину в северной части страны?

В общем, да, но послушайте, ведь в конечном итоге в современном мире на финансовых рынках игроки все больше и больше ориентируются не на фундаментальную информацию, а на слухи, на ожидания, на ощущения, на предвкушение, пытаются сыграть на опережение. Конечно, все понимают, что вот такое резкое падение цен на нефть ― это серьезнейший удар по экономикам всех нефтедобывающих стран, это сильнейший удар по индустрии добычи сланцевой нефти в Соединенных Штатах Америки, это удар по всем шельфовым месторождениям, которые добывают нефть во всем мире в разных компаниях, потому что они все становятся убыточными.

Очевидно, что это приведет к каким-то серьезным изменениям во всей структуре и экономики, и нефтяного сектора. Инвесторы на всякий случай понимают, что да, такое падение цен на нефть может запросто обернуться рецессией и на всякий случай избавляются от других активов, тем более что речь о том, что финансовые активы были переоценены, что они торгуются по мультипликаторам, которых никто никогда не видел, пора бы их финансовому краху на рынке случиться, идет достаточно давно.

Но что касается российского рынка, мы можем смотреть на то, что происходило сегодня в Лондоне с акциями российских компаний. Грубо говоря, падение от 5 до 25%. Наверно, этим же самым откроется завтра российский рынок, если ничего более существенного в Лондоне сегодня не случится.

Надеюсь, что уже не случится, как-то уже и так достаточно событий.

Хочется верить.

Да, хорошо, давайте все-таки попробуем понять, что произошло в пятницу по итогам встречи ОПЕК+, в которой участвовала Россия и результатом которой стал вот этот самый обвал нефти. Много уже довольно было комментариев в российской прессе, я бы сказал, примерно почти поровну в обе стороны: и то, что Россия сделала правильно в том смысле, что сделка эта, в общем, никакого смысла и пользы для России не несла, разве что тайминг, так сказать, момент одновременно с коронавирусом выбран самый неудачный, но так или иначе все равно надо было это сделать. И наоборот, комментарии о том, что это огромная ошибка, ни в коем случае нельзя было этого делать и прочее. Вы на какой стороне в данном случае?

Я процитирую известную фразу: «Если человек идиот, то это надолго». Вот моя оценка того, что сделали российские власти. Собственно, фабула истории достаточно проста. В конце марта завершается действие соглашения ОПЕК+, по которому страны Организации экспортеров нефти и присоединившиеся Россия, Казахстан, Азербайджан добровольно ограничивают добычу нефти.

После того как начались слухи об эпидемии коронавируса, скажем так, информация об эпидемии коронавируса и ощущение того, как это может сыграть на мировую экономику, цены на нефть пошли вниз и Саудовская Аравия, лидер ОПЕК, предложила дополнить соглашение и еще сильнее сократить добычу нефти, примерно на полтора миллиона баррелей в сутки, это примерно 1,5% мировой добычи нефти.

Соответственно, при этом и позиция Саудовской Аравии, и позиция ОПЕК очень четко и жестко была заявлена: без участия России, Казахстана и Азербайджана мы на сокращение не пойдем. Соответственно, на долю России приходилось 300 тысяч баррелей нефти в сутки, это примерно 3% нефти, которую добывает Россия, чуть-чуть меньше. То есть вот масштаб задачи. России предлагалось сократить добычу нефти на 3% для того, чтобы стабилизировать цены, как минимум не дать им уйти… Мы вспоминаем, что они были 45 долларов накануне, неделя закончилась на этой отметке. Они с уровня 60–65 долларов упали достаточно быстро, в течение месяца. Соответственно, Саудовская Аравия считала, что это приведет как минимум к стабилизации цен на нефть, а возможно, даже к отскоку от этого уровня 45 до 50–55, куда-то повыше.

