«Россия никогда не была государством, из которого можно выбивать долги»

Бывший министр финансов Алексей Кудрин сегодня официально подтвердил, что будет работать в Центре стратегических разработок. Он займется экономической стратегией к выборам 2020 года и, возможно, после. Как вам кажется, это важное назначение? С его приходом в нашей экономической стратегии что-то может принципиально измениться?

Это значит несколько вещей. Первое ― ЦСР возвращается к своему статусу мозгового треста условных системных либералов в правительстве, хотя кто сейчас системный либерал, а кто нет ― вопрос загадочный. Второе ― вспоминая известного изгнанника с госслужбы, а именно Сперанского (хотя там это было связано с большими издержками для человека), которого двести лет назад выгнали с государевой службы и ровно двести лет назад вернули, в 1816 году, тоже с большим понижением. Он первым вице-премьером по хозяйственно-правовым вопросам, а вернули в госслужбу его пензенским гражданским губернатором. В России нередки случаи, когда люди возвращаются в службу через понижающие должности либо через должность советника.

Что это может означать с точки зрения выгоды для нас с вами? Будет ли какая-то не тактическая история, а больше стратегическая?

Мне кажется, надо посмотреть. Алексей Леонидович Кудрин оставался крайне влиятельным человеком, в министерствах экономического блока его слушали, к нему прислушивались, в том числе первые лица страны. Грубо говоря, он всегда был авторитетом. Сейчас авторитет подкрепляется некоторым местом. Посмотрим, станет ли это новым центром стратегии, либо это будет некоторой синекурой (такое тоже бывает), либо это будет транзитная точка к высокому государственному посту.

Что имели в виду первые лица государства и сам Алексей Леонидович, знают только они сами.

В своей статье на Slon.ru экономист Марат Атнашев сегодня пишет о том, что основная проблема российской экономики заключается не в отсутствии инвестиции или чем-то еще, а в политических рисках. Даже с приходом Кудрина на какую бы то ни было должность (даже премьер-министра), по большому счету, мало что изменится. Сам же Кудрин сегодня заявил, что возможность для маневра есть. Давайте послушаем его слова.

Алексей Кудрин: В значительной степени это зависит от президента, политической системы, но нынешняя политическая система позволяет проводить многие реформы как раньше, так и сейчас, но не все. Пресс силовых мероприятий, проверок, которые приводят к разрушению бизнеса, даже честного, очень высок. Президент в своем послании в декабре сказал о том, что из 400 тысяч расследований, которые были проведены в 2014 году, больше 80% не привели к обвинениям и судебным решениям, но по пути таких расследований пострадал бизнес и в значительной степени был утрачен. Вот это является чрезмерным прессом на бизнес.

Прежде чем вы как-то это прокомментируете, хочу сказать, что мы сегодня сделали опрос в твиттере и «Вконтакте». Мы задали вопрос «Если бы Алексей Кудрин занял пост премьер-министра, что бы это изменило с точки зрения нашего экономического развития?».  Давайте посмотрим на результаты этого опроса.

Вы видите, что во «Вконтакте» большая часть ответивших считает, что либо все осталось бы так же, либо улучшилось бы, но незначительно. В твиттере примерно такая же картина: «осталось бы так же» ― 47%, это большинство ответивших. 33% считают, что ситуация в экономике улучшилась бы, но не сильно. То есть особенно никто не верит в фундаментальные изменения вне зависимости от личности премьер-министра. Как вам кажется, это так?

Я бы сказал, что в текущей ситуации, если мы посмотрим на то, где принимаются решения и как функционирует правительство, к сожалению, как это иногда бывало и в отдельные периоды в царские, императорские и советские времена, сейчас правительство не ловит мышей, если можно так сказать. Не ловит административно. Центр принятий решений сместился в администрацию президента, в отдельные ведомства, но правительство как правительство функционирует достаточно слабо.

Если правительство возглавит достаточно сильный, авторитетный администратор с мандатом, скорее всего, центр принятия решений сместится туда. Условно говоря, правительство при Михаиле Михайловиче Касьянове, кабинеты Фрадкова и Зубкова и правительство премьерства Владимира Владимировича Путина ― совершенно разные правительства. Нынешнее правительство совершенно четвертое. То есть не только от личности, но и от мандата премьер-министра и конкретных министров зависит очень многое.

