Стартап Михаила Тимофеевича Калашникова произошел благодаря конкурсу в 1947 году

Таратута: Сегодня, вчера, когда все узнали о кончине Михаила Калашникова, стали говорить о том, что если бы этот человек жил в другой стране, он был бы удивительно богатым, не просто знаменитым, просто очень богатым человеком, поскольку это очень дорогой бренд. Насколько мне известно, Михаил Калашников не был в этом смысле богат по мировым меркам. Почему это так у нас?

Викторов: Здесь надо с двух сторон посмотреть на эту проблему. Наверное, он был бы очень богатым по мировым меркам, если бы стал, кем стал. Сам он говорил, и не нужно это забывать, что он был 17-м ребенком в семье, в достаточно бедной семье – раскулаченный отец. Вообще забывают, что стартап Калашникова получился в результате конкурса. В 1947 году был конкурс, где его оружие победило. И еще одна тонкая деталь – оружие стрелковое изобретается под патрон. В 1943 году был изобретен патрон 7,62х39. Это была инновация. И он имел возможность не только знать об этом, а работать с этим патроном и изобретать под этот патрон новое оружие. Наверное, в другой стране он был бы очень нормальным человеком, но эти возможности, которые появились, в общем, у нищего мальчика в той стране, это уникально. Он сам всегда об этом говорил.

Таратута: Нищий мальчик в советской стране – это понятная история. Меня интересует, что было в постсоветскую эпоху.

Викторов: Конечно, бренд «Калашникова» – это сильнейшая история. Конечно же, следует сказать, что это история не Михаила Тимофеевича, а это государственный проект, глобальный государственный проект. Его разработка находится в основе, продвигать этот бренд – это задача, которая стояла перед российской, тогда советской, стороной. Поэтому я думаю, что как бизнес, а я знаю это не понаслышке, что здесь усилия очень-очень многих людей. Можно посмотреть, конструкторы, которые изобрели М-16, например, они не гипербогатые люди, хотя это основной конкурент «Калашникова». Можно же сравнивать. Конечно, тот факт, что оружие носит его имя, сыграло, и тогда это не боялись делать – называть оружие именем создателя, хотя, конечно, это государственный проект. Сложно сказать. Мне тяжело судить. Может быть, он бы к 95 годам был богатым человеком и не жил, насколько я знаю, в трехкомнатной квартире небольшой.

Таратута: Это вообще удивительная история. Вы говорите, что большое количество имело  отношение к этому проекту, вы знаете, к Facebook тоже имеет отношение масса людей, однако богатым человеком является тот самый человек, который выдумал или, по крайней мере, кто был лицом этой идеи. Это на самом деле история про наше устройство жизни и некоторую оценку труда.

Викторов: Согласен.

Таратута: Я слышала цитату из него, а их было много в последнее время. Он был пацифистски настроенным человеком, несмотря на то, что изобрел оружие.

Викторов: Он Родину защищал таким образом, он же не создавал оружие, которое стало средством достижения цели, иногда не благих.

Таратута: Он говорил о том, что политики должны решать любые споры мирным путем, что оружие – это средство защиты, а вовсе не нападения, не надо обвинять оружейников в этом. Вернусь к наследию. Сегодня куратор ВПК российского, вице-премьер Рогозин, сказал, что количество «Калашниковых», которые находятся на складах, что совершенно непонятно, чем сейчас должны заниматься российские заводы, которые тоже выпускают оружие, поскольку у нас перепроизводство, и работы у них нет. Понятно, что все начали удивляться этой постановке вопроса. Зачем заниматься производством того, чего и так хватает? Зачем загружать заводы Военно-промышленного комплекса?

Викторов: При всей легендарности этого оружия, надо сказать, что одна из составляющих его легендарности, то, что фактически с 1947 года, с момента постановки на вооружение, вообще-то техника производства стрелкового оружия продвинулась вперед. Есть над чем работать и в России тоже. Например, сегодня на вооружении спецназа, в том числе и не в нашей стране, находятся образцы Heckler & Koch, которые по ряду параметров, конечно, скоро будет век.

Таратута: Тогда зачем мы выпускали столько «Калашниковых»?

Викторов: Во-первых, мы были СССР, в масштабах России мы немножко оптимизировали.

Таратута: Это с советских времен сохранилось?

Викторов: Конечно. Мы были СССР, нас было существенно больше – раз. Наши границы были больше – два. Во-вторых, впрок. В-третьих, для дружественных стран. В-четвертых, одна из составляющих этого оружия то, что оно достаточно простое при всем феноменальном качестве. Мне, как человеку, который два года служил в вооруженных силах, и я знаю это оружие великолепно, два года его фактически не выпускал из рук. Это действительно просто, но это действительно феноменальное оружие с точки зрения поражающей силы, с точки зрения дальности, прицельности, стрельбы, это уникальное. Почему бы не произвести дешевого, но много? Наверное, так стоял вопрос.