Соответственно, главный российский переговорщик, министр экономики Новак, в четверг на прошлой неделе встал из-за переговорного стола, развернулся, ушел и улетел в Москву совещаться. Очевидно было, что министр просто не имеет никаких полномочий. Мы понимаем, что в России полномочия есть у одного конкретного человека, зовут его Владимир Путин, по случайному стечению обстоятельств он является президентом Российской Федерации. Руководителем крупнейшей нефтяной корпорации России является Игорь Сечин, его ближайший друг. А Игорь Сечин давно уже заявлял о том, что сотрудничество с ОПЕК России невыгодно, мол, Россия теряет нишу на мировом рынке. Опять же подчеркну, что речь идет о 3% российской добываемой нефти, а Россия добывает примерно 10% мировой добычи, и, соответственно, означает, что, вообще-то говоря, речь идет о том, что если Россия пойдет на это сокращение, она потеряет примерно 0,3% мирового рынка нефти из 10%, которые у нее есть сегодня.

В общем, сами понимаете, что цена вопроса не столь велика. Соответственно, пресс-секретарь компании «Роснефть» Михаил Леонтьев, очевидно, что не он это придумал, ему написали эти слова, он исполнил слова Сечина, сказав: Для нас сотрудничество с ОПЕК не интересно, оно не имеет никакого смысла, мы из этого сотрудничества выходим, дальше каждый добывает столько нефти, сколько хочет, и продает ее, где хочет и как хочет.

Надо отметить, что за время действия соглашения с ОПЕК с 2016 по 2019 год реально сокращала добычу нефти Саудовская Аравия. Если посмотреть на графики российской статистики, то выясняется, что Россия в это время понемножку увеличивала и добычу нефти, и экспорт нефти. То есть российские переговорщики каждый раз так удачно вели переговоры, в хорошем смысле удачно, да, что России практически не нужно было снижать добычу нефти.

Когда Саудовская Аравия это все дело услышала, сказала: «Ах так? Значит, сделки не будет» ― и тут же в этот же день, заявила о том, что страна начинает продавать нефть с дисконтом примерно в 20% от текущей цены и готова увеличить добычу. Саудовская Аравия добывает примерно чуть меньше, чем Россия, Россия ― 10 с небольшим миллионов баррелей в сутки, а Саудовская Аравия ― чуть меньше десяти. Соответственно, ресурс увеличения добычи у Саудовской Аравии то ли до 11, то ли до 12, то есть у нее, в отличие от России, не 3%, а 10%, 20%.

И вот за выходные, видимо, Саудовская Аравия очень активно проводила маркетинг своей нефти, в результате к открытию торговли нефтью в понедельник по времени Дальнего Востока выяснилось, что саудовская нефть заполонила весь мировой рынок, на рынке сложилось такое резкое превышение предложений нефти над спросом на нее.

Соответственно, теперь давайте считать. Россия предлагала сократить добычу на 3%. Очевидно, что при стабильных ценах на нефть это означало бы снижение выручки на 3%, экспортной выручки, вроде там в долларах, да. Соответственно, Россия получила падение цены на нефть на 30%. Предположим, она увеличит добычу нефти на 3%. Выясняется, что Россия на этом деле потеряет 26,5% от своей экспортной выручки. Задайтесь вопросом, что выгоднее для России ― потерять 3% или потерять 26%? Я не знаю, какие можно найти аргументы в пользу того, что это решение российского политического руководства, безусловно, это решение лично Путина ― выйти из сделки с ОПЕК… Если кто-то хотел совершить диверсию в отношении российской экономики, то более сильной диверсии просто придумать невозможно.

Тут звучали версии о том, что российская сторона, может быть, не рассчитывала на то, что Саудовская Аравия полностью, так сказать, выйдет из сделки, рассчитывала на то, что они только откажутся дальше сокращать добычу и останутся на текущих уровнях. Но в итоге получили такое решение от Саудовской Аравии полностью выйти и начать фактически эту ценовую войну, максимально наращивать добычу, снижать цены и так далее.

Послушайте, мало ли что было в голове у российских переговорщиков. Они могли думать одно, они могли думать другое, они могли рисовать одну гипотезу, другую гипотезу, но в конечном итоге, когда вы ведете переговоры, на вас как на переговорщике лежит ответственность, то есть вы должны принять в какой-то момент решение. И дальше история рассудит, правильное решение вы приняли или неправильное.

В данном случае очевидно, что Александр Новак, министр энергетики, не был готов принимать решение. Он понимал всю остроту вопроса, именно поэтому полетел в Москву на консультации. Очевидно, что ему в Москве выдали то решение, которое он озвучил. Значит, люди, которые сидят в Москве в Кремле или на Софийской набережной, там штаб-квартира компании «Роснефть», они совершенно точно не понимают, что за переговорщики саудиты, как они ведут переговоры, как они относятся вообще к христианам и какие цели преследует эта страна. Это означает, что люди совершенно точно не участвовали в переговорах и не понимали, что там происходит.

