Президент без обратной связи: по кому ударит уничтожение независимой журналистики в России

Начать я хочу… В конце концов, разовые выплаты, которые широко обсуждаются, мы в общем видели уже не раз, извиняюсь за тавтологию, но того давления на СМИ, которое происходит последние несколько месяцев, мы, наверное, все-таки еще не видели в таких масштабах и с такой скоростью.

Я хотела с вами поговорить про некоторый экономический аспект этого явления. Принято считать, и это отчасти доказано исследованиями, что в странах, где ограничена свобода слова, теряется обратная связь государства с обществом, уже нельзя прочитать реакцию на свои действия в общем в какой-то независимой прессе, и это потенциально должно снижать качество государственного управления.

Я хочу у вас спросить, как у практика в прошлом, я напомню нашим зрителям, что Олег Вьюгин был первым зампредом Центрального банка, первым замминистра финансов, возглавлял Федеральную службу по финансовым рынкам, так вот, как у практика, — был ли у нас, в нашей недавней истории, период, когда действительно была важна эта обратная связь чиновникам? И в этом смысле изменилось ли что-то сейчас, на ваш взгляд?

Обратная связь всегда важна. Если уж апеллировать к моему опыту, но он у меня как бы достаточно узкий, финансовый…

Ну да, мы говорим, конечно, о финансово-экономическом блоке здесь, да.

То когда я был руководителем, скажем, Федеральной службы по финансовым рынкам…

А это середина нулевых, мы всем, если что, ну примерно так.

Да-да, примерно так. То обратная связь выстраивалась не только через СМИ, а через систему взаимодействия с профессиональными участниками: с банками, брокерами, управляющими и так далее. Мы достаточно регулярно их собирали у себя в большом зале, у нас была повестка, и мы по этой повестке слушали, что нам говорят, то есть мы очень внимательно слушали рынок, это я точно могу сказать.

Если расширять как бы на уже политические процессы, то безусловно, эта обратная связь тоже нужна, потому что, собственно говоря, и до сих пор, насколько я знаю, ну как говорят, точнее, а не насколько я знаю, скажем, президент нашей страны читает дайджесты. А дайджесты — это тексты, которые взяты из средств массовой информации, и если как бы эти средства массовой информации перестают такую информацию давать, то собственно говоря, исчезает обратная связь.

А обратная связь нужна, потому что в принципе любая система, которая воздействует на что-то, будь то система социологическая, физическая, не важно, ей нужно знать, как воздействие откликается на их воздействие, то есть как менять свою политику.

Ну да, когда не знаешь, или может быть, не хочешь знать, то может быть, и не будет меняться политика.

Да.

Я вот еще какой аспект хотела в этом смысле с вами обсудить. Было такое представление, по крайней мере, в деловой прессе, что многие чиновники могут как-то высказать свою позицию, или представители бизнес-сообщества могут высказать свою позицию аккуратно через СМИ. То есть не на этих встречах, где, возможно, кто-то боится какого-то давления, быть неправильно понятым, а вот так вот как-то полукулуарно. Насколько это был значимый механизм, и вот тоже нужен ли он?

Знаете, когда я был в Министерстве финансов, заместителем в Центральном банке, в принципе мы, как чиновники, имели право определенное высказываться напрямую средствам массовой информации. Был определенный регламент, но мы этот механизм использовали, безусловно. И это, наверное, тоже правильно. Хотя на совещаниях тоже, на мой взгляд, нужно стараться проводить свою линию и не бояться.

Да, довольно наглядно было видно, как в конце, где-то начиная с 2011-2012 года все реже и реже чиновники были готовы высказывать свою позицию, если это не первое лицо, вот официально как-то, то есть под свое имя, а не вот там «источник, близкий к…».

Да, я согласен, сейчас очень сильно все зарегламентировано. Я, например, моих коллег, коллег, я имею в виду тех, с кем я работал, кто еще остался в органах власти, я все реже и реже слышу их голос.

Вот тоже по поводу того, как идет эта обратная связь, мы тут в нашем выпуске пару недель назад, как раз с профессором Высшей школы экономики тоже, Алексеем Захаровым, обсуждали исследование, которое было произведено на китайских данных, но, мне кажется, здесь некоторую аналогию хочется провести и с нашей реальностью.

Исследование вот какое, что в тех регионах, где быстрее и активнее внедрялась вот эта система социального мониторинга, когда все так или иначе «под колпаком», и в общем высказать свое недовольство становится практически невозможно, ну, очень опасно, в этих регионах выяснилось, что довольно быстро ухудшилось качество социальной политики. Потому что зачем там лишний раз больницы-дороги, если все равно люди недовольства никакого не выскажут? И это вот буквально подтверждено некоторыми данными по структуре расходов региональных бюджетов.

Как думаете, насколько эти выводы могут быть актуальными и важными для России, что вот когда нет обратной связи, когда негде высказаться, то зачем в общем-то как-то стараться учитывать нужды тех людей, которые не могут высказаться?

Вы знаете, мы с вами говорим совершенно о таких букварных истинах. Я думаю, что может быть, власти, скажем, те же китайские, может, и в России, они рассчитывают на то, что они эту информацию, обратную связь, получат не через средства массовой информации, которые публично доступны и воздействуют на поведение и психологию людей, а через некоторые закрытые исследования. Вот я думаю, что это так.

Да, вот эта легенда, опросы Федеральной службы охраны есть, да.

Да, как бы через какие-то там специальные системы получения этой информации без ее публичности. Вот возможно, что это так.

А это может работать?

Ну это, на мой взгляд, работает с огромными искажениями. И связаны они могут быть, с одной стороны, с теми, кто эти опросы проводит и приносит их на стол, плохие вести приносить не принято в иерархической системе власти, а также и с ответами людей, потому что социологи десять раз, сто раз говорили о том, что как построены вопросы — такие и получены ответы.

И великое искусство, и нужно быть честным, чтобы построить вопросы таким образом, чтобы получить реальные ответы, которые соответствуют объективной реальности. Поэтому искажения здесь могут быть огромные.

Ну да, и соответственно, качество дальнейшей, вы говорите…

А средства массовой информации, когда это конкурирующие средства массовой информации, профессиональные, они, конечно, дают более объективный взгляд.

Да, действительно мы говорим о каких-то азбучных таких истинах, как вы сказали, но их приходится проговаривать, потому что все равно каждый раз люди не всегда видят какую-то прямую связь между тем, какого качества у нас экономическая политика и какого качества у нас сфера массовой информации.

Я думаю, что знают и видят. Здесь вопрос в другом.

Минюст объяснил признание Дождя «иностранным агентом»

Новости

Фото: kremlin.ru