Захар Прилепин: элементы экстремизма в президентском послании

Изюмская: В разгаре ярмарка интеллектуальной литературы Non/Fiction, но далеко не все ее посетители знают, что некоторые из тех книг, которые они там могут приобрести, содержат элементы экстремизма. Что касается книг нашего гостя, писателя Захара Прилепина, про них это еще не доказано, но вопрос, что называется, открыт. Здравствуйте, Захар.

Прилепин: Здравствуйте.

Изюмская: Что там у вас происходит с признанием ваших книг экстремистскими?

Прилепин: Это надо у Минюста спросить. Молодые люди из прокремлевской организации «Новые люди», прошу прощения за тавтологию, они подали иск в Минюст о том, чтобы проверили мои книги на предмет экстремизма и национализма в этих книгах - романы «Санькя» и «Черная обезьяна». Я сам с интересом слежу за завершением этого проекта.

Изюмская: А вы как считаете, есть там некие элементы экстремизма?

Прилепин: Я считаю, что вообще во всей русской классике есть элемент экстремизма. Если его запрещать, то надо целиком запрещать всю, потому что в «Капитанской дочке» экстремизм очень симпатичный, «Тарас Бульба», там банда экстремистов, а женщины в романе «Воскресенье» и в «Яме» Куприна, занимаются проституцией. В «Преступлении и наказании», кстати, тоже. Это все очень вредная для детей литература. Я думаю, что надо сжигать библиотеки.

Изюмская: Кстати, буквально пару дней назад премьер Владимир Путин сказал, что неплохо было бы Кодекс кинематографистов пока что ввести: как раз не показывать наркоманов, проституток, геев, курящих. Не исключено, что и этический Кодекс писателей такой появится.

Прилепин: Показывать только бадминтон с утра до вечера.

Изюмская: На, тракторах, на комбайнах…

Прилепин: На комбайнах. Затея совершенно бессмысленная, потому что чем занимается литература, я же не о себе говорю, а вообще о литературе, великой литературе, - она врачует пороки, она проповедует доброе, разумное, вечное. А как она проповедует? Только в контрасте с грязным, неразумным и невечным. Поэтому Кодекс нельзя вводить, потому что люди не поймут тогда, что такое хорошо и что такое плохо.

Изюмская: С другой стороны, вы называете книгу «Черная обезьяна».

Прилепин: Ужас, кошмар просто.

Изюмская: Я почитала ваше интервью в «Афише» Льву Данилкину, вы там говорите: «Достаточно поверхностная, но удобная метафора человеку». Мне как-то словосочетание «черная обезьяна» совершенно с этой метафорой не ассоциируется.

Прилепин: «Черный человек», это словосочетание впервые появилось у Пушкина, потом есть известное стихотворение Есенина, известное стихотворение Высоцкого о черном человеке. В каждом человеке в живом, чистом и нежном человеке начинает когда-то зарождаться черный человек, а потом этот черный человек уже озверевает до такой степени, что может превратиться в черную обезьяну. То есть, это обратная линия дарвинизма. Сначала это был венец природы, а потом все пошло в обратную сторону. Поэтому я думаю, что это поверхностная действительно метафора и достаточно удобная, чтобы показать ту степень ужаса, в который можно опуститься.

Изюмская: Буквально вчера Владимир Путин говорит: «Не надо раскачивать лодку», а в интервью Льву Данилкину, на вопрос: «Не кажется ли вам, что вы раскачиваете лодку, которая и так еле на плаву – государство», вы ответили: «Я уверен, что именно это мы и делаем и нахожу эту задачу благой, верной и необходимой». Тут тоже вполне себе можно элемент экстремизма в вашем заявлении таком найти.

Прилепин: Конечно, да. Я много произношу экстремистских вещей, но я думаю, что и элементы экстремизма можно найти даже в президентском послании, если это все доводить до абсурда. А лодку раскачивать надо, безусловно, потому что если лодка эта стоит на болоте и в ней сидят 12 человек, которые хотят спастись и уплыть из этого болота, надо ее раскачать, чтобы они с нами тут остались в нашем болоте.

Изюмская: Позволю себе еще несколько цитат. Вот из журнала «Сноб». Статья «Молодой хозяин» Александра Гаросса: «Он успешный писатель, который в 2011 году получил «Супернацбест», попал на первые строчки топов продаж с новым романом «Черная обезьяна», стал «писателем ода» по версии GQ. Он же человек с репутацией маргинала и радикала, с прошлым омоновца, в девяностые воевавшего в Чечне, и член запрещенной партии национал-большевиков. Он дружит с завзятыми либералами. И он же общается с Сурковым и ходит на чай к Путину». А есть другая цитата, это уже статья в «Итогах». Глава издательства Ad Marginem Александр Иванов: «Вокруг Прилепина создается медиаобраз. Писатель успешно «брендуется», то есть приобретает рыночный, товарно-фетишистский статус. Для литературы это очень плохо. Она может быть предметом культа, исповедания, ненависти... Но если литература становится товаром, пусть даже политическим, это ее постепенно убивает». Наверняка вам часто задают этот вопрос. Вы такой профессиональный пиарщик и вот этот вопрос с «Черной обезьяной» - это какой-то, может быть, сознательный ход, а вы просто не признаетесь?

Прилепин: Нет. Я думаю, что вся моя жизнь с самого детства была сознательным пиаровским ходом: когда я родился в деревне, не в Москве, а в маленький деревушечке…

Изюмская: В родстве с Сурковым, кстати.