Тут еще, собственно, что касается фундаментальных обоснований выхода из этой сделки. Мы очень много видим таких комментариев о том, что, собственно, картина выглядела следующим образом: ОПЕК+ сокращал добычу, цены оставались достаточно высокими, выгодными для американских производителей сланцевой нефти, которые как раз занимали эту самую нишу, освободившуюся после сокращения добычи. Фактически это была такая бесконечная история, приводящая к тому, что цена не растет, а страны ОПЕК и примкнувшие к ним только теряют, так сказать, свою выручку от производства и продажи нефти. Что про эту версию можете сказать?

Смотрите, можно… Я эту ситуацию трактую совершенно по-другому.

Простите, Сергей, я просто вам поясню, потому что тут были буквально, например, и в издании The Bell, добавлю просто, да, по источникам были комментарии, так сказать, якобы со стороны прямо Игоря Сечина, мол, сейчас мы американцам покажем. Буквально практически таким текстом.

Смотрите, Лев, то, что такие комментарии были, хорошо известно. Я про другое. Я сейчас хочу сделать чуть-чуть шаг назад. Вообще ситуация между ОПЕК, ОПЕК+ и американскими компаниями. ОПЕК в таком классическом понимании стран Организации экспортеров нефти ― это такие диктаторские, полудиктаторские режимы, к которым примыкают страны из «плюс» ― это Россия, Азербайджан, Казахстан, которые, в общем, тоже не сильно от них отличаются с точки зрения политической.

Очевидно, что все решения о добыче нефти, о сокращении добычи нефти, об увеличении экспорта ― это политические решения, принимаемые лидерами стран. Это такая если не командная, то наполовину командная экономика. А на другой стороне есть американцы, где абсолютно свободная рыночная экономика с более чем либеральным режимом недропользования, где огромное количество мелких, средних, крупных нефтяных компаний добывают нефть везде, где они могут получить к ней доступ. Америка буквально за десять лет увеличила добычу нефти на десять миллионов баррелей в сутки, то есть они за восемь лет стали добывать… Прирост добычи нефти составил столько, сколько Россия добывает всего. Это называется «частная инициатива», да. Финансируется частная инициатива этого американского бизнеса за счет акционерного капитала либо за счет привлечения заемных денег.

И вот шло соревнование. То, что американцы готовы были увеличивать добычу нефти и наращивать ее предложение на рынке, было хорошо известно. По большому счету, до этого момента, до середины 2017 года, может быть, 2018 года Америка оставалась страной-импортером нефти. Добываемой нефти в Америке не хватало на внутренние нужды, но при этом Америка была крупнейшим экспортером нефтепродуктов.

Сегодня американцы, знаете, на самообеспечивании, они добывают столько нефти, сколько потребляет их собственная экономика, поэтому у них все хорошо, они эту нефть у себя будут продавать, они никого не вытесняют ни с каких рынков. А дальше, действительно, ситуация складывалась следующим образом: американцы готовы были продавать свою нефть по ценам, которые складывались на мировом рынке. Америка никогда не участвовала в переговорах ОПЕК, она считала, что это картельные соглашения. Американцам это все претит, они к этому не готовы, тем более с диктаторами о чем-то договариваться. В Америке никакой министр энергетики, никакой президент не может приказать сотням и тысячам нефтяных компаний добывать больше или добывать меньше нефти.

Соответственно, реакцией на эту сланцевую революцию так называемую, на увеличение добычи нефти в Америке, стало решение ОПЕК и потом ОПЕК+ о сдерживании, о сокращении добычи нефти. То есть частная инициатива победила командную или квазикомандную экономику, да. Соответственно, Сечин, видимо, будучи таким экономистом, почти лауреатом Нобелевской премии, не знает ни о конкуренции, ни о монополии. Он знает, что в России он может все, и он решил, что такая примитивная экономическая модель, как в России, существует во всем мире, да, что если он сейчас напыжится и увеличит предложение нефти на мировом рынке на 3%, то американцы после этого тут же рухнут, что они не выдержат вот этого напора нефти.

