Белоголовцев: В каком состоянии сейчас расследование того самого нападения? Гуревич: Состояние такое же, как были полгода назад, что было год назад, что было два года назад. Дело сейчас находится в производстве главного Следственного комитета. Где-то около полугода назад дело находилось в производстве у следователя Краснова, который получил его после того, как Михаилу вручили правительственную премию, и Путин сообщил о том, что даст указание Бастрыкину взять на контроль расследование этого дела. Краснов очень хорошо взялся, он перелопатил всё уголовное дело, всех заново передопросил, провёл экспертизы, удовлетворил мои ходатайства, которые я подавала. Но потом по какой-то причине Краснова убрали из дела. Мне причины неизвестны, я думаю, что это обычные движения внутри СК, перераспределение нагрузки. Дело получил следователь Широков, и на этом у нас всё закончилось. Полгода по делу абсолютная тишина. С одной стороны, я прекрасно понимаю, что у нас следствие не творит чудеса, они не волшебники, и то, что до настоящего времени у нас не обнаружены, не задержаны лица, совершившие это преступление, это в принципе вина не следствия сейчас. Это вина тех, кто совершенно бездарно потерял время, когда на Михаила напали. Потому что на протяжении месяца дело пинали из ведомства в ведомство, дело теряли, две недели вообще не знали, где дело находится. Это всё драгоценное время, драгоценные минуты, которые были упущены. Белоголовцев: Правильно ли я понял ваши слова, что сейчас это дело уже, скорее, не могут расследовать, а не не хотят? Гуревич: Расследовать его могут, а вот раскрыть – вряд ли. Белоголовцев: Раскрыть я имею в виду, то есть это, по сути, невозможно? Гуревич: Скорее всего. Если те люди, которые совершили нападение на Михаила, где-то попадутся, а случайным людям подобные вещи не поручают, то, что это преступление совершенно по заказу, для меня это очевидно. Случайным людям вряд ли поручают подобное преступление, поэтому вполне вероятно, что где-то, когда-то эти люди на совершении очередного аналогичного преступления попадутся. И может быть, тогда они и сообщат о совершённом ранее преступлении. Либо, может, эти люди уже находятся, есть и такая вероятность, под стражей, но просто не сообщают пока, что данное преступление совершено ими. Белоголовцев: А вы не допускаете, что следствию, возможно, известны имена заказчиков, но оно их просто не обнародует? Гуревич: Вполне вероятно. Можно обладать какой-то информацией, но не иметь возможности её легализовать для того, чтобы это устроило норму уголовно-процессуального кодекса. Белоголовцев: Собрать доказательственную базу. Гуревич: Совершенно верно. Я не исключаю, что условно знают, кто заказчик, но привлечь не могут именно потому, что время для сбора доказательств утеряно. Белоголовцев: По поводу Владимира Путина, после которого Бастрыкин брал дело под личный контроль. Насколько, с вашей точки зрения, власть на высшем уровне хотела и стремилась раскрыть это дело? Насколько это было искренне? Гуревич: Это было совершенно искренне, я никакой показухи не увидела. С учётом того, как потом следствие взялось, я говорю, что у меня к Краснову не было претензий вообще, потому что он мог взять это дело, положить его в сейф и благополучно про него забыть. На контроль, ну по большому счёту этот контроль все забывают через месяц. А Краснов перелопатил дело. Фактически ту работу, которую до него делали на протяжении трёх лет, он проделал заново. Это неформальный подход, это реальная работа, которая просто, к сожалению, не принесла результатов. Белоголовцев: Я понимаю, что вопрос не самый приятный, но не могу его обойти, такая странная и противоречивая информация поступала о конфликте родственников Михаила с химкинской администрацией по поводу похорон. Гуревич: Во-первых, не родственников, и тут слово «конфликт» достаточно грубо сказано. Родственники приехали сегодня только, это брат Миши, там сложное родство, а ещё вчера стали договариваться. Химкинская администрация предложила место на Новосходненском кладбище, я могу сказать, что на эту минуту Миша будет похоронен на Новосходненском кладбище. Он будет похоронен в четверг, гражданская панихида пройдёт в Доме журналиста. Мы просили место на Новокуркинском кладбище, потому что это близко, это удобно для тех людей, которые захотят почтить память Михаила, приехав к нему на могилу. Потому что Новосходненское кладбище – это очень далеко и это очень неудобно, хотя условно это граница Химкинского района, но на деле это место, куда добраться в принципе невозможно. Белоголовцев: А как относилась к Михаилу, в частности, новая администрация Химок? То есть была ли какая-то помощь? Гуревич: Никак. Помощи Мише в принципе никакой не было. У него было пособие по инвалидности, после того, как Михаилу вручили правительственную премию, Мише дома оказали помощь – поменяли трубы. Большое спасибо, потому что действительно там всё было плохо, Миша замерзал. Но на этом помощь закончилась, Миша всё это время существовал за счёт фонда, за счёт тех людей, которые Мишу не бросили, которые ему помогали, помогали, в том числе финансово. Этих людей единицы – это Людмила Федотова, это Андрей Столбунов, это я, это ещё несколько человек, которые состоят среди попечителей фонда. Это 5-6 человек, которые всегда помогали Мише все эти годы. Белоголовцев: В связи со смертью Михаила изменится ли статус уголовного дела? Гуревич: Нет. По закону прекращение уголовного дела влечёт только смерть обвиняемого, и то с согласия родственников. Смерть потерпевшего никакого отношения к прекращению дела не имеет. Единственный момент, что я думаю, что это сделает следствие само, если оно не сделает, я посмотрю в ближайшие два дня, если не будет, то я буду подавать ходатайство о проведении экспертизы на установление причинно-следственной связи между гибелью Миши и теми травмами, которые он получил. Установлено, что Миша погиб от того, что подавился – механическая асфиксия, кусок еды закупорил трахею, и он не смог, он, к сожалению, погиб. Но дело в том, что после причинённых травм у Миши трахея была искривлена, именно в результате тех телесных повреждений, которые он получил. Поэтому я считаю, что тут необходимо ставить вопрос: если бы проходимость была бы нормальной, мог бы быть тот результат, который мы сейчас получили – это Мишина гибель? Если была, то тут нужно будет ставить вопрос о квалификации действий. Белоголовцев: То есть это приведёт к утяжелению статьи, по которой будут осуждены люди, если их найдут. Гуревич: Да, но давайте пока, по которой будут квалифицированы действия неустановленных лиц. Так всё-таки будет правильней. Если людей найдут, я думаю, что однозначно будут квалифицированы их действия по статье 105 «Покушение на убийство» через тридцатую. Сейчас дело квалифицируется по части 3-й статьи 111.Соответственно сейчас я буду ставить вопрос, если будет определённый результат экспертизы, и по 4-й части статьи 111, потому что в 105-й как ни добивалась, я писала ходатайство, я просила несколько раз, мне отказывали. Я обжаловала, мне опять отказывали, чтобы изначально действия квалифицировались неустановленных лиц, как покушение на убийство, потому что это очевидно, что это покушение на убийство. Следствие считало иначе, я в принципе подозреваю, почему так считают – потому что по статистике особо тяжкий висяк никому не нужен, а 111.3 – это в принципе висяк, но не особо тяжкий, а просто тяжкий, полегче для статистики.
