Сразу после выборов мэрия повысила аренду для галереи М'Арс несмотря на договор

Косолапова: Небольшой экскурс в историю, если позволите. Со дня основания мы боролись за возможность создавать Музей современного искусства в Москве, иметь свое помещение. В 1989 году, через год после основания, еще Сайкин подписал нам аренду двух старых разрушенных зданий в районе Сретенки на Пушкаревом переулке. 15 лет у нас ушло на то, чтобы добиться и построить там здание. То есть мы были не просто получателями какого-то уже готового здания в Москве, мы были активнейшими участниками этого процесса. Мы освобождали от незаконных арендаторов, мы судились, мы отсуживали двойные аренды, которые выдалась на этот кусок.

Дзядко: Но вообще по контрактам вы были съемщиками?

Косолапова: Да.

Дзядко: А кто владелец?

Косолапова: Владелец – Москомимущество. Началась реконструкция и новое строительство, мы привлекли инвестора. И в 2003 году мы получили две тысячи метров в аренду, хотя нам обещали бессрочно и безвозмездно, зная, что мы занимаемся исключительно культурой, искусством, просветительскими вопросами. Нам обещали отдать это бессрочно и безвозмездно. Но подписали в правительстве все, кроме одного человека, который не согласился.

Дзядко: А кто этот человек?

Косолапова: Это был Толкачев Олег Михайлович. Он 5 раз мне отказывал. Нас знали, знаете, убогих художников не принято было трогать.

Дзядко: То есть бессрочно и безвозмездно у вас не было, а было что?

Косолапова: Была льготная аренда на 49 лет. У нас еще очень много времени впереди. Она у нас льготная, поскольку мы являемся некоммерческой организацией. По статусам мы – региональная общественная организация, причем одна из первых вообще в стране. Мы зарегистрировались первый раз как общественная организация еще по закону Советского союза, у нас был тогда номер 306 во всей стране. А потом уже перерегистрировались по российскому закону. За последние два года нам повысили аренду на 150%.

Дзядко: Насколько я понимаю, в два этапа.

Косолапова: В два этапа. Первый этап был в июне 2011 года…

Дзядко: Еще одно уточнение по хронологии. На эти 49 лет когда был подписан договор?

Косолапова: Последний раз уже после приема здания в строй - в 2003 году.

Дзядко: И после этого летом 2011 …

Косолапова: Летом 2011 на 50%. Сейчас задним числом, получила я письмо вчера, оно датировано 23 августа. У него есть номер, есть фамилия человека, который его пописал. Получили мы его 10-го, нам принесли под роспись, оно с уведомлением о вручении, где написано, что мы обязаны заплатить долги по аренде, которая повысилась, оказывается, с 1 января 2013 года.

Дзядко: Повысилась на сколько еще?

Косолапова: В два раза.

Дзядко: То есть на 100%.

Косолапова: Да. Мы обязаны заплатить эти долги, иначе нам будут выставлены неустойки и пени, которые мы в обязательном порядке все равно заплатим.

Дзядко: Кем подписано это письмо?

Косолапова: Господин Пуртов, он начальник департамента имущества города Москвы.

Дзядко: Вы пытались связываться с чиновниками мэрии.

Косолапова: Мы звонили по телефонам департамента, никто с нами не разговаривал. Там либо не дозвонишься, либо не отвечают, либо говорят: «Платите – и до свидания».

Дзядко: А на вопрос: почему с 1 января сообщают 23 августа, а по факту 10 сентября?

Косолапова: Я не знаю. Это вопрос не ко мне.

Дзядко: Вашей галерее уже 25 лет, у вас были разные стадии общения с московскими властями по вопросам аренды, у вас же должны были какие-то связи завязаться, с помощью чего, возможно, вам было бы проще выяснить вашу дальнейшую судьбу.

Косолапова: Я ходила в правительство Москвы 12 лет как на работу.

Дзядко: Вот-вот, я об этом и говорю.

Косолапова: Это было при том правительстве Москвы. Для нас ничего плохого там не сделали, нам подписывали документы, меня очень поддерживал Музыкантский, когда он был префектом ЦАО. Я ему искренне благодарна и кланяюсь до сих пор, это человек, который очень много сделал для нас. По цепочке уже дальше мы как убогие художники не встречали никакого сопротивления. Конечно, очень много лет понадобилось на то, чтобы все сделать. Мы сами оплатили проектно-сметную документацию, мы сделали проект за свой счет, мы один из домов за свой счет реконструировали. Это в инвестиционном контракте указано, мы являлись заказчиком в инвест-контракте. И так вот отнестись к нам как к каким-то арендаторам несчастным, которых можно выкинуть как собачек в одну секунду, это безбожно.

