Как понять, что ваш ребенок начал употреблять наркотики

Кремер: Сегодня день борьбы с употреблением наркотиков. Международный день борьбы с употреблением наркотиков. И со всеми гостями в нашей студии мы говорим именно о проблеме наркомании. Здравствуйте. У меня в гостях Дмитрий и Андреас Лобжанидзе. Правильно? Андреас бывший владелец клуба «Рай». А Дмитрий, человек, который спас свою дочь от проблемы с наркотиками. И мне хочется задать первый вопрос вам, Дмитрий. Как вы вообще с этим столкнулись? И как вы поняли, что ваша дочь наркоманка?

Дмитрий: История, в общем-то, банальная. Мы, как и большинство родителей, я хочу сразу поправиться, что спас свою дочь не я, а спасла ее «Страна живых», то есть реабилитационный центр. Туда мы по случаю попали сразу же, и, в общем-то, нам помогли буквально с первых же, что называется, минут.

Кремер: Это было первое место, куда вы обратились?

Дмитрий: Да, нам повезло. Я еще раз говорю, мы не прошли весь этот длинный и ужасный путь родителей наркомана. У нас все это закончилось как бы достаточно быстро. И мы, в общем-то, у нас не было такой безысходности, ужаса.

Кремер: Сколько времени ушло на реабилитацию вашей дочери?

Дмитрий: Понимаете, все дело в том, что, я еще раз говорю, нужно понять, что такое наркомания, и как бы что такое вообще тяга к наркотикам. Потому что сказать, что на сегодняшний день все закончено, не может никто. То есть бывших наркоманов не бывает. Человек должен все время помнить: алкоголик, что он бывший алкоголик, или что он бывший наркоман, и в соответствии с этим строить свою будущую жизнь.

Кремер: Давайте по порядку. Как вы узнали о том, что ваша дочь наркоманка?

Дмитрий: Мы, как и большинство, все проспали на свете. И узнали мы таким образом, что она позвонила, на тот момент она уже с нами, правда уже несколько лет не жила, позвонила и сказала, что у нее проблемы, ей нужна помощь, что она уже полгода сидит на героине. И честно говоря, для меня даже вот в тот момент какого-то такого, скажем так, шока, не было. То есть я думал, ну что там, сейчас мы вылечим быстро, и попьет таблеток. И как бы, девочка умная, бывает, оступилась и все такое прочее. И как бы все ужасные последствия и схемы начали раскрываться уже непосредственно в программе.

Кремер: Какие ужасные последствия?

Дмитрий: Во-первых, то, что наркомания, я еще раз повторяю, ее неправильно, возможно, так сказать, трактуют, потому что сейчас полно рекламы, где, обращайтесь, пожалуйста, мы вам там буквально за дни, за недели.

Кремер: Две недели.

Дмитрий: Да. И все там проблема снимется. Я могу сразу заявить, что это чистой воды ложь. На это поддаваться никому не следует. Потому что наркомания, она лежит совершенно не в физиологической проблеме. То есть не в проблеме снятия вот абстинентного синдрома и физиологической тяги к наркотикам. Физиологическая тяга к наркотикам действительно снимается за две недели, и уже отработаны методики. Это не надо никуда ложиться, к вам приедут домой и на дому вас все проведут чистку.

Кремер: Что происходит дальше?

Дмитрий: Но психологическая зависимость остается, во-первых, на всю жизнь. Она не проходит, то есть тяга не проходит к наркотикам. И вся проблема заключается в том, что человека надо научить с этой тягой жить. И в этом вся сложность. Поэтому говорить о том, что это две недели… По нашим срокам я могу сказать так, что четыре года назад был звонок ее. Мы попробовали, конечно, сами, но слава богу, двух месяцев нам хватило понять, что мы не в состоянии справиться самостоятельно с этой проблемой и мы, вот нам повезло, что мы попали в «Страну живых». Поэтому мы бродили…

Кремер: Где ваша дочь впервые попробовала наркотики?

Дмитрий: Уже на программе выяснилось, что впервые наркотики она попробовала гораздо раньше, что уже точно я не могу сказать, но это тоже походы по клубам, опять-таки, это легкие наркотики. Все начинают с легких наркотиков, практически. Никто сразу не пробует героин, как правило. Все начинают с довольно «безобидного» курева. Оно тем и страшно, что оно кажется безобидным, в общем-то, не вызывает как бы особого привыкания, каких-то эффектов таких. Но в дальнейшем, все кончается более тяжелыми наркотиками и реабилитационными центрами. Потому что самостоятельно с этой проблемой, я еще раз повторяю, справиться невозможно.

Кремер: До того, как ваша дочь столкнулась с наркотиками, вы когда-нибудь об этом с ней разговаривали, она вообще знала что это? Она знала об опасности, или вы?..

Дмитрий: Конечно, она знала. Я еще раз хочу сказать, что, как и у многих родителей, уже потом, даже и в мыслях у меня не было, что моя дочь может пристраститься к наркотикам. То есть, она очень читающая, знающая. Я ошибался также как и многие родители, думая, что…

Кремер: Почему я это спрашиваю. Вы сейчас, после того всего, что вы прошли, пережили и справились, вы как определяете причину, по которой это с вами случилось?