Я бы сказал, что пока, во всяком случае, до сентябрьских выборов, вероятность смены правительства мала. Конечно, это чистая спекуляция, правительство может быть смещено и переназначено росчерком пера.

А после выборов?

Надо смотреть после выборов.

Как вы оцениваете вероятность прихода Кудрина в качестве премьера после выборов?

Я думаю, что вероятность существует. Это не вероятность высадки инопланетян в районе метро «Дмитровская», но и не слишком высока. Я бы сказал, что вероятность назначения достаточно слабого премьер-министра с сильными отдельными министрами и вице-премьерами, с сохранением Алексея Леонидовича в качестве консильери, если мы возьмем лексикон «Крестного отца», является более вероятной.

Давайте послушаем звонок на нашей прямой линии.

Елена: Есть определенная сумма денег. Антон, подскажите, пожалуйста, когда можно входить в валюту и какую валюту лучше купить?

Понятно, что есть самый разный набор сценариев, можно долго говорить на экономическом языке. Скажем так, существует достаточно высокая вероятность того, что сейчас рубль укрепился и из-за снижения процентных ставок, ситуации на мировых рынках и общей атмосферы скорее ослабнет на отрезке в полгода-год, в валюту скорее стоит входить. Между долларом и евро ― медленнее, чем ожидалось, но ставки по доллару будут расти (это важно для мировых финансовых акул), а ставки по евро останутся отрицательными. Поэтому если валюта, то скорее доллар.

Я думаю, что Елене будет небезынтересно. Вы были в нашем эфире 10 февраля, тогда рубль торговался по 78,60 за доллар. Вы тогда удивительно точным образом спрогнозировали перспективу рубля, причем вплоть до майских праздников. Давайте послушаем.

― Скорее всего, весной доллар будет выгоднее купить, чем сейчас. Во всяком случае, я заключил в профессиональном сообществе несколько пари на горячительные напитки, что к майским праздникам мы увидим доллар по 60 с большим хвостом, нежели по 70 с большим хвостом, как сейчас.

Удивительным образом рубль сегодня стоит в соответствии с вашим прогнозом, 65,80. Поэтому, конечно, очень хочется спросить вас: хорошо, мы вплотную подошли к майским праздникам, чего ждать до конца лета? По цифрам.

По цифрам ― скорее всего, рубль может еще несколько укрепиться, хотя вряд ли далеко. По мнению экспертов по нефти, нефть, скорее всего, сейчас на локальном пике. 29 апреля ЦБ, скорее всего, начнет резать процентные ставки. И третье ― объективно, инфляция резко снизилась, экономика в состоянии рецессии, а бюджету нужен слабый рубль, чтобы свести концы с концами. Поэтому я бы ставил на то, что в конце лета мы увидим рубль где-то в районе 75.

Вот так выглядит сегодняшний прогноз Антона Табаха.

Сегодня также была очень важная история про Гаагу. Мы увидели, что решение было не в пользу акционеров ЮКОСа. Было вынесено решение на выплачивать 50 миллиардов долларов акционерам ЮКОСа или, по крайней мере, появилась такая возможность.

Ходорковский так прокомментировал это решение в своем твиттере: «Запад ослабляет давление на Россию». Вы с этим согласны? Если да, то что это может значить для экономических процессов?

Это нужно спрашивать у политических комментаторов и политологов. Я могу в силу долгой практики обсуждать долговые вопросы и законодательство, связанное с ними, но иски по энергетической хартии и так далее вам лучше бы разъяснил опытный энергетический юрист. Но это было бы скучно, я боюсь.

Я хочу вас спросить именно с точки зрения экономики. Если Запад сейчас действительно немножко сделает шаг назад, как это может нам помочь?

Я бы сказал так: процесс вокруг ЮКОСа идет бесконечно долго. Он начался задолго до геополитических волнений и вопроса, что запад что-то захотел. Это спор между конкретной группой акционеров, правительством РФ, РФ как государством.

