Заместитель главы ОНК Любовь Волкова: всех медицинских работников СИЗО надо разогнать

Волкова: Его вывезли полутрупом.

Казнин: Давайте по порядку. Человек попал в СИЗО по статье «Мошенничество». Ему 60 лет.

Волкова: Экономическая статья и 60 лет. Он больной уже, у него 6 шунтов стоит. Ему по состоянию здоровья вообще не предполагалось там быть. Это третья степень гипертонии, которая у него была, вообще исключает содержание под стражей. Она входит в список по постановлению №3 и по 54 постановлению, в общем, по всем документам. Но дело в том, что в самом первом обследовании, которое провели где-то в начале зимы, были очень настораживающие данные, анализы, которые свидетельствовали, как потом уже стало ясно, что у него начинается онкологическое заболевание. Он в январе попросился на медицинское освидетельствование, и ему начальник СИЗО Тагиев отказал. Просто своим постановлением отказал, не захотел и отказал.

Казнин: Надо пояснить, что Тагиев снят с должности.

Волкова: Он в отпуске.

Казнин: Пока ещё не снят?

Волкова: Он в отпуске. Поскольку сразу после побега, который случился на майские праздники, он ушёл в отпуск.

Казнин: Поговаривают, что он уже из отпуска не вернётся на свою должность.

Волкова: Там может умереть тысяча людей, но его за это не снимут, а вот за побег – это дело серьёзное. Так вот, он отказал 28 января, мы вчера ходили и разговаривали с временно замещающим его товарищем, который называется Владимир Витальевич Заяц, и который всё это время, находясь в управлении, то есть на вышестоящей инстанции по Москве, тюремное ведомство УФСИН по городу Москва, будучи руководителем медицинской службы этого управления. Он от нас получал жалобы, Валерий Васильевич Борщёв писал письмо с просьбой обратить внимание и оказать ему медицинское освидетельствование и помощь, а тот отвечал, что этого не требуется, так же, как и Тагиев.

Как этот Заяц, находясь в Москве, затем в другом месте, мог легко определить, кому требуется, а кому не требуется при наличии этих заболеваний. С начала февраля он начал кашлять, поскольку у него начинался рак лёгких, он всё время кашлял, кашлял натужно. К нему пришли 26 февраля наши общественные инспекторы, у него было кровохарканье, всё уже было понятно, а его там лечили какими-то таблетками от кашля. Бромгексин выписали ему. И повторно было отказано Тагиевым в медицинском освидетельствовании. Вы понимаете, что они делают? Они просто не дают человеку шанс.

Казнин: Стремительно развивалась болезнь при этом, судя по всему.

Волкова: Ну, как стремительно? Если в начале зимы уже были данные кое-какие косвенные…

Казнин: А перед смертью уже четвёртой степени был рак.

Волкова: А дальше, когда он взмолился, адвокаты взмолились, мы писали все, нам даже Тихомиров, начальник УФСИН по Москве ответил: «Так и так, ему не положено и всё». Что же вы так упорствуете? Ну, один раз отказали, но вы отказываете регулярно одному и тому же человеку, несмотря на то, что он лежит в больнице уже который месяц. Что такое больница в «Матросской тишине»? Это как гражданка, там тоже есть какие-то сроки, когда можно содержать человека. Если он не выздоравливает, надо смотреть, что с ним происходит. Его состояние ухудшается, лечащий врач пишет, что ухудшается, потом напишет, что улучшается. Как может при раке, когда он развивается, что-то улучшаться? Оно не может улучшаться, при тех сердечных заболеваниях, при раке лёгких ничего не может улучшаться. Она нигде не пишет кровохарканье почему-то. Зачем это им надо? Не знаю.

