Бюрократическая игра: как Путин отстранился от проблемы роста цен и к чему это приведёт

Вот еще одно поручение, которое сегодня, сообщает агентство «ПРАЙМ», Владимир Путин поручил уже правительству, очень любопытная формулировка, «добиться предсказуемости цен на товары, применив долгосрочные рыночные механизмы» и отчитаться об этом до 1 июля. При том, что он сам подписал указ о заморозке цен на ряд товаров, и при этом теперь призывает использовать рыночные механизмы.

Вообще к чему это может привести на рынке? И собственно говоря, где тут логика, хочется понять.

Логики здесь нет никакой, вы абсолютно правильно это подмечаете. Потому что, мне кажется, что вот эти долгосрочные рыночные механизмы, это не что иное, как административное вмешательство в экономику. И как это выглядит, мы с вами наблюдаем на примере регулирования нефтяной отрасли, где существует уже по состоянию на сегодня практически индивидуальное налогообложение каждого нефтяного месторождения, каждого нефтеперерабатывающего завода, и чуть ли не ежемесячно меняются ставки акцизов, возвратных акцизов, всевозможные коэффициенты, только для того, чтобы добиться какого-то такого вот, как по линеечке, роста цен на бензин.

А если говорить о других товарах, то хорошо видно, что единственное, что сегодня правительство может сделать, это погрозить пальцем, погрозить [нрзб.] какого-то очередного силовика для того, чтобы разобраться, почему растут цены. Все это приводит опять, не первый раз мы это проходим, все это приводит либо к дефициту товаров, либо к снижению их качества, либо к снижению количества товара в одной упаковке. Помните, крупа была по одному килограмму, потом по 950 грамм, потом по 900 грамм, а сейчас уже там по 850 грамм. А вроде бы упаковка стоит столько же, цены не растут.

Поэтому, к сожалению для Владимир Путина, я вынужден его огорчить, никаких долгосрочных рыночных механизмов регулирования розничных цен нет, кроме рынка. Рынок — это единственное. И если всерьез думать о том, чтобы влиять, если бы меня спросили, что такое долгосрочные рыночные механизмы, я бы сказал, послушайте, это значит — увеличивать предложение. Увеличивать предложение это означает либо разрешать импорт и снимать барьеры на импорт, либо подталкивать, давать стимул российской экономике для роста, чтобы она производила товаров больше, лучше, лучшего качества и так далее.

Но к сожалению, опять это выходит за пределы рассуждений российских политиков, потому что опять, смотрите, возьмем какое-нибудь, не знаю, подсолнечное масло, сахар, гречку, вот такие сельскохозяйственные культуры, на которые цены непредсказуемо растут в случае неурожая. Мы же хорошо понимаем, что сельское хозяйство это циклическое производство, где урожай собирается раз в год, и сколько бы вы ни топали ногами в период между январем и июнем, вы уже ничего не можете изменить, потому что урожай собрали такой, какой он был в августе, в сентябре. Вы можете кричать, вы можете выпрыгивать из штанов, вы можете про долгосрочные рыночные механизмы, вы можете указы о замораживании цен, но ситуацию на рынке изменить это все не сможет, и вы должны смириться с тем, что вам нужно дожить до нового сельскохозяйственного года и посмотреть, какой урожай.

И если вы выявили какие-то ошибки, хорошо известно, например, что по сахарной свекле Министерство сельского хозяйства давало указания в прошлом году, в 2020, сократить посевные площади, чуть ли не в приказном порядке, а если не будете сокращать, то мы вам лишим дотаций. Вот это все нужно убирать.

Но к сожалению, знаете как, Путин же издает указ или поручение правительству и требует отчитаться в течение двух недель. За две недели можно только приказным порядком, угрозой, не знаю, тюрьмы, ареста счетов, блокировки активов и еще каким-либо образом на две недели что-то заморозить. Ничего более существенного добиться невозможно.

А как вот эти изменения планируемые или какие-то нововведения в регулировании ценовой политики, отразятся, собственно говоря, на потребителях и на компаниях-производителях? Потому что они-то оказываются, действительно, вы правильно сказали, что «не смейте сеять больше, а то не получите денег». В общем, какая-то опять очень сложная система, которую понять вообще очень трудно.

Как это отразится, собственно говоря, на потребителях? Будет ли что ждать людям, что все-таки будут как-то сдерживаться они, действительно, как планируется, или это только слова? И что же ждать, собственно говоря, тем, кто производит товары, на что им рассчитывать? Потому что любой производитель хочет чтобы, конечно же, его товар дорожал, чтобы он получал больше прибыли, или за счет объема, или за счет роста цены, но при этом оказывается вот в такой ситуации.