То есть решение по делу ЮКОСа не нужно экстраполировать на все остальное.

Если это решение устоит или устояло бы, как говорят, то возник бы некий вопрос. Понятно, что если государство не хочет платить, оно не платит. Это проверено многочисленной практикой. У нас сейчас не XIX век, более того, в XIX веке платили те, к кому можно было послать эскадру крейсеров. Российская Федерация никогда не была тем государством, из которого можно было выбивать долги, даже во времена государей императоров.

Скорее всего, были бы сильные аргументы для договоренности. Если решение третейского суда не устоит, Минфину, Минюсту и тем ведомствам, которые занимались отбиванием иска, будет легче, там будут пить шампанское и примерять новые погоны. Подождем пока. Апелляционный процесс займет годы, за это время много чего может случиться.

Еще одна интересная тема этой недели. С одной стороны, как выяснилось, более 50% доходов россиян сегодня стали тратиться на еду (по информации Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС), последний раз такая ситуация наблюдалась во время кризиса 2008 года. При этом мы все время слышим, что инфляция снижается, а люди, получается, еле-еле сводят концы с концами.

Всегда есть вопрос, как считать. Это в некотором смысле средняя температура по больнице. У меня капуста, у тебя котлета, в среднем мы едим голубцы. Здесь ровно такая же ситуация.

То есть вы не считаете, что этим цифрам можно верить?

В профессиональном сообществе эта тем обсуждалась, были вопросы по методике, но в целом заметно, что рост расходов на питание в связи со снижением реальных доходов населения есть. Сейчас реальные доходы с поправкой на инфляцию за два года, по сравнением с периодом до всех обострений, то есть март 2016 года к марту 2014 года ― минус 13%. Это изменение реальных доходов населения. Опять же, накладывается продовольственное эмбарго. На продовольствие цены выросли еще больше, поэтому неудивительно, что действительно в среднем на питание стали тратить больше, при этом уменьшились кредитные ресурсы, сейчас кредиты хуже дают и берут.

Я бы сказал, что 50% или 47,5% ― дискуссионный вопрос. Но то, что упало качество жизни, качество потребления, сейчас правит новая бедность ― это можно к гадалке не ходить, к экономистам тем более.

Кстати, у нас есть вопрос по поводу этой бедности, в частности, в регионах. Где сейчас наиболее тяжелая ситуация с точки зрения ценового скачка?

Это обсуждаемый вопрос. Есть разные параметры. Можно говорить о каких-то экзотических регионах Крайнего Севера, где все стоит сильно дороже, чем в центральной России. Там, с другой стороны, это компенсируется разными доплатами.

Мне понравился народный, простой, всем понятный индикатор. Есть сеть «Магнит», самые популярные магазины России, разбросанные в основном по регионам. Они посчитали некую среднестатистическую потребительскую корзину. Самая дешевая жизнь в Краснодарском крае и Белгородской области, что неудивительно ― юг, солнце, сельхозрегионы. Самое дорогое ― некое село в районе города Ирбит в Свердловской области, примерно 200 км от Екатеринбурга.

А почему?

Транспортная доступность, привозные продукты и так далее. Почему так? Опять же, в пятницу буду выступать на конференции в Екатеринбурге, поспрашиваю местных, с чем это связано. Обычно эти регионы где-то в серединке. Может быть, с тем, что сеть «Магнит» есть не по всей стране, соответственно, какая-то часть регионов туда просто не попадает.

А что в этой потребительской корзине?

Обычные продукты. Сопоставимое с сопоставимым. Взят обычный сахар, обычное растительное масло и так далее.

А насколько они выше в этом селе?

Я не смотрел глубинные детали. Скажем так, разница в небольшие десятки процентов. Я видел это в новостях, не смотрел методологию. Для специалиста всегда интересно покопаться, как считали. В принципе, можно построить любую потребительскую корзину, доказать, что инфляция снизилась от года к году, если, например, выбрать товар, который реально подешевел. Такие тоже всегда находятся.

Если десятки процентов, то это примерно в полтора раза разрыв?

Полтора раза ― это 50%. Опять же, надо смотреть методику.

