Как события на Ближнем Востоке скажутся на нефтяном рынке и мировой экономике

Начнем мы с такой больше, кажется, военной, но она все-таки и про экономику тоже, я имею в виду иранский кризис и все, что вокруг него происходит. Несмотря на то, что так сказать, кажется, самая острая его фаза вроде немножко отошла и кажется, реальных военных действий крупномасштабных, по крайней мере, сию минуту между Ираном и США или их союзниками мы не ждем, но тем не менее, довольно резво реагировали рынки на то, что происходит, и в части нефти, и соответственно, в части рубля, и в части золота, в общем, особенно на фоне затишья по всем остальным фронтам. Что дальше? Можно ли ожидать какого-то эха всей этой истории, можно ли ожидать какого-то продолжения, с точки зрения какого-то нового пакета санкций и прочего? И главное, что в этом смысле ожидать нам здесь в России?

Лев, мне кажется, что вся история с ирано-американским конфликтом, она уже позади. Обе страны явно продемонстрировали нежелание идти по пути эскалации, считая, что худой мир лучше доброй ссоры. Поэтому, я думаю, говорить о каких-то последствиях или афтершоках, как после землетрясения что-то такое еще происходит, для финансовых рынков, для денежных рынков, для курсов валют, мне кажется, что эта история уже осталась позади, о ней все благополучно забыли или почти забывают, кроме тех экспертов, которые вынуждены разбираться во всяких деталях, начиная от технических и кончая политическими. Более того, я думаю, что даже те санкции, которые президент Трамп ввел, что называется, под горячую руку, сразу после обстрела американской базы, я думаю, их тоже вроде как потихонечку отменят, вроде как конфликт закончен, ну зачем лишний раз эскалировать экономические отношения. Поэтому рынки адекватно начали реагировать действительно, в тот момент, когда Иран начал реагировать, когда он начал делать жесткие заявления, и тем более, когда он обстрелял американскую базу, ну некое ощущение того, что военный конфликт все ближе и ближе, оно действительно существовало. Но сейчас все эксперты однозначно считают, что эта ситуация пройдена.

Кстати, интересно, что вот сейчас приходят новости о том, что российский МИД рекомендовал «Аэрофлоту» не летать в Тегеран по ночам. Вот уже как бы во всем разобрались, а вот теперь приходит такая рекомендация от российских дипломатов. Но тем не менее, что касается Ирана, в Иране, собственно, мы видим некоторый афтершок, теперь уже только фактически закончились там протесты, связанные с повышением цен на бензин, теперь новые протесты уже по результатам вот этой жуткой катастрофы с «Боингом», в котором больше всего погибло собственно иранцев, текущих и бывших, скажем так. И в общем, в целом есть, кажется, такое ощущение, что в Иране, так сказать, крепость режима все меньше и меньше, а соответственно, возможен какой-то там политический кризис, и соответственно, влияние на нефтяной рынок и прочее. Собственно, мы только что видели, как нефть поднималась до 70 долларов. Вот если мы говорим в разрезе, может быть, 2020 года, вы там ожидаете чего-то, серьезных каких-то движений в этом смысле?

Лев, я ожидаю каких-то изменений в Иране, я ожидаю, что там в политическом плане что-то будет происходить, но думаю, что это не выйдет ни в какую революцию, ни в какие-то такие серьезные потрясения, которые потрясут нефтяной рынок или которые как-то остановят нефтедобычу в Иране. Надо напомнить, что уже сколько, года два назад, наверное, Америка вышла из соглашения, такого всеобъемлющего соглашения с Ираном по так называемой «ядерной сделке» и ввела в одностороннем порядке санкции против Ирана, которые в общем-то бьют по иранской экономике. И вот то повышение цен на бензин, о котором вы говорили, как раз связано с тем, что экономика Ирана чувствует, она ощущает давление санкций, экономическая ситуация там явно неблагополучна. И так же, как и в России, где экономический кризис в первую очередь сказывается на уровне жизни населения, то же самое сказывается и в Иране. В этой связи, конечно, протесты иранского населения, они объективно будут происходить, в отличие от России, похоже, что вот этого вот конфликта телевизора с холодильником нет, они как-то вот работают в унисон. Иранские граждане, у них что по телевизору, то же самое в холодильнике, то есть там они очень четко понимают, что есть взаимосвязь между политикой, внешней политикой режима и тем, что у тебя творится в холодильнике, тем, что творится в кошельке. Соответственно, я напомню, что перед тем, как в 2015 году было заключено вот это соглашение, «ядерная сделка», а в 2012, по-моему, в Иране прошли президентские выборы, на которых в честной борьбе, как ни смешно это звучит в таком клерикальном государстве, победил более прогрессивный кандидат, который выступал о смене «ястребиных» позиций, который говорил о том, что необходимо идти на переговоры с Америкой и о том, что нужно выходить из режима санкций. То есть, собственно говоря, и иранское население, и иранская политическая элита, они достаточно адекватно в прошлый раз отреагировали на ужесточение санкций. Я не исключаю, что нечто подобное произойдет и на этот раз. В какой форме, мне говорить тяжело, но пока ничто не говорит о том, что масштаб народного протеста, народных волнений может выйти за пределы того, что мы видим в Иране в последние годы достаточно регулярно.

Фото: Reuters

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.