Что ожидать производителю, мы хорошо знаем, потому что достаточно посмотреть на средства массовой информации, на интервью с многочисленными директорами предприятий, которые говорят, что уже сейчас нам невыгодно поставлять продукцию в розничные сети, в торговые сети, потому что это нам несет убытки. Мы лучше вообще остановим производство, чтобы с этим не связываться, чем продавать товар по замороженным ценам и плодить убытки.

Поэтому для производителей это создает огромные проблемы, если вы работаете на таком рынке, который, что называется, зависит от цены сырья сельскохозяйственного, которое там выросло на 30-40%, и вы никуда деться не можете, нет чудодейственного рецепта входящие цены, рост входящих цен куда-то спрятать, а продавать продукцию по прежним низким ценам.

И есть сектора, которые находятся в более, так сказать, благоприятном положении, это опять та же самая нефтяная промышленность, потому что последняя инициатива правительства, о которой мы слышали, это запрет на экспорт бензина. Там понятно, что запрет на экспорт бензина означает, что бензина в России внутри, на внутреннем рынке станет больше, продавать его будут по тем же самым ценам, соответственно, нефтеперерабатывающие заводы, они вообще не получат дохода, а такие консолидированные нефтяные компании, их доходы уменьшатся.

Но я скажу так, последние, за кого я сегодня беспокоюсь в российской экономике, это за нефтяные компании, с ними всегда все будет хорошо.

Да, это уж точно. И такой вот вопрос еще напоследок. А почему вот про эти рыночные механизмы, долгосрочные или какие там любые, вдруг вспомнили именно сейчас, когда, вот вы уже упомянули, что чуть ли не какой-то мини-Госплан вообще создают? И вообще уже даже пошли разговоры о том, что это же у нас плановая экономика возвращается потихонечку, с такими регуляторами, регулирующими действиями.

Что получается, это какая-то дань моде, для красного словца это вспомнили? Потому что же пик инфляции, по словам Министерства экономики, вообще был у нас в марте, и уже не будет. Зачем вообще вот к этому всему возвращаться, вот это упоминать, зачем это озвучивать и говорить, просто даже непонятно.

Мне кажется, что это вопрос ответственности первого лица, точнее говоря, того же самого Владимира Путина, о котором мы сегодня уже много говорили. Ведь ему нужно, с одной стороны, продемонстрировать свое неудовольствие тем, что цены растут, и как это так, вот целое правительство я назначил, а оно не может остановить рост цен, сколько я ему поручал.

А с другой стороны, каждый раз, когда эта тема обсуждается на совещаниях в Кремле, на совещаниях у Путина, или ему дают доклады, все предложения со стороны правительства сводятся к тому, что давайте здесь заморозим, давайте это запретим, давайте это остановим, а давайте здесь дадим кому-то дотацию. И эти инструменты, конечно, рыночными никак нельзя назвать, они административные.

Но опять, у Владимира Путина, у него где-то внутри, наверное, есть понимание того, что такое административные методы и что такое рыночные методы. И ему внутренне не хочется отказываться, не хочется переходить к плановой экономике, не хочется восстанавливать советский стиль жизни и советский стиль управления экономикой, Госплан в полной мере. Придать законодательные функции Госплану, наверное, он пока не хочет или не готов, потому что он тоже пережил коллапс Советского Союза, он в это время был в стране и видел, что такое развал плановой экономики на прилавках магазинов, он это все наблюдал своими глазами, и думаю, что это не тот опыт, который он бы хотел сегодня привнести в современную жизнь.

Поэтому он придумывает, знаете, как «Москва 2042», такие всякие эвфемизмы, вот давайте, вы ограничьте рост цен, но только с использованием рыночных механизмов. То есть, с одной стороны, нужно остановить рост цен, а с другой стороны, административные методы применять нельзя. И что делать в этой ситуации правительству?

Видимо, вы очень правильно говорите, как это называется на языке бюрократов, толкать проблему вправо, то есть откладывать момент доклада президенту о том, что добились успеха в остановке роста цен как можно дальше. Потому что, глядишь, пик инфляции будет пройден, пик высоких цен будет пройден, и к тому моменту, когда президент снова вспомнит про эту тему и вызовет нас, оно само собой все рассосется. Вот такая вот бюрократическая игра.

Фото: пресс-служба Кремля