Вчера Минфин официально подтвердил, что он отказывается от идеи выпуска еврооблигаций. Напомню зрителям, это способ взять в долг на международном рынке, чтобы профинансировать разные вещи, в том числе дефицит бюджета в нашем случае. Там получается какая-то любопытная история. Если забить в гугл «Минфин евробонды», то выскакивают новости примерно конца марта, где Минфин очень активно рассказывает, какая это классная штука, подтверждает свое желание, рассказывает о том, что это очень правильная идея, всячески ее защищает. Если в тот же самый гугл вбить «Минфин еврооблигации», то выскакивают вчерашние новости, где Минфин говорит, что «еврооблигации ― очень опасный инструмент».

Это какая-то идиосинкразия, вы меня извините. Как это объяснить?

Это как в старом анекдоте: и ты прав, и ты прав, и ты, сын мой, прав. На самом деле еврооблигации как инструмент действительно бывают полезны. Более того, мы говорим про еврооблигации в иностранной валюте, а они бывают и в рублях, то есть теоретически можно выпустить бумагу в рублях не по российскому, а по английскому праву, это будут еврооблигации.

В данном случае речь шла об обычных, в долларах.

Условно говоря, это все на красивом дипломатическом языке. Если переводить с него на разговорный, в марте Минфин решил сделать несколько вещей: показать, что департамент внешнего долга работает, а не просто принимает иностранные делегации; проверить, как будет соблюдаться санкционный режим ― формально (ряд госкомпаний по букве закона) или же будут банки, которые будут отказываться, потому что вроде как правительство России не подпадает под санкции, но… Отдел комплаенса, надзора за соблюдением нормативов и правил в банках, скажет: «Мы не хотим, тут денег много не заработаешь, но можно получить люлей от своих регуляторов». Это был такой пробный шаг.

Третье ― выпуск еврооблигаций сейчас не очень нужен. У правительства пока есть достаточные резервы, уровень долга, как внешнего, так внутреннего и совокупного, невысок. В принципе, можно спокойно обойтись без этого выпуска. Выпуски еврооблигаций вносились в плане заимствований Минфина с 2001 по 2010 год, ничего не занималось. Первый раз заняли в 2010 году. Каждый год вносили и ничего не делали по разным обоснованиям. Потом разместились в 2012, 2013 годах, в 2011 ― пропустили.

Можно ли тогда сказать, что эта история с еврооблигациями была скорее способом протестировать санкционный режим?

Именно. Протестировать санкционный режим, выяснить, какие банки готовы работать. Выяснилось, что готовы работать швейцарские банки, но у них мягче санкционный режим, именно поэтому швейцарский сыр не был изгнан с полок магазинов. Европейские и американские санкции жестче.

Минфин протестировал, но это тот самый случай, когда не очень-то было и нужно. Я все-таки занимаюсь этими вопросами почти двадцать лет. Специалистам было понятно, когда Минфин реально хочет денег и когда исполняет дипломатические па, а банки исполняют ответные па. Вот это был дипломатический танец.

У нас есть звонок на прямой линии.

Михаил: Не кажется ли уважаемому экономисту, что сильные флюктуации рубля есть не что иное, как возможность чиновникам заработать на этом? В Европе такого не наблюдается.

Мне кажется, Михаил немного смешал все понятия.

Можно повторить вопрос?

Сильные колебания рубля ― это не что иное, как способ заработать для наших чиновников, потому что аналогичную ситуацию мы не видим в Европе, где чиновники, видимо, честные и не желают заработать.

Тут не честные, а разные механизмы управления валютой. Скорее всего, это не тот самый случай. Мы можем говорить про чиновников, а можем про бюджет или ЦБ. Центральный банк имеет достаточно большую возможность влиять на валютный курс и делает это. Но если мы посмотрим на колебания курсов, то колебания курсов на развивающихся рынках обычно значительно шире, чем доллар ― евро ― йена ― фунт, в зависимости от политических ситуаций.

Поэтому мне кажется, что это не тот случай. Хотя, естественно, на частном уровне существуют запреты и у нас, и в других Центральных банках для должностных лиц, имеющих отношение к валютному курсу, скажем так, совершать валютообменные операции. Вспомним, как в 2010 году покинул свою должность глава Швейцарского национального банка, потому он принимал решение по курсовой политике и при этом активно занимался валютообменными операциями.