Прилепин: Ну, тогда я еще не был в родстве с Сурковым. В маленькой деревне, потом я вырос, работал 5 лет в ОМОНе - уже я себя «брендовал» и «имиджмейкеровал» заранее. Потом я вступил в НБП, зная заранее, что потом мне это пригодится. Потом я родил 4 детей, потому что это отлично для бренда, это очень важная вещь. В общем, я 36 лет работал на свой бренд, а потом стал пожинать плоды. Если кто-то желает заниматься тем же самым из молодых литераторов, я всем рекомендую заняться тем же самым. Вперед, сначала в ОМОН, потом в Чечню, потом в НБП, потом по околоткам и СИЗО - и все будет хорошо у вас.

Изюмская: Нет, сейчас, можно сказать, другие уже пути для нужного товарного бренда.

Прилепин: Это смешно. Я жил человеческой жизнью, и если вокруг моего имени происходят какие-то вещи, связанные с таким мифологизированием, я за это, во-первых, не ответчик. А во-вторых, у меня есть жизнь, какую я прожил, она у меня есть такая и никакая другая. И потом, когда Александр Иванов говорит о том, что «это вредно», ну, знаете, мифологию свою создавал и Владимир Семенович Высоцкий, Сергей Александрович Есенин, Николай Гумилев, и Лев Николаевич Толстой тоже ездил, проводил зачистки в Чечне. Это мифология была или жизнь? Сначала жизнь, потом - мифология. Это нормально. Как раз для литературы это нормально.

Изюмская: Вы часто слышите такие, не знаю уж, это обвинения или комплименты, что вы удачный имиджмейкер, хорошо «брендуетесь»?

Прилепин: Слышу. Одни это произносят с негодованием, а другие это произносят с восторгом. Мне можно поверить на слово, а можно не поверить - Я ничего для этого не делал. Я вот жил, как я жил, а потом это все, что мной прожито, начало на меня работать. Вот у меня дети рождаются, они на меня тоже работают. Они маленькие, а это отличный бренд. Большой папа с бритой головой, с маленькой дочкой в руках - отличный бренд. Но вот родите дочку и тоже «брендуйтесь», ради бога.

Изюмская: Да, кстати, может, вы и бреетесь специально для бренда, для того, чтобы те, кто «Черную обезьяну» взял по ошибке почитать…

Прилепин: У меня раньше были большие кудрявые пышные волосы, я облил себя кислотой, чтобы у меня бренд работал. Это чушь собачья! Это придумывают люди с комплексом творческой смысловой импотенции. Вот им надо объяснить чем-то чужую удачу, и они, конечно, объясняют не тем, что они чудаки, а тем, что вот этот парень плохой. Вот и все. Это их дело, это их проблемы, а не мои.

Изюмская: Что касается экстремизма, если говорить про роман «Санька», то там действительно, в общем, несложно элементы его найти, но почему-то до сих пор не было желающих покопаться, разобрать и в Минюст отправить запрос. Вы чем-то объясняете обострение активности?

Прилепин: Нет, я думаю, что тут проблема может быть с романом «Санька», потому что, во-первых, спектакль поставлен Кирилла Серебренникова, который с успехом идет по российским городам - надо и спектакль тогда заодно запретить. Книга переведена уже на десяток языков - нужно уже ездить по странам, городам и весям и забирать ее у китайцев, у французов (она там тоже продается хорошо) и так далее. В России она десять раз уже переиздана. Поэтому странно. Надо было в зародыше губить, в 2006 году, а сейчас поздно, расползлась зараза по России.

Изюмская: Вы как-то следите за тем, что там происходит? Минюст, может быть, вам уже какой-то запрос?..

Прилепин: Звонит вечерами.

Изюмская: ...Отправлял ответный?

Прилепин: Нет, я не слежу. Я не думаю, что чем-то это закончится. Потому что, если бы эта организация «Новые люди» затеяли это где-нибудь месяц назад, или два, или сразу после выборов, им никто слова бы не сказал, но сейчас же власть должна выйти на второй круг или на третий с человеческим лицом: они не могут русского писателя судить за экстремизм. Поэтому, неуместная была затея. Просто «Новые люди» они такие малоумные.

Изюмская: Предвыборная кампания вам на руку сыграла сейчас, получается?

Прилепин: Вот в данном случае, да. Пока на свободе буду, пока она не закончится.

Изюмская: Вы слышали уже, какой вопрос мы обсуждаем с нашими зрителями? Я хотела бы и вам его адресовать.

Прилепин: Надо бездетных демократов пропускать без очереди, чтобы у них было больше потомства. Бездетных демократов с детьми.

Изюмская: Нет, а если без шуток, если серьезно, то, что сейчас происходит вокруг Храма Христа Спасителя, у вас какие эмоции вызывает?

Прилепин: Я никоим образом ничего не имею «против» этих людей, но и «за» ничего не имею. Я, моя семья посещает церковь, я сам посещаю, но мы стараемся это делать вне толп людей, в одиночестве, в тихие дни. Это личное такое дело для меня.

Изюмская: Есть люди, например, которые связывают это все с той же предвыборной кампанией, что надо было как-то утешить массы народные, вот дали такую возможность.

Прилепин: Все можно связать с предвыборной кампанией. Мне кажется, это как-то рановато они начали тогда. Сегодня какое число, 29?

Изюмская: До выборов совсем недолго.

Прилепин: Недолго, да?

Изюмская: 4 декабря