Я хочу сказать, что американцы эти 3%, сечинские 300 тысяч баррелей в сутки могут нарастить, не знаю, в течение двух месяцев, увеличить, снизить, то есть у них гибкость гораздо более высокая.

Вопрос-то в цене на нефть, которая есть. При нынешних 35 долларах за баррель, так сказать, не сходится экономика у американских производителей, так, по крайней мере, заявляется.

Если слушать Сечина, то экономика американских производителей не сходится ни при 30 долларах, ни при 35, ни при 45, ни даже при 60. Какая бы ни была цена на мировом рынке на нефть, если слушать Сечина и Леонтьева, то экономика американских нефтяных компаний не бьется. А она вот как-то бьется, знаете, наверно, в этом и есть чудо конкуренции, чудо свободного рынка. Если бы она не билась, то они не могли бы добывать нефть и ее продавать, а у них как-то все это дело получается.

Поэтому попытка Сечина командно-административными методами сражаться со свободным рынком априори обречена на неудачу, потому что, с одной стороны, там сотни и тысячи частных предпринимателей, которые бьются за свои кровные деньги, с другой стороны, Сечин, который последние годы… Собственно, все финансовое благополучие «Роснефти» или почти, значительная часть финансового благополучия «Роснефти» ― это те квоты, те послабления, которые Сечин выбивает из российского Минфина.

Хорошо. Тогда хочется понять, что будет дальше, чтобы закончить уже с нефтью, потому что фактически, действительно, Саудовская Аравия заявляет о том (так это выглядит, по крайней мере), что, мол, ах так? Тогда посмотрим, кто из нас выдержит дольше. Объявили о том, что будут наращивать добычу, объявили о скидках и так далее.

Опять же существует версия о том, что это такая игра в некотором смысле, чтобы напугать Россию вот этой резко обвалившейся ценой на нефть и все-таки вернуть их таким образом за стол переговоров, Россию то бишь, где-то в середине марта. Я так понимаю, что, возможно, следующая встреча где-то 18 марта.

Как вам кажется, насколько такая версия имеет право на жизнь, что это просто такой блеф, грубо говоря, временный? Или уже действительно вот таких сделок, как мы видели раньше, ОПЕК+ и чего-то подобного мы уже не увидим, теперь каждый сам за себя уже окончательно?

Я думаю все-таки, что Саудовская Аравия и ОПЕК заинтересованы в новом соглашении, потому что цена нефти 35 долларов за баррель не устраивает ни Россию, ни Саудовскую Аравию, она слишком низкая для бюджетов и той, и другой страны. И та, и другая страна хотели бы видеть как минимум плюс 20 долларов сверху, да.

Соответственно, объективно обе страны заинтересованы в том, чтобы было достигнуто новое соглашение. Я думаю, что этим все и завершится. Но дальше, что называется, дьявол в деталях. Дьявол состоит в том, мы ищем дьявола в том, собственно говоря, каким образом Саудовская Аравия пойдет на это соглашение и что она потребует от России взамен. Например, потребует она от России сократить не на 300 тысяч баррелей, как предполагалось еще неделю назад, а скажет: «Слушайте, ребят, давайте-ка вы сократите на 500 тысяч баррелей или на миллион. Вы такие упорные, упрямые, давайте ваша доля в сокращении будет побольше». Или потребует, чтобы, например, Сечина сняли с позиции руководителя «Роснефти», потому что ну нельзя держать идиота, да, руководителем крупнейшей нефтяной компании мира, решения которого действительно могут потрясти весь финансовый рынок, которые абсолютно безответственные. Если человек идиот, то это надолго, и если вы его не можете снять сами, то мы от вас этого потребуем.

И последний вопрос, собственно говоря: сколько Саудовская Аравия по времени ― два дня, неделю, три недели, месяц, четыре месяца ― захочет поиграть на нервах России, Путина и, не знаю, всего мирового нефтяного рынка. Очевидно, что Путину кровь из носу нужно, чтобы до 22 апреля и еще минус, наверно, как минимум две недели, то есть где-нибудь до 10 апреля, эта ситуация завершилась, потому что нельзя идти на национальный опрос населения в поддержку себя как личного монарха, если у тебя творится черт знает что с нефтью и с курсом доллара. В такой ситуации получить поддержку населения будет крайне тяжело.