Интересно, что вы сказали, что Центробанк влияет, потому что официально Центральный банк сейчас занял другую позицию.

Есть разные способы.

Не вдаваясь в подробности. Ваша позиция заключается в том, что да, влияет.

Можно влиять через прямые валютные интервенции, а можно влиять через предоставление банкам ликвидности, нормативы, регулирование, процентную политику и так далее.

Поняли вас. У нас есть еще один звонок на прямой линии.

Аркадий: Принято считать, что все институты, социальные, экономические и политические, у нас чрезвычайно испорчены. Если действительно появится возможность при помощи глубоких реформ, с какого института или группы институтов следует начинать оздоровление? Есть ли какие-то корневые институты, с оздоровления которых следует начинать оздоровление всех остальных?

Чудесный вопрос, Аркадий. Прежде чем Антон ответит, я хотела бы дополнить его нашим небольшим опросом на той же самой конференции, где мы сегодня общались с Алексеем Кудриным. Давайте послушаем, что участники конференции называют главное проблемой сегодняшней российской экономики.

Ярослав Кузьминов: Очень низкий уровень конкуренции, отношение предпринимателей к новым проектам как к проектам с высокими рисками, по которым они готовы вкладываться, чтобы отбить деньги за три-четыре года или иметь 30% дохода в год. Таких проектов мало в любой экономике.

Леонид Гохберг: В конечном счете проблема конкурентоспособности. Если мы не сдвинем с места систему инновационного предпринимательства, если не создадим для компаний стимулы, чтобы они производили конкурентоспосбную продукцию, причем на базе новейших технологий, тогда мы не можем ожидать восстановления экономического роста и выхода на те новые рынки, которые видны уже сегодня.

Александра Левицкая: Если разобраться, никакой самой главной в российской экономике сейчас нет. У нас за определенный период сформировались задачи, которые надо последовательно и неотступно решать. Они известны и много раз сформулированы.

Хочу вас теперь вернуть к вопросу Аркадия. Все-таки если с чего-то начинать, то с чего?

Все правы: да, те институты, которые надо реформировать, лежат за пределами экономики. Их относят не к экономике, а именно к тому, что на жаргоне институциональных экономистов, к которым я принадлежу до некоторой степени, называется «на самом высоком уровне».

Говоря словами Германа Грефа, решение экономических проблем лежит вне экономической плоскости.

Именно! Судебная система, защита прав собственности. Можем вспомнить массу прецедентов: например, «ночь длинных ковшей». Доходность в 30% и быстрая окупаемость, и база теоретических исследований это доказывает, очень сильно коррелирует с тем, что право собственности не защищено, его сложно отстоять. Вспоминается профессор Преображенский: «Дайте мне такую бумажку, которая бы защитила от любого уплотнения».

Условно говоря, снятие судебных, регистрационных, титульных и так далее рисков. Есть разные способы, много стран проходило через это. Сразу скажу, что хоть и политическая сфера, это часто не связано с демократией или либерализмом. Защита прав собственности может быть при абсолютной монархии, при авторитарном режиме, либеральной демократии.

Иными словами, сейчас нам ничего не мешает этим заняться.

Мешают интересы рентоориентированных групп. Если бы вы поспрашивали великих гуру экономики, которые были на конференции, они бы вам рассказали много правильных терминов. Я все-таки специалист прикладной, поэтому говорить не буду. Но если говорить про институты, защита прав собственности и конкретные инструменты для нее очень сильно снизили бы риски.

У нас есть дозвонившийся.

Татьяна Юрьевна: Антон, как вы считаете, возможен ли обратный поворот со стороны ЦБ в направлении отмены плавающего курса с целью укрепления рубля?

При каких обстоятельствах это могло бы быть? Что за условия?

Условия простые. Во-первых, смена текущего руководства как в монетарном блоке, так и первого лица, потому все ключевые персоны ― сторонники плавающего курса. Изначально это было запланировано, просто это было сделано несколько раньше под внешним давлением.