Но самое главное, нас возмутил очень факт – 16 апреля он сам обратился в Преображенский суд, который обслуживает «Матросскую тишину», с тем, чтобы разрешили его проблему. На суд пришла представитель «Матросской тишины», мы с ней вчера встречались тоже, терапевт, которая на голубом глазу заявила, что у него состояние стабилизировалось, улучшилось так сказать, он получает лечение. Какое лечение? Вы от рака никакого лечения не давали. Вы вначале Бромгексином лечили, потом, когда родственники настояли, извините, если это пневмония, то пневмония не лечится таблетками. Они стали делать уколы, три недели – уколы не помогают. Да вы же врачи, вы должны насторожится, что что-то не то. Конечно, можно неправильно поставить диагноз, но какое-то время спустя можно задуматься, что что-то не то происходит. Человек сам напрашивается, просит, умоляет, уже в суд подаёт, нет, они пришли на суд и сказали, что у него всё стабилизировалось. Это было ровно за месяц- 16 апреля, а 16 мая он умер. Раковый больной за месяц – это уже всё.

Казнин: А понятно вообще, если бы его выпустили вначале зимы, он бы имел шанс прожить два года, год?

Волкова: Я вам хочу сказать, что рак в начальной степени при хорошем лечении лечится. Дело в том, что его необязательно было выпускать. Его нужно было вывести в гражданскую больницу, там хороший пульмонолог, в «Матросской тишине» нет пульмонолога. Нет таких специалистов. Чего же вы не дали возможность человеку освидетельствовать там, где есть нормальный специалист? Там нужно было сделать МРТ и всё, и всё было бы ясно. У него же, извините, врач, которая организовывает лечение за границей, она бы всё сделала, чтобы он выжил. Это был очень неординарный человек, о нём все сожалеют. Такого человека погубить – это надо было приложить специальные усилия, что ли. Вы спрашивали, может быть, следствие заинтересовано. Да нет вроде, сын говорит, что нет. А может, так завуалировано.

Это упорство, с которым они уничтожали человека, нас просто возмущает. Это же не первый случай, когда в «Матросской тишине» со стороны медицины так относятся. Это же та самая «Матросская тишина», в которой был забит, убит Магнитский. Но судили «Бутырку», почему-то выводят всё время «Матросскую тишину» из-под этого удара. Да, в «Бутырке» он лечился, никого не наказали. Это безнаказанность постоянная «Матросской тишины», которая обладает всей полнотой медицинской власти над всеми заключёнными столицы, а в столице, извините меня, 9 изоляторов следственных. Это огромный центр следственной машины, куда попадают и правые, и виноватые, здоровые, и какие хочешь, всех она перемалывает. Это медицина, которая губит постоянно людей, а ей никогда ничего не было.

Казнин: Родственники будут что-то предпринимать в связи с этим или вы, правозащитники?

Волкова: Формально к ним можно было бы. Но вы знаете наши суды, надо будет идти в тот самый Преображенский суд, который три раза отказывал, и отказывал смертельно больному человеку. Там надо было видеть, этот больной раком человек на четвёртый этаж в Преображенском суде поднимался по лестнице. В каком виде он оказывался в этой клетке? Судья спокойно на голубом глазу опять же пишет протокол.

Казнин: Конвейер.

Волкова: Конвейер.

Казнин: Равнодушие.

Волкова: Равнодушие.

Казнин: И они, наверное, считают, что все притворяются.

Волкова: Да, если не сказать большего.

Казнин: Большего мы не говорим, потому что не имеем доказательств, тем не менее…

Волкова: Да. Дело в том, что сейчас ФСИН сообщил, что они проводят сокращение сотрудников, и основное сокращение пройдёт по медицинской части. Честно говоря, я за то, чтобы их вообще оттуда убрали, потому что они просто стопорят, они просто статисты, которые стоят над больным, и, находясь там, у них есть уже какой-то формальный повод не оказывать медицинскую помощь. Пусть их разгонят всех до единого, пусть останется там несколько регистраторов, которые будут смотреть, в какую гражданскую больницу направить.