Почему из России уезжает все больше людей

Марат Атнашев: Общий фон на ситуацию влияет, к сожалению, много людей постепенно выбирают вариант перемещения за рубеж, кто-то на время, кто-то на постоянно — это большой минус экономики. Есть такой индикатор, который показывает потенциал экономики, будет экономика развиваться или нет. Если у нас люди уезжают, то, как правило, это значит в перспективе нескольких лет, в среднесрочной и долгосрочной перспективе вы теряете квалифицированные кадры. Если, наоборот, вы в состоянии свою диаспору или иностранцев заставлять их приехать к себе, как правило, у вас будет рост. Если вспомнить Россию, начало 2000-х, у нас был приток и своих ребят, и иностранцев, мы чувствовали, что есть приток квалификации, есть приток информации и технологий.

Но у нас и в это же время был достаточно серьезный приток иностранных инвестиций, различного рода инвестиций в экономику. То есть действительно тогда было ощущение, что возможны какие-то перспективы. Сейчас достаточно ли будет каких-то таких маневров, как, например, отсутствие слежки за сотрудниками, чтобы этих людей удержать? Иными словами, отсутствие плохих новостей может ли быть хорошей новостью или этого слишком мало?

Отсутствие плохих новостей — это гораздо лучше, чем плохие новости, мы это знаем, но это недостаточно, конечно, это так же, как и с политикой, все время обсуждаем, хорошая у нас политика, плохая. Сегодня у нас политика отсутствия плохих решений или каких-то радикальных ошибок. Действительно, и Центробанк себя нормально ведет, и вроде как правительство достаточно рационально, не делает крупных макроэкономических ошибок. Но не делать ничего плохого — это не повод думать, что у нас что-то хорошее начнет случаться.

Смотрите, это очень интересно, потому что какое-то время назад у вас была статья в газете «Ведомости», называлась она «Привлекательность силы», и вы там говорили о том, что Россия, в основном, ведет переговоры со своими стратегическими партнерами именно с позиции силы, а не с позиции права или с позиции каких-то обоюдных интересов. А как ведет себя государство внутри страны, с точки зрения внутренней политики, в том числе и экономической политики? То есть как выстраивает отношения, с каких позиций?

Я даже не про государство сказал, опять же, а как мы друг с другом себя ведем, то есть как ведет себя общество и бизнес и т.д. У нас все, и государство, конечно, тоже, как первый, самый сильный участник, у государства монополия на применение силы. К сожалению, у нас и в культуре, и в бизнесе, и во власти есть доминанта применения силы. Мы — рентная экономика, здесь есть экономический фактор очень серьезный, что когда у вас главная задача — это контроль за рентой, вы не думаете о том, как нам вместе с вами создать какую-то дополнительную стоимость, вы думаете, как обеспечить контроль за рентой. И это тоже формулирует гораздо больше дискуссию о том, как поделить, как удержать и как не пустить, и гораздо в меньшей степени мы верим с вами, что если мы вместе подойдем к этой трубе, то мы создадим два потока нефти. Не создадим. И эта философия очень сильно сужает нам возможности изменения парадигмы внутри общества. Есть и культурная составляющая, о которой Александр Аузан очень часто говорит, о том, что действительно есть такие коды, которые очень медленно меняются. У нас дистанция власти очень высокая — это тоже элемент этой силы. Мы относимся к человеку либо как к нижестоящему, либо как к вышестоящему. Очень тяжело найти горизонтальную дискуссию от бытовых ситуаций до, естественно, бизнес-ситуаций.

И это напрямую влияет на те темпы экономического роста, которые мы сегодня наблюдаем?

Безусловно, это влияет. Дальше следующий ход: отсутствие договороспособности в экономике означает, что экономика не будет создавать. Что такое экономика? Это возможность создавать сложные конструкции и создавать через них стоимость. Это возможность предпринимательства, соединение разных кусков экономики, опять же, для создания стоимости. Это все — соединение частей, соединение частей означает, что вы в горизонтальной части работаете. Когда вы по вертикали работаете, вы разделяете, что-нибудь делите: часть, ренту и т.д.

Но, кстати, как раз про позитив, у нас сегодня про позитив. Мне кажется, что в бизнесе в России самый большой опыт как раз-таки переговорного процесса. Бизнес между собой, в моем ощущении, в моем опыте, бизнес научился гораздо больше, чем остальная часть общества, особенно не рентный бизнес, то есть тот бизнес, который не включен в рентную систему, договариваться, это предполагает, что мы доверяем чуть-чуть больше друг другу, что можно построить отношения, предполагает, что другая страна не выше тебя, не ниже тебя, и она будет выполнять то, что мы договорились. Это, мне кажется, тот источник, который можно было бы использовать. 

Фото: Анатолий Жданов/Коммерсантъ