Если мы говорим про сторонников фиксированного курса рубля из экономического блока, а не про отдельных депутатов и сенаторов, которые не специалисты в этой области, например, уважаемого Сергея Юрьевича Глазьева, одного из многочисленных советников президента по экономике, мы скорее можем увидеть фиксацию курса рубля для его занижения. Если мы смотрим в логике школы экономической мысли «промышленная политика, ускорение роста, низкие процентные ставки», то в этом случае курс стараются держать низко, чтобы обеспечить импортозамещение, бурный защищенный внутренний рост. Насколько этот рост бурный и качественный ― по этому поводу есть много вопросов.

Поэтому я считаю крайне маловероятным отказ от плавающего курса рубля при нынешнем руководстве. Если отказ произойдет при другом руководстве, то оно будет отказываться, чтобы занизить курс рубля, а не чтобы укрепить.

Кирилл Рогов в нашем прямом эфире недавно также говорил о возможном ограничении движения капитала, которое, по его мнению, произойдет в течение двух лет. Как вы относитесь к такой истории?

Что мы понимаем под ограничением движения капитала? Есть разные степени. Это не Северная Корея, полный запрет, ст. 88 УК РСФСР с расстрелом за валютные операции. Есть, например, мягкие валютные ограничения, которые были почти во всей Европе, например, после войны до 70-х годов.

Это как?

Мягкие лимиты на снятие в иностранной валюте, ограничение на покупки для физических лиц и компаний. Самая мягкая степень, которая была у нас упразднена в 2006 году, ― небольшая обязательная продажа валютной выручки крупными предприятиями. Понятно, что это не физические лица, уезжающие в отпуск, кого-то интересует, тем более что сейчас возможность уехать стала меньше как из-за курсовых проблем, так и из-за снижения уровня жизни.

Формально этого делать не будут, потому что это вопрос принципиальный для текущего руководства ЦБ. Бытовые ограничения на вывоз наличной валюты сейчас не находятся в компетенции российских властей. Вы будете удивлены, но сейчас это относится к компетенции ЕврАзЭС, где тон задают вполне либеральный в этом вопросе Казахстан и имеющая совершенно другую проблематику Белоруссия. Соответственно, здесь вероятность ограничений на вывоз наличной валюты достаточно мала. Понятно, что если захотят, то продавят, но сейчас нет остроты.

То есть вы не видите это в течение двух лет, как говорит Рогов.

У меня позиция не черно-белая. Вы хотите «да» или «нет»? Я скажу, что неформально отдельные элементы были введены еще в декабре 2014 года, когда ситуация стала острой, но официально никто этого вводить не будет. Более того, бытовые ограничения для физических лиц, которые люди сколько-нибудь смогут почувствовать, не будут вводиться, чтобы не создавать лишнего шума, во-вторых, это не могут сделать юридически, менять это сложнее, чем оставить как есть. И это не нужно, есть иные способы ограничить вывоз валюты с бытовыми целями.

Поняли вас. У нас есть еще один звонок на нашей прямой линии.

Дмитрий: Я слышал, что со второй половины года крупные вклады из банков не будут выдаваться без справок о происхождении этих денег у вкладчиков. Чем это чревато?

Во-первых, насколько возможен такой вариант развития событий? Как вы его оцениваете?

Как сказать… Любое решение всегда воспринимается как кошмар и ужас, наступает конец света. Вспомним истерику, которую в том числе и ваш достойный канал учинил в декабре прошлого года по поводу требований дополнительной идентификации при валютообменных операциях. «Все, ужас, кошмар, закрываются, валюту изымают, не будет возможности обменять». Прошло четыре месяца, что изменилось? Правильный ответ: не изменилось практически ничего. Мы слышим про какие-то проблемы? Нет, потому что это укладывалось в линию ЦБ по антиотмывочной политике, банки и так требовали документы, «голубятни», полулегальные ларьки, которые до этого реально не требовали документы идентификации, не требуют их до сих пор. Все осталось практически как было.

Это означает, что вы согласны с тем, что такой вариант развития возможен?

Нет. Я понимаю, что вам хочется устроить шум и скандал.

Я хочу получить ответ на свой вопрос, не более.

