Светлана Рейтер: меня пока не допрашивали, просто опрашивали

Рейтер: Интервью с Каляпиным, председателем межрегиональной общественной организации комитета против пыток в милиции, сейчас это называется Комитет против пыток в полиции, было записано где-то в середине июля 2011 года. А публикация вышла в сентябре 2011 года. Это какая-то заклятая публикация. Как только она вышла, через несколько месяцев ушёл с поста главного редактора Филипп Бахтин. Если вы помните, чуть ли не в «Коммерсанте» была публикация о том, что Бахтин уволился с поста главного редактора журнала «Esquire» именно из-за этой публикации.

Лобков: А что следователь из Нижнего Новгорода от вас хотел?

Рейтер: Это был не следователь. Это был не допрос. Это был оперативник по имени Игорь Савельев, молодой человек лет тридцати. Он позвонил мне неделю назад и сказал, что хотел бы со мной побеседовать в рамках проверки, которую проводит прокуратора по факту возбуждения или не возбуждения, я не знаю уже эти трюизмы, уголовного дела в отношении Игоря Александровича Каляпина, по факту разглашения тайны следствия по делу Ислама Умар Пашаева. 

Лобков: Считается, что идёт следствие?

Рейтер: В этом состоит самый парадокс. Я не помню очень точно, Ислам Умар Пашаев был задержан сотрудниками чеченского ОМОНа, если не ошибаюсь, в октябре прошлого или даже позапрошлого года. После чего его держали на базе чеченского ОМОНа некоторое количество времени. Там сложно объяснить, Игорь Александрович Каляпин придумал такие сводные группы, которые работают в Чечне и ещё в нескольких регионах, которые как раз занимаются обеспечением правовой защиты, сбором информации и помощи. На тот момент, когда Ислам Умар Пашаев был похищен, эта сводная мобильная группа уже работала на территории  Чеченской Республики, поэтому его родители вышли на них. Была проведена срочная коммуникация в Европейский суд по правам человека и ровно после этого, когда раскрутилась добрая машина правды, Ислам Умар Пашаев был отпущен на свободу.

Лобков: Он до сих пор находится в секретном убежище в селе одной из областей, название которого не разглашается?

Рейтер: Я не задаю Игорю Александровичу этот вопрос.

Лобков: Так что хотели от вас  оперативники из ФСБ?

Рейтер: Это была проверка, которую проводят перед тем, как возбудить или не возбудить уголовное дело. Чтобы выяснить, есть ли состав преступления, есть ли достаточно оснований для того, чтобы возбудить уголовное дело, проводится проверка. Грубо говоря, разглашал ли Каляпин тайну следствия в нескольких источниках. Мне известно, что вменяют разглашения, пытаются вменить, или проверяют, можно ли вменить разглашения в интернете и в журнале «Esquire», в публикации «Кавказские борзые», которую я писала год назад.

Лобков: А в чём это тайна, какого следствия?

Рейтер: Вот это для меня и не понятно, потому что я оперативнику Савельеву как раз сказала, что, на мой взгляд, никакого разглашения тайны следствия нет, потому что всю дорогу в этом интервью Игорь Александрович говорит, что следствия не ведётся. Если факт того, что следствие не ведётся, является тайной следствия, то я даже и не знаю, что сказать.

Лобков: Очевидно, следствие по факту похищения Умар Пашаева?

Рейтер: Ну, по факту похищения, кто был к этому причастен, кому это было нужно, нормальная такая следственная работа, оперативно-розыскные мероприятия.

Лобков: Фактически человек берёт на себя работу Следственного комитета?

Рейтер: Он не может её взять. Он пытается заставить, и про это тоже очень много есть в материале, следственный комитет работать. Было до этого две попытки возбудить против Каляпина уголовное дело в рамках разглашения государственной тайны.

Лобков: Какая именно государственная тайна?

Рейтер: Никто не знает. Это дело не возбудили. 

Лобков: То, что чеченский ОМОН кого-то держит за решёткой незаконно, очевидно, это является государственной тайной?

Рейтер: Я не знаю, но государственную тайну не вменили. Сейчас идёт проверка по факту наличия или отсутствия состава преступления для возбуждения уголовного дела по факту разглашения тайны следствия. Я не вижу, ну это моё оценочное суждение, я не следователь и не оперативный работник, никаких следов разглашения тайны следствия  в этой публикации. В ней Игорь Александрович сначала рассказывает историю, а потом долго рассказывает о том, как он пытается заставить следователей работать, а они не работают. Никакой тайны в этом нет, это обычные тайны следствия по всей России.

Лобков: Возвращаясь к истории Умара Пашаева, это только один такой попался, и мы знаем о нём.

