Модная «Стратегия-2030»: как Мишустин при помощи Грефа и Ковальчука планирует «ликвидацию бедности» и «уход от токсичных госденег»

Вот год исполнился правительству Мишустина, и практически к этой годовщине, собственно говоря, кабинет министров решил подготовить некую новую стратегию социально-экономического развития, то есть каждый год нам какую-то новую модель создают, и обещают, и говорят, вот сейчас мы все проработаем, сейчас все будет, вот у Медведева, а вот сейчас вот мы сделаем, сейчас все будет хорошо.

Я не знаю, знакомы вы или нет с какими-то основными моментами, о которых писал, в частности, The Bell, там любопытно, что есть, скажем, по сути это новая оболочка для тех самых национальных проектов, которые фактически уже перестали быть на повестке дня, потому что про них уже забыли, не говорят, есть теперь у нас концепция к 2030 году, все опять сдвинулось. И любопытно, что вот три самых интересных блока, которые подготовили, это новый общественный договор, это некое универсальное семейное пособие для нуждающихся, которое собирается ввести правительство, и это будут, как обещают, прямые выплаты обеспечения малоимущих продуктами питания. Это то, о чем мы в принципе говорили в программе «Деньги», о том, что Минпромторг хочет переводить деньги на еду и выделять некие food stamps, карточки или талоны на еду, это отдельный разговор. Повышение доверия или улучшения делового климата за счет реформы правоохранительной и судебной системы, как бы это странно сейчас ни звучало на фоне того, что мы видим. И некая национальная инновационная система, это развитие IT-компаний, IT-экономика, то, что так любит и хорошо знает Михаил Мишустин.

С чем вы связываете очередную переупаковку, скажем так, вот этих национальных проектов? Это в первую очередь потому, что уже, как мы сказали, о них забыли и они не стоят на повестке дня, никто про них не говорит, а при этом деньги, которые на них выделяются, даже не успевают полностью освоить, как вы считаете?

Я думаю, это действительно связано с тем, что есть некий запрос, на самом деле в обществе есть запрос на какие-то изменения, что-то новое, потому что очевидно, что ситуация в экономике совершенно нерадостная. Она лучше, чем ожидалось, это надо тоже признать, в смысле, что когда начался кризис COVID в апреле-мае, ожидали, что будет совсем плохо все, мы прошли более-менее как бы неплохо по международным, если сравнивать с развитыми странами. Другой вопрос, прошли как бы если брать по ВВП, если брать по располагаемым доходам населения, то поскольку у нас были все-таки достаточно ограниченные меры по поддержке, которые прежде всего семьям с детьми, они сработали, безусловно, но все-таки они не полностью компенсировали падение располагаемых доходов населения, в отличие от некоторых других стран, таких как США или Европа, у которых падение ВВП, может быть, даже сильнее, чему у России, но падение располагаемых доходов, оно минимальное, вообще у некоторых где-то рост был, за счет гигантских вливаний. А вот у нас основная проблема это падение доходов населения, во всяком случае, большой его массы, потому что у нас дополнительно к этому растет неравенство, поэтому кому-то, может быть, кто-то себя чувствует вполне хорошо, но в среднем большинство людей, конечно же, очень сильно пострадали. Какой-то ответ на это у государства должен быть.

И тут вот, честно сказать, я удивился, когда прочитал все эти сообщения, потому что как бы уж очень как-то они так модно звучат, то есть у них, видимо, пиарщики хорошие работают. Но про какие-то из этих вещей просто говорили серьезно раньше, и они выглядят вполне логично, то есть адресная помощь людям, которые действительно нуждаются в деньгах, а не всем подряд, как сейчас раздается, это вещь, про которую уже очень давно говорят. И на самом деле, когда назначали Мишустина год назад, тогда еще до пандемии, как раз многие говорили, что основная из основных его задач, вот он наладил нормальный процесс сбора денег через налоги, что может он свои знания и умения применить на то, чтобы нормально, технологично подойти к процессу расходования средств, прежде всего на социальные инициативы, в адресную поддержку тех, кто действительно в этом нуждается. Поэтому это как раз такой нарратив, который давно уже идет, и это вполне логично.

Остальные новеллы, особенно с судебной системой, они звучат, так скажем, неожиданно. Другой вопрос, насколько там пока что никакого четкого понимания, что под этим скрывается и что имеется в виду, мы не знаем, это пока что странный такой слив информации, в очень общих чертах, и в основном все, что мы узнали, что там используют теперь очень модные выражения для описания того, что собираются делать, а что они на самом деле собираются делать, мы пока еще не понимаем.