Ответ: то, что сейчас заявляется, проходит в рамках антиотмывочного законодательства. Будут требовать больше справок о происхождении денег и идентификации клиентов. При этом особых инноваций не будет, скажем так, вероятность того, что это превратится в «ужас, кошмар, вклады не выдаются», крайне мала. Вероятность ограничений на выдачу тех же валютных вкладов полтора года назад я воспринимал гораздо выше, чем сейчас.

Хорошо, сформулирую вопрос по-другому. Если у меня лежит на счету 3 миллиона рублей, я их положила давно, у меня сегодня нет никакой физической возможности доказать их происхождение, стоит ли мне их забрать сейчас или подождать еще, потому что через полгода ничего не изменится?

Я боюсь давать советы, потому что это достаточно серая сфера. Скажем так, пока не введено тотальное декларирование не только доходов, но и имущества (например, в Казахстане это введено не только для чиновников, но и для мирных граждан), вот после того, как всех граждан обяжут декларировать имущество, в том числе вклады и наличные деньги, могут возникать проблемы. Нам до этого еще дальше, чем Казахстану.

У нас есть звонок на прямой линии.

Александр: Недавно Медведев отвечал на вопросы депутатов. Ему задали такой вопрос: «Почему в России нельзя ввести прогрессивную шкалу налогов?». Он сказал, что мы знаем, что было в девяностых. А что тогда было?

Не то чтобы нельзя. Ввести можно все, что разрешено законами сохранения вещества и термодинамики.

Что имел в виду Медведев?

В данном случае он имел в виду, что в России все девяностые годы в разной форме пытались ввести прогрессивное налогообложение, это не работало. Россия стала первой из крупных стран, которая унифицировала ставку подоходного налога. Улучшились показатели и собираемость, ввели более адекватные ставки социального налога, а главное ― упростилось администрирование.

Вслед за Россией достаточно много стран перешло на упрощенную плоскую шкалу налогообложения. Этот вопрос о прогрессивной шкале налогообложения возникает регулярно. За этот созыв Думы это предложение вносилось более 40 раз, ни разу не проходило, на него давалось отрицательное заключение правительства.

Я бы сказал так: прогрессивный налог как инструмент пополнения работает плохо, особенно в стране с низкой налоговой культурой (он и в странах с высокой налоговой культурой работает не очень хорошо). Если нужно пощипать состоятельных граждан, есть иные способы, если захотят ― их применят. Например, кадастровая стоимость недвижимости, косвенные налоги, налогообложение предметов роскоши. Опять же, сколько было шуму вокруг налогообложения роскоши и дорогой недвижимости, а воз не то бы и ныне там, подвижки есть, но ничего системного не произошло.

Кроме того, есть серьезные как теоретические, так и практические доводы, что пытаться сделать прогрессивную шкалу налогообложения будет дороже, чем пытаться оставить все как есть.

У нас есть еще вопрос на прямой линии.

Олег: Что с нами будет, если будет введено эмбарго на нефть и газ?

Можно долго обсуждать сценарий зомби-апокалипсиса, хотя это лучше делать в сценарных отделах киностудий. Как совершенно гениально сформулировал по другому поводу Александр Григорьевич Лукашено, «будут жить плохо, но недолго». Реально жизнь будет плохой, но Иран жил под санкциями, в том числе и жесткими, и эмбарго, достаточно долго. Это было долго, была сильная потеря качества для всех, инфляция, обнищание. На этот путь становиться не хочется, вряд ли на него встанут.

Но сейчас о нефтяном эмбарго, равно как и об отключении платежных систем, говорят что в Москве, что в Киеве, что в других местах исключительно самые горячие головы, которым хорошо бы подлечиться у опытных мозговедов. Конспирологический сценарий можно обсуждать.

Но вероятность такого сценария вы оцениваете как стремящуюся к нулю.

Я оцениваю как крайне маловероятную. Пять лет назад я бы сказал, что вероятность нулевая, но тогда этот вопрос вообще не обсуждался. Два года назад я обсуждал бы ее как вероятную, полтора года назад как значимую. Сейчас я перевожу ее в категорию маловероятных.