Соответственно, нужно, чтобы к 22 апреля ситуация успокоилась. Я закладываю на это две недели. Соответственно, Путин будет стремиться, чтобы в течение месяца, в течение ближайших четырех недель каким-то образом договориться с Саудовской Аравией. Саудовская Аравия, думаю, прекрасно понимает российский политический календарь и, в принципе, готова подождать и четыре недели, и шесть недель, и восемь недель, но в конечном итоге договориться.

Поэтому это будет вопрос вот такой переговорной цены ― сколько Россия заплатит за то, чтобы вернуться в сделку.

Если так, если мы говорим про ближайшие недели, можем ли мы рассчитывать на то, что, так сказать, если это в конечном счете будут ближайшие недели, все-таки договорятся, то вся эта история как-то открутится назад и с точки зрения цен на нефть, и с точки зрения курса рубля в первую очередь, который сегодня на международных рынках уже был в районе 76 рублей за доллар?

Я считаю, что да. Опять я повторюсь, что это не первая ситуация на мировом нефтяном рынке, когда предложение резко превышает спрос. Это было и в 1998 году, и в 2008 году, и в 2014 году, и каждый раз страны ― производители нефти каким-то образом, так или иначе, на тех или иных условиях договаривались о том, чтобы ограничить добычу нефти и продажу, предложение на мировом рынке. Потому что спрос на нефть ― это процесс некий объективный, он никем не руководится, Путин с Трампом и, не знаю, Туском, руководителем Европейской народной комиссии, не могут договориться и сказать: «Давайте будем потреблять нефти на 1% больше или на 1% меньше». Это решение миллионов потребителей, больше ездить на машине или меньше ездить на машине.

Поэтому будут договариваться. То есть я считаю, что договорятся, вопрос ― в течение какого периода времени. И, конечно, обратно позиции цены нефтяной черной бочки и, думаю, позиции рубля вернутся. Но только вот если нефть падает и рубль падает стремительно в течение одного дня, то, конечно, движение назад будет более медленным, оно будет растянуто на недели.

То есть в этом смысле как-то, получается, паниковать не стоит, как-то надо просто набраться терпения, переждать этот месяц. В общем, курс рубля должен будет вернуться куда-то, где мы его привыкли видеть, где-то между 65 и 70 хотя бы, примерно так.

Смотрите, вообще говоря, неделю назад, две недели назад он был где-то между 60 и 65, 62, 63 рубля. Сказав о том, что в течение месяца Путину нужно договориться о квотах, я имею в виду, что они договорятся о том, насколько они сократят добычу. После этого цена на нефть будет возвращаться к прежним уровням, не знаю, еще месяца два-три, а рубль, соответственно, еще месяц-другой после цены на нефть. К привычному нам уровню, условному привычному ― 62–63 рубля за доллар ― вообще-то говоря, до полугода может уйти.

Хорошо. Тогда хочется все-таки о российской экономике поговорить, потому что при этом, несмотря на ваши слова о том, что, в общем, все это с высокой вероятностью, да, пройдет и договорятся, тем не менее, судя по заявлениям теперь уже и премьер-министра Мишустина, и Центрального банка, и Минфина, так скажем, уже начали как-то объяснять рынку, как мы будем жить при новом кризисе.

Пока эти слова очень спокойные, успокаивающие, скажем так, даже, например, Минфин сегодня опубликовал некую таблицу того, сколько будет Россия тратить из своих резервов при разных ценах на нефть Urals. Если мы говорим про текущий уровень, то есть в районе 30 долларов, то это около 1,5 миллиардов долларов в день. И делают такой простой арифметический прием: у нас сейчас резервы около 500 миллиардов долларов, по 1,5 миллиарда в день, значит… В месяц, прошу прощения! В месяц, не в день. Значит, нам хватит на шесть-десять лет.

Насколько вообще такие расчеты имеют право на жизнь, вот такие прямолинейные, грубо говоря, не учитывающие больше ничего?

Они имеют полное право на существование, поскольку они носят в хорошем смысле пропагандистский характер. Надо отдать должное, безо всякой иронии, действиям Минфина и Центрального банка, которые, несмотря на то, что сегодня в России выходной день, как-то вышли на работу и сделали несколько важных заявлений.