Дзядко: Обращались ли вы, сейчас назову две фамилии, первую фамилию вы уже назвали - Музыкантский, он сейчас уполномоченный по правам человека в Москве…

Косолапова: Да, мы иногда тепло здороваемся.

Дзядко: Второй человек, который многими воспринимается как палочка-выручалочка в случае конфликтных ситуаций в городе - это сейчас исполняющий обязанности главы департамента культуры господин Капков.

Косолапова: Поучилось так, что вчера, получив это письмо, я некий эмоциональный выплеск сделал в Facebook. После этого пошел вал звонков с радио, телевидения, радиостанций, я постоянно отвечаю на вопросы. Так получилось, что я пришла к вам до того, как эти письма, я называю их «душераздирающие письма», они написаны, я их отшлифовываю, чтобы никого не обидеть, я излагаю только факты.

Дзядко: Это письма куда, в правительство Москвы?

Косолапова: Это письма всем абсолютно – Господу Богу, и хочется даже приписать в конце: «Если вы не отзоветесь, мы напишем в «Спортлото».

Дзядко: А пониже инстанция, чем Господь Бог?

Косолапова: Капкову, департамент культуры, Собянину. Мне говорят: «Пишите Путину, пишите Медведеву». Напишем, конечно, всем напишем. Причем, нас поддерживают, мне вчера звонили многие директора, звонил директор ГЦСИ Лена Бажанов, звонили директора музеев, которые знают меня много лет, они в шоке. Многие люди со всего мира в Facebook, которые знают нас, художники, которые у нас выставлялись и живут в других странах, они писали: «Что мы можем для вас сделать?». Ну что? Петицию будем составлять, мне сказали, что есть очень хороший ресурс Change.org, вот туда поставим петицию. Будем делать все, что возможно.

Дзядко: В своей записи в Facebook вы пишете, что за 25 лет галерея существует на собственные средства.

Косолапова: Абсолютно.

Дзядко: А каким образом это работает, за счет билетов, за счет чего?

Косолапова: Вы знаете, это очень тяжело. У меня на сегодняшний день 17 неиспользованных отпусков и 15 лет у меня не было ни одного выходного. Чтобы держать такое дело на плаву, нужны нечеловеческие усилия, поскольку денег-то нет. Как мы зарабатываем? Нам как общественной организации разрешена производственная хозяйственная деятельность. У нас есть галерея, где мы продаем работы, опять же сейчас никто ничего не покупает. Мы делаем выставки, например, если у нас хотят выставить банковскую коллекцию, мы делаем это за деньги, опять же с этим делом тоже сейчас плохо. Мы проводим мастер-классы, семинары, то есть любую разрешенную нам по уставу деятельность, вот она дает нам деньги, но с очень большим скрипом. Это началось, когда нам на 50% повысили, очень тяжело.

Дзядко: А в тот момент было какое-то объяснение, причины повышения аренды?

Косолапова: Мы пытались звонить в департамент имущества и разговаривать, нам сказали, что лучше не поднимайте этот вопрос.

Дзядко: А просто тихо платить, молча.

Косолапова: Просто тихо платить. Мы пытались справиться с этим, но вот это подорожание нас убивает, перечеркивает, нам нужно закрываться и уходить. Понимаете, свою жизнь так заканчивать, понимаете, 25 лет ставить дело на ноги, это часть жизни существенная. Обидно. Ситуация такая - очень горькая.

Дзядко: Сейчас принято многими говорить, что с приходом нового руководства столицы, нового руководства Москвы культурная политика в городе изменилась, стала более четкой, культурная жизнь стала более яркой, собственно, в культурной жизни столицы произошел некий ренессанс. Насколько вы с этой позицией согласны?

Косолапова: Я не кинулась в объятия господина Капкова и в друзья ему не набивалась, я вижу, что у него их очень много, мне не хотелось вставать в эту очередь, то есть мы с ним лично незнакомы. Мы как бы никому не принадлежим, и для меня лично это самая дорогая вещь на свете – независимость. Было много ведь предложений в течение нашей истории под кого-то лечь. Для меня лично это невозможно. Если они оценят наши усилия, если ему доложат об этом правильно, если бы он нам помог, я была бы очень признательна. Я внимательно приглядываюсь к тому, что он делает. Вы знаете, настолько много работы, что пиариться постоянно и каждый свой шаг описывать в Facebook, это не мое.