Если вот наши телезрители не знают, там действительно огромное количество таких модных терминов и выражений, как «change и disrupt», метрики SMART, вообще очень много таких англоязычных терминов, которые не каждые люди понимают. В любом случае звучит это все очень так, наверное, стильно, модно, молодежно, наверное, в понятиях нашего правительство, но тем не менее, для вот той же национальной инновационной системы, которую предлагают создавать, я так понимаю, что все-таки сейчас наконец-то произошел тот момент, когда вот эта IT-технология, которая сейчас, и IT-область, IT-экономика, на нее сейчас решили сделать так или иначе ставку, во всяком случае, об этом говорили и как-то пытаются это все дело развивать.

И вот туда вот, среди прочих, приглашены такие специалисты как Герман Греф, бывший министр экономики и глава «Сбербанка», который сейчас на базе «Сбербанка» выстраивает такую огромную экосистему, экокультуру, не знаю, вот это все обтекающее, охватывающее все сферы жизни человека такую структуру, которая тебя и накормит, и отвезет, и привезет. Вообще вот то, что вот такие специалисты приходят сейчас, приглашаются, во всяком случае, к работе с правительством, в частности, кроме Германа Грефа, там инвестор и бизнесмен Александр Галицкий, и еще разные другие люди, как вам кажется, это что такое, это попытка привлечь уже непосредственно бизнес к разработке каких-то концепций? Или это попытка, просто действительно не знают что делать, и решили попросить тех, у кого лучше всего получается?

Опять же, мы не знаем, в каком формате они участвуют, там как бы вот реально непонятно. Я бы, конечно, скорее подумал, их действительно приглашают, чтобы они там работали и их рекомендациями собираются следовать, или их приглашают так, чтобы показать всем, смотрите, кого мы пригласили, каких замечательных экспертов, как успешно войти в IT-сектор. Я очень надеюсь, что все-таки это первое, и тогда, я думаю, что это абсолютно правильный подход, потому что если вы хотите развивать IT-индустрию, то надо разговаривать с людьми из IT-индустрии и понимать, как она развивается, чтобы понять, какие ей стимулы нужны и так далее. Поэтому вот тут очевидно совершенно, что вот этот общий подход, что у нас такой госкапитализм и драйвером является прежде всего государство, в IT оно точно не работает.

Да-да, вот тут как раз употребляется такое выражение, как уход от токсичных государственных денег. Вообще очень удивительно, что применяется такая терминология, при этом вообще понятие на фоне того, как государство пытается так или иначе регулировать IT-сферу, мы видим, как и законы принимаются, начиная от сохранения данных и заканчивая вот этой борьбой с соцсетями и различными хостингами видеоматериалов. Очень непонятно, как это будет соблюдаться и насколько вообще тут есть понимание того, чего же хотят сделать, то есть взять у кого-то деньги негосударственные, но при этом государство будет продолжать как-то все это дело регулировать.

Надо понимать, что при этом мы все-таки очень много обращаем внимания на все те новые ограничительные какие-то законодательства, которые связаны с тем проявлением IT, которое связано с выражением общественного мнения, организацией протестов и так далее, это то, что хотят очень сильно взять под контроль. Но IT-бизнес это гораздо шире. Есть огромное количество сервисов IT, которые никак не затронуты политической повесткой, они развиваются в банках, в каких-то других сервисах, в ритейле и так далее. Поэтому на самом деле конечно же меньшая часть IT попадает под вот это столкновение бизнес-подходов, экономических подходов и политических подходов. Это просто очень ярко выражается, мы все это обсуждаем, но в большинстве случаев как бы очень большие деньги зарабатываются, условно, на софте для банков, но его там никто не регулирует ради того, чтобы они там протестную активность отслеживать.

Поэтому все-таки в большей части IT страдает от других вещей, я думаю, что в гораздо большей степени он страдает от того, что IT-системы в современном мире, они все построены на очень большой отдаче от масштаба, они работают, когда очень много пользователей. По сути, построить успешную IT-компанию, которая направлена только на российский рынок, очень тяжело, российский рынок маленький, это не Китай, где там полтора миллиарда людей. У нас всего 140 миллионов населения, по меркам IT-бизнеса это немного, ну такой средний рынок. Поэтому, понятно, что любые амбициозные проекты в IT, они на самом деле требуют такой международной кооперации, и вот тут у нас большие проблемы, потому что вот здесь абсолютно про токсичные государственные деньги это абсолютно правильная вещь, потому что все прекрасно знают, что построить какую-то международную IT-компанию и выйти на международный рынок, если у вас среди инвесторов были какие-то государственные компании, это практически невозможно, они действительно токсичные, очень токсичные.

И вот здесь на самом деле, я думаю, что для IT будет, действительно, для серьезного развития IT-индустрии, на самом деле вот принципиальным будет момент, мы все-таки пытаемся работать по мировым стандартам и понимать, что любая успешная IT-компания должна быть международной, либо мы пытаемся вот эту автократичную модель, что у нас обслуживают IT-компании исключительно внутренний рынок. Тогда второй вариант, он очень ограничен, не такой большой у нас рынок на самом деле.

Фото на превью: пресс-служба Правительства России