Центральный банк сказал, что не будет покупать валюту, которую он должен покупать по поручению Минфина, хотя вроде, казалось бы, деньги есть, надо покупать, обещали покупать. Минфин говорит, что у нас все в порядке с деньгами, у нас есть Фонд национального благосостояния, подушка безопасности. Если цена на нефть будет оставаться низкой, если мы будем терять доходы, то мы их будем компенсировать расходованием средств Фонда национального благосостояния.

То есть для того, чтобы успокоить профессиональных игроков на рынке, чтобы успокоить рейтинговые агентства, этого, конечно, достаточно. Было бы, вообще говоря, странно, если бы Центральный банк сказал: «Слушайте, нам все равно, что происходит на мировом рынке. Нам сказал Минфин покупать, мы будем покупать доллары» ― в тот момент, когда доллар летит вверх со страшной скоростью. Или Минфин сказал бы: «Слушайте, у нас нет денег, мы будем сокращать расходы бюджета». Было бы очень странно услышать такие заявления.

Поэтому абсолютно справедливо. Я думаю, что вообще по горячим следам, через несколько часов после того, как что-то случилось с ценами на нефть и что-то случилось с курсом рубля, очень тяжело делать долгосрочные прогнозы. Нужно хотя бы, не знаю, день прожить, неделю прожить, да, и посмотреть, как ситуация успокоится. Может быть, цена на нефть отскочит к 40 долларам, а может быть, она опустится до 25. И в том, и другом сценарии ― они равновероятны ― будут другие последствия.

Но факт тот, что Минфин и Центральный банк говорят: «Окей, мы к этому готовы», соответственно, а населению абсолютно все равно, что заявляют Минфин и Центральный банк. Для населения важны те цифры, которые они видят в обменных пунктах, сколько стоит доллар, сколько он стоил вчера, сколько стоит евро. Поэтому что заявляет Силуанов, что заявляет Набиуллина, для населения вообще как-то фиолетово.

Тем не менее хочу напомнить, что вы эфир наш сегодняшний начали со слов о том, что, так сказать, спад российской экономики в этом году обязательно будет, но не факт, что будет глобальный. Если, так сказать, эта ситуация с высокой долей вероятности, как вы говорите, разрешится в ближайшие месяцы и резервы у нас есть, то откуда же взяться тогда спаду?

Спад начнется с того, что, во-первых, упадут прибыли нефтяных компаний. Просто если цена на нефть продержится низкая, не знаю, по моему прогнозу три-четыре месяца ниже привычных нам 60–65 долларов за баррель, то, соответственно, у нефтяных компаний будет меньше денег. У них будет меньше ресурсов на инвестиции, соответственно, экономические настроения многих, что называется, экономических акторов, агентов тоже ухудшатся, потому что всем казалось, что Россия, знаете, встала с колен, особенно тем, кто верит в официальную пропаганду, а тут выясняется, что цена на нефть пошла вниз, тут же все запаниковали, рубль ничто не держит, кроме цены на нефть. Мы-то думали, что все в порядке, что бюджетное правило работает, что рубль прочен как никогда, но выяснилось, что, в общем, это такой колосс на глиняных ногах.

Соответственно, так или иначе Россия, я думаю, должна будет подключаться к соглашению о сокращении добычи нефти. Соответственно, сокращение добычи нефти ― это минус в добывающих отраслях, это минус в трубопроводном транспорте, это минус в железнодорожном транспорте, это минус во внешней торговле. Одно к другому. У Минфина, очевидно, все планы по расходованию Фонда национального благосостояния, вспомните, в конце прошлого года он говорил, что мы готовы потратить 500 миллиардов рублей из Фонда национального благосостояния на финансирование национальных проектов.

Очевидно, зная, понимая психологию министра финансов Силуанова, готов поспорить, что в ближайшие дни, недели в открытой форме или в закрытом секретном поручении Путина будет сказано: «Стоп! Средства Фонда национального благосостояния мы не тратим, заморозили». У нас было объявлено о том, что пройдет сделка между Минфином и Центральным банком о том, что Минфин выкупит акции Сбербанка. Очевидно, что тоже поставят, что называется, on hold, заморозят: а вдруг денег не хватит?