Рейтер: В работе у Каляпина есть сводные мобильные группы, насколько, я помню, на тот момент было семь подобных случаев, двумя или тремя из них занималась покойная Наталья Эстемирова, которая из-за этого, по одной из версий, и погибла. Насколько, я понимаю, они не продвинулись не по одному из этих дел. Но я могу и ошибаться.

Лобков: Целью всегда является вымогательство денег?

Рейтер: Совершенно нет. В этом же интервью Игорь Александрович рассказывал о том, что некоторых людей похищали для того, чтобы выдать за боевиков. Когда он мне рассказывал про дело Умара Пашаева, история была примерно такая же, что его должны были выдать в качестве боевика, уничтоженного к 9 мая, к светлому празднику.

Лобков: Я знаю ещё, что был случай, когда объявляли набор в чеченский ОМОН, и наивных этих мальчиков, которые думали, что у них будет всё, тоже сдают, в качестве боевиков.

Рейтер: Как раз этот случай был расследован. Это был 2005 год, если я ничего не путаю. Мне просто надо освежить эту публикацию. Я помню, что этот случай был единственным, который удалось раскрутить, может, ещё потому, что оперативники и следователи, которые занимались такими богопротивными делами, были как раз приезжими. По-моему, они были из Ханты-Мансийска.

Лобков: А если речь заходит о чеченском ОМОНе, то система герметичная?

Рейтер: Если верить Каляпину, то система действительно герметичная. Ни для кого не секрет, что Чечня - государство в государстве. Там свои законы и то, что можно в других местах, там нельзя и наоборот.

Лобков: Говорил ли вам оперативник Савельев, действуют ли они по просьбе своих чеченских коллег или у них в Нижнем Новгороде самозародилась такая идея?

Рейтер: Он этого, конечно, говорить не будет. Он показал своё поручение, в котором написано, что он командирован от ФСБ Нижегородской области, кажется, это так называется. И вот он командирован, чтобы меня допросить.

Лобков: А как вы сами думаете, это по инициативе чеченских коллег  Кадырова так взволновала эта история?

Рейтер: Тут сложно сказать. Я думаю, что деятельность Игоря Каляпина, учитывая, что он работает и в Нижнем Новгороде, и в Марий Эл, и ещё в нескольких регионах, может раздражать многих, в том числе и людей, которые работают в Чеченской Республике. Поэтому, мне сложно сказать, откуда растут ноги у этой истории. Я знаю одно: когда я шла к вам, я разговаривала с Игорем Александровичем Каляпиным и выяснила потрясающую вещь. Три года назад у него работал сотрудник, которого он уволил, и этот  сотрудник, недолго думая, пошёл в УБЭП. Он написал заявление на Каляпина, его вызвали, опросили, вызвали остальных людей из комитета против пыток в милиции и потом выяснили, что всё в порядке. Тогда жалобе ход не дали, ей дали ход сейчас. Сегодня он мне сказал, что его вызвали ещё раз.

Лобков: Это полиция? Это не ФСБ?

Рейтер: Это делается по запросу прокуратуры. То есть прокуратура Нижнего Новгорода в данный момент проводит две проверки в отношении Игоря Александровича.

Лобков: А формально это инициатива Нижнего Новгорода?

Рейтер: Это обычная история. Это типично для всех подобных дел, как мне кажется. Опять же, это может скоррелированно с тем, что кандидатуру Каляпина выдвинули в Совет по правам человека при президенте. Это тоже очень многих может раздражать, мы можем догадываться, кого. Потому что он получает трибуну. До этого он общался только с журналистами, правозащитниками, он выступал на трибунах, скорее, локальных, он получал какие-то премии и ещё что-то. Но тут у него будет трибуна. И многие не хотят эту трибуну давать.

Лобков:А вы какие-то сигналы с чеченской стороны получали от «доброжелателей»?

Рейтер: «По-дружески» у меня пока такого не было. Если я получаю смс от неизвестных номеров, я их удаляю, не читая. Я знаю, что этот материал обсуждали на чеченских форумах, я принципиально не стала смотреть обсуждения. Потому что, если ты это делаешь, то ты запугиваешь себя изнутри. Когда я ездила в Грозный по другому делу и написала на портал OpenSpace колонку, о том, что город готов к инаугурации кого угодно, мне показалось, что он такой, хотя мои коллеги, которые там были, сказали, что это всё не так. Вот там, в комментариях, было много всякого разного и такого, и сякого. Я вам хочу сказать, что когда ехала в Грозный, я удалила с компьютера этот материал на случай, если меня будут смотреть в аэропорту.