Юрий Караш: Внутри северокорейского руководства может начаться борьба

Лобков: Какие впечатления об этом, наверное, самом масштабном празднике в истории Северной Кореи?

Караш: Ну, конечно, это где-то приближается к тем советским помпезным, может быть, даже в духе сталинизма, празднествам, которые мы наблюдали уже и при нашей жизни, я имею ввиду, конечно, сталинские празднества, мы могли их видеть в фильме «Цирк».

Лобков: Олимпиада-80.

Караш: Да, Олимпиада-80, совершенно верно. Ну, конечно, все вокруг двух фигур, в первую очередь - Ким Ир Сен, вторую, конечно, Ким Чен Ир. Там очень важно соблюдать градацию, когда поедете в Северную Корею, смотрите – не перепутайте, расстреляют. Ким Ир Сен – это великий вождь, Ким Чен Ир – это великий полководец, а Ким Чен Ын – это пока только верховный руководитель.

Лобков: А вообще, он впервые появился на публике и было видно, хотя бы, что он молод, по крайней мере, мы знаем из его биографии, что учился в Швейцарии, то есть, и что он уже – червоточинку дает режим? Как при Брежневе – это, все-таки, был уже не Сталин. Чувствуется ли, ну, если не утренняя свежесть, то какой-то ветерок перемен?

Караш: Я бы сказал так – холодная весна Северной Кореи. Наш сопровождающий, который, в общем-то, по большому счету выполнял функции конвоира, он сказал, что когда Ким Чен Ын выступал на военном параде, это было его первое такое крупное общественное публичное выступление, так Ким Чен Ын сказал, что государство, -внимание, - должно заботиться о людях. Корейцев это просто поразило.

Лобков: Это новость там?

Караш: Да, вообще-то, наоборот там, там всегда согласно идеологии чучхе, люди должны заботиться о государстве, потому что государство – это высшее выражение самостоятельности человека, и т.д. и т.п., в общем, обычная болтология. А тут государство, оказывается, должно заботиться о людях.

Лобков: То есть, такой 85-й, не 85-й, 84-й год?

Караш: Ну, с очень легкими потугами на 84-85-е годы. Причем, вы знаете, я хочу сказать насчет червоточинки: я думаю, что это может быть связано с какой-то борьбой внутри самого режима, потому что, видите ли, Ким Чен Ын, он пытается быть похожим на Ким Ир Сена, стрижется под Ким Ир Сена, улыбается; Ким Чен Ир был очень такой «затянутый», я бы сказал. Но все равно это не Ким Ир Сен. И когда умер Ким Чен Ир, то пошли разговоры о том, что при Ким Чен Ыне главным будет регентом его дядя. Но сейчас дядю пока что-то отодвинули. Я думаю, что, может быть, внутри северо-корейского руководства может начаться какая-то борьба, которая, безусловно, ослабит режим. Вот, что может быть еще.

Лобков: Давайте посмотрим фотографии, которые вы сделали там, во время своего пребывания.

Караш: Причем я хочу сказать, что многие фотографии сделаны в буквально шпионском режиме, потому что когда мы что-то пытались снимать, то первое, что мы слышали: Нельзя.

Лобков: Вы же были там как специалист по космическим технологиям, как вы можете объяснить неудачу в запуске северокорейского спутника?

Караш: Точно также, как я объясняю неудачу с ракетными запусками в Германии во время Второй мировой войны, в начале советской, затем в начале американской космической программы. Понимаете, для того, чтобы отработать ракету, даже с учетом современных компьютерных технологий, невозможно все проимитировать на компьютере. Только посредством запуска. Причем, вы знаете, многие из этих запусков будут неудачными, только так можно отработать ракетные технологии. Ведь Северной Корее никто не помогает. Европе помогли Соединенные Штаты в развитии их ракетно-космической программы, и Японии тоже самое - США и Европа, Южной Корее – всем известно, мы им помогли построить космодром.

Лобков: Вернемся к Северной Корее, почему, все-таки?

Караш: Да потому что, еще раз повторяю, им никто не помогает, они вынуждены проходить путь проб и ошибок, каким в свое время шла Германия во время Второй мировой войны, каким шел Советский Союз в конце 50-х, ну, и Соединенные Штаты в то же время, тоже в конце 50-х годов.

Лобков: Как вам объяснили, что спутник не полетел?

Караш: Да никак не объяснили, вы знаете, очень интересно – нас всех позвали на пресс-конференцию, пришли 2 корейца, посидели полчаса с каменными лицами, и ни слова не сказав, встали и ушли. То есть, наверное, они не получили команду, что либо рассказать, хотя, наверное, в принципе, готовы были это сделать. И мы узнали о том, что ракета не полетела, вернее, не долетела, из сообщения агентства Associated Press.

Лобков: Сообщения о том, что в Северной Корее, возможно, сделают баллистическую ракету, которая может долететь до Японии, из-за чего Япония сейчас, Китай и Южная Корея создали общую систему противоракетной обороны.

Караш: Они, конечно, это могут сделать, потому что, все-таки, до Японии лететь – это не через пол земного шара, а несколько тысяч километров, это вполне возможно. На параде они выкатили такую ракету, которая, по крайней мере, по размерам, была почти что российский «Тополь».

Лобков: Вы были на космодроме на корейском, один, может быть, из немногих, это похоже на наш Байконур?

Караш: Нет, конечно. Вы знаете, это стартовая площадка больше, это, скорее, на космодром Домбаровский на Дальнем Востоке, ну, в районе Оренбурга, так скажем. Это очень уменьшенная копия, даже не копия Байконура; взяли одну стартовую площадку и назвали космодромом.

Лобков: Последний вопрос: журналистам, насколько я понимаю, впервые разрешили пользоваться мобильными телефонами?

Караш: Ничего подобного. У меня мой мобильный телефон, видите, какая продвинутая модель, даже его забрали, забрали мой фотоаппарат, почему? Потому что там, оказалось, встроенная система GPS, я об этом даже не подозревал.

Лобков: А вам не выдавали там корейских мобильных телефонов?

Караш: Выдавать – не выдавали, можно было арендовать, этот мобильный телефон работает только на северокорейском стандарте, то есть, за границу вы на нем не выедете.

Лобков: Ну, впервые? Потому что раньше и этого не было.

Караш: Вот этого я не знаю. Я знаю, что северокорейскими телефонами можно пользоваться, а все эти отбирались на границе тут же.

Лобков: То есть, по крайней мере, в этом режим верен себе?

Караш: Абсолютно. И не только в этом.