И вот все это вместе, конечно, будет толкать… Российская экономика и так растет крайне медленно, рост 1,3% ― это, вообще говоря, ни о чем, это на уровне статистической погрешности. И, конечно, из такого состояния перейти в рецессию очень легко.

Я просто пытаюсь в этом смысле понять, что конкретно поменялось для российской экономики, потому что, наоборот, ожидания на этот год, так сказать, такие довольно позитивные, радужные в связи с планами нового правительства. Весь вопрос все равно в этом нефтяном кризисе, даже пусть мы и считаем, что он продлится несколько месяцев.

Лев, смотрите. Я, в отличие от российского президента, российского премьер-министра, правительства, 450 депутатов Государственной думы и сколько там у нас членов Совета Федерации, не считаю, что экономический рост обеспечивается правительством. Правительство в конечном итоге тратит те деньги, которые собирает в виде налогов, такое вот перераспределение денег в экономике.

Как правило, правительство тратит деньги менее эффективно, чем частный бизнес и чем население. На каждый рубль, пропущенный через бюджет, отрицательная эффективность. Понятно, что у государства объективно есть какие-то расходы, поддержание социальной системы, инфраструктуры, безопасности, обороны, в общем, есть функции у государства, которые нужно финансировать. А все, что касается реализации этих самых национальных проектов, за счет «давайте соберем деньги с населения и с бизнеса и проинвестируем правильно, потому что бизнес инвестирует неправильно», ― это вранье. Это роста не создает.

Соответственно, главным ударом по России… Я забыл про это в перечислении сказать. На самом деле то, что происходит на мировом нефтяном рынке и мировом финансовом рынке, сейчас просто рынки капитала, заемного капитала для российских компаний, конечно, закроются. Последняя статистика Центрального банка о платежном балансе рассказала о том, что в прошлом году, в 2019 году во второй половине года реальный сектор, то есть не банки, не финансовые компании, а производственные компании, сфера услуг и прочее, они начали активно занимать деньги на внешнем рынке для того, чтобы финансировать свое развитие.

Очевидно, что сейчас все эти финансовые рынки закроются и Россия столкнется с ситуацией, Россия в целом как экономика, что новые деньги взять в долг нельзя, а старые долги возвращать нужно. Это то же самое, что было осенью 2008 года или осенью 2014 года, да. А раз вы возвращаете долги, которые вы брали раньше, это означает, что на вычет из сбережений вы уменьшаете в экономике инвестиции. Поэтому вот такой расклад.

Да, конечно, нефть ― это триггер. Почему я сказал, что этот кризис абсолютно рукотворный, сотворенный руками Путина и Сечина? Потому что они приняли это идиотское решение. Люди не умеют считать в пределах четырех действий арифметики, никакой высшей алгебры нет. Просто они сделали такую, не знаю, пацанскую ошибку. Они решили, что они самые крутые в России, они самые крутые и в мире. У саудитов блеф не получится, а американцев мы поставим на колени своими ста тысячами баррелей в сутки.

Не получилось. И нефть тут стала триггером. Почему мировые финансовые рынки обвалились? Потому что нефть упала, рынки обвалились. Соответственно, доходность по американским казначейским бумагам упала до 0,5% по десятилетним бумагам, чего не было никогда в истории. Это означает, что капитал массово побежал, что называется, в качество со всех рискованных рынков, в том числе и из России. И поэтому, конечно, в такой ситуации обеспечить рост экономики очень тяжело, скажем так, практически невозможно. Mission impossible.

Хорошо, тогда, собственно, давайте попробуем все-таки представить, как будет развиваться ситуация для российской экономики в этом году, если мы считаем, что все-таки действительно эти события локальные приведут к каким-то таким уже серьезным последствиям для глобальной экономики, мы увидим глобальную рецессию.

Вопрос я бы так сформулировал: в какой момент и когда, в каком виде мы перейдем к каким-то реально антикризисным действиям и так далее? Потому что пока что говорится о том, что все планы в силе: и по росту социальных расходов, и по инвестициям со стороны государства и так далее. В какой момент вот этот переход, может быть, в том числе в виде повышения ставки Центральным банком мы можем увидеть? Сколько нам еще жить в текущей парадигме, как вы думаете?

Лев, смотрите, то, что Минфин заявил, что мы начинаем тратить средства Фонда национального благосостояния, и есть первая антикризисная мера. Просто мы залезли в заначку и начали ее тратить. Это уже первая антикризисная мера. Я думаю, что в течение ближайшей недели, двух недель мы услышим крики и стоны каких-нибудь российских компаний, российских банков, что у них все очень плохо, что государство должно их поддержать деньгами. Соответственно, это будет второй такой крик о помощи: ой, нам стало плохо, помогайте срочно нам.

Сказать, что в российской экономике начнется рецессия… Я хочу сказать дисклеймер, заявление о снятии ответственности. Точно не будет ничего похожего на то, что было в 2008 или 2014 году. Эта рецессия не будет очень глубокой. Объективно нет в мировой экономике ничего такого плохого сегодня, что могло бы потащить всю российскую экономику сильно вниз. Поэтому сказать, что, вы знаете, государству нужно будет разрабатывать специальные планы из 128 пунктов, что Путин будет день и ночь сидеть и думать, лично решать, кому давать деньги, кому не давать ― думаю, что до этого дело не дойдет.

Но население, люди, мы с вами точно совершенно увидим эффект от падения курса рубля на ценниках. То, что повысится инфляция, ― несомненно. Отреагирует ли Центральный банк повышением ставки? На мой взгляд, это зависит от того, насколько длинным будет период низких цен на нефть. То есть если курс доллара сегодня 76, а потом 80, а потом 82, думаю, что Центральный банк в какой-то момент, не знаю, недели через три-четыре, вряд ли на ближайшем заседании, которое в конце этой недели, он будет повышать ставку. Или в конце месяца, в марте, не помню. Но очевидно, что если инфляция поднимется с нынешних 3% до процентов пяти, то Центральный банк совершенно точно закричит: «Ой, как все плохо, как все страшно, инфляция разгоняется, поэтому срочно давайте повышать ставку». Но это все впереди.

Завершая тогда, я хочу спросить все-таки, действительно, про положение россиян, наших соотечественников, потому что по многим прогнозам, здесь был такой фактически консенсус-прогноз о том, что все-таки в этом году наконец мы увидим такой, я бы сказал, ощутимый рост доходов. Не то чтобы большой, но хотя бы его можно будет уже пощупать: 2,5%, около того. И в связи с теми новыми социальными расходами, о которых объявлено, и в связи с тем, что в целом экономика чуть-чуть побыстрее начнет в этом году расти, чем в предыдущие годы.

В этой новой если не реальности, то, так сказать, с новыми факторами, которые есть, какие здесь в части доходов граждан могут быть ожидания на этот год?

Лев, смотрите, в том, что обещанные социальные выплаты будут сделаны, у меня нет никаких сомнений. В конце концов, Путин такой конкретный пацан, пацан сказал ― пацан сделал. Поверить в то, что он скажет: «Знаете, я забираю свои обещания назад», я не могу. Соответственно, в этой части повышение доходов населения через увеличение социальных выплат точно состоится.

Рассчитывать на то, что экономика будет расти быстрее, чем в прошлом году, я бы не стал. Дай бог, чтобы росла хотя бы с той же самой скоростью. Соответственно, при темпе роста экономики в 1,3% объективно доходы населения будут расти примерно с такой же скоростью, а практика показывает, что в такой ситуации быстрее растут доходы, гораздо быстрее растут доходы у более богатых слоев населения, чем у бедных. Соответственно, это будет играть в обратную сторону с точки зрения повышения общего уровня благосостояния, реальных доходов населения.

Но последний, самый главный фактор: ведь реальные доходы ― это с поправкой на инфляцию, что называется. Вопрос, как сильно разгонится инфляция, грубо говоря, решение Путина о социальных выплатах ― это 2 или 3% роста реальных доходов населения. А если инфляция вырастет на 4%, соответственно, она всю эту прибавку съест. Поэтому как долго будет период низких нефтяных цен, как долго будет период дешевого рубля и дорогого доллара, от этого зависит и динамика реальных доходов населения.

Но я бы, что называется, губы не раскатывал на этот год. Думаю, что разговоры о том, что в этом году доходы населения обязательно вырастут, надо прекращать.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.