Дмитрий: Вы понимаете, однозначной причины вот скажем так, что из-за этого, ее нет. Есть общие вещи, которые…

Кремер: Хорошо. Что вы можете причислить, тем не менее, к причинам?

Дмитрий: Понимаете, мы можем в процессе воспитания совершать массу ошибок. В принципе, их невозможно не совершить, потому что мы, когда рожаем детей, нам самим по 20 лет и нас никто не учит. Но что самое, что я теперь вижу и считаю главным - это конечно наличие с ребенком близких доверительных отношений. То есть, если у вас есть с ним близкие доверительные отношения, вы все эти ошибки, у вас есть шанс их исправить. Если у вас таковых отношений нет, то, естественно, эти ошибки они накапливаются, и в результате, там, это не факт, понимаете, бывает так, что брат и сестра, или брат и брат в одной семье, одни и те же родители - один наркоман, а другой ярый противник. Поэтому сказать, что воспитывать, и вот таким образом, у вас будет наркоман, нет. Это тяжелая штука, и там цепь очень длинная, которая приводит к этому. Но вот я считаю, я еще раз говорю, страшны не ошибки, а во-первых, то, что родители их не видят, или даже я бы сказал, не хотят видеть. Вот они упорно не хотят их видеть, причем вот даже тогда, когда им уже на программе на них указывают. Они даже в этом случае считают себя правыми и не хотят их видеть абсолютно. Это очень распространенный случай.

Кремер: Спасибо. Я хочу включить в наш разговор Андреаса. Андреас, вы бывший владелец клуба «Рай».

Лобжанидзе: Создатель.

Кремер: Создатель. Вы как человек, который были там, наблюдали, участвовали, организовывали, вы считали, что это ваша ответственность наблюдать за тем, чтобы в клубе не распространялись наркотики?

Лобжанидзе: Хочу сразу сказать, что я прошел, наверное, более 10 лет путь вообще в клубном бизнесе, и проработал на разных должностях. То есть был и курьером, и помощником, и арт-директором, и промоутером, дорос до владельца клуба. Конечно, во всех этих стадиях как бы в разных клубах, в разных местах, я как бы к этой теме относился категорически отрицательно.

Кремер: Ну, я спрашиваю не как вы к ним относились, а что вы делали.

Лобжанидзе: И когда я стал уже владельцем, я тогда на своей шкуре почувствовал ответственность, что из-за какой-то вот такой, можно сказать, безобидной ерунды, может пострадать целый бизнес, именно клубный бизнес, который связан все-таки больше, наверное…

Кремер: И?

Лобжанидзе: Естественно, мы приглашали сотрудников Госнаркоконтроля, естественно, мы внедряли как бы в нашу тусовку людей, которые изучали и как бы искали потенциальных распространителей.

Кремер: Вам удавалось кого-то остановить, задержать?

Лобжанидзе: Ну, мы пресекали проникновение на территории клуба наркотиков. Конечно, я думаю, что у нас получалось это не идеально, наверное, и там не на 100%, но мы по своей возможности старались сделать.

Кремер: На ваш взгляд, насколько это ответственность владельцев клуба? Вот пресекать и не допускать распространение наркотиков в клубе?

Лобжанидзе: В первую очередь, наверное, не допускать распространение, и не участвовать самим в этих, как говорится, схемах.

Кремер: Вам предлагали участвовать в схемах распространения?

Лобжанидзе: Мне точно никто не предлагал, потому что знают мое отношение. Я занимаюсь клубным бизнесом столько лет.

Кремер: Вы знаете о том, что такое происходило рядом с вами?

Лобжанидзе: Вы знаете, мое окружение, в котором я общаюсь как бы, как правило, ведут здоровый образ жизни, как ни странно, хотя казалось бы…

Кремер: Нет, я сейчас не спрашиваю о том, какой образ жизни они ведут. Я спрашиваю, предлагали ли им войти в некоторую цепочку распространения? Поступали ли такие предложения?

Лобжанидзе: У нас были люди, которым поступали предложения, которым мы просто закрывали вход, доступ в клуб. Они попадали в соседние клубы, там как бы пытались проникнуть. Конечно, это большие деньги, это большие обороты, и целая огромная наркомафия, которая пытается внедрить везде своих распространителей. Конечно, с этим тяжело бороться, тут, как говорится, одной службой безопасности клуба не обойтись. Здесь нужно, как говорится, использовать какие-то навыки разведывательной деятельности.

Кремер: Навыки разведывательной деятельности?

Лобжанидзе: Я бывший сотрудник спецслужб.

Кремер: Вам это помогло при работе в клубе?

Лобжанидзе: Мне помогло вычислять, да, людей, которые несли потенциальную опасность окружающим, конечно. По крайней мере, я мог всегда указать на своем опыте богатом, на тех людей, которые реально не благоприятные для нашего клуба и просто давал указание охране либо закрывать вход, либо выводить людей из клуба. То есть, в принципе, нас удавалось бороться с этим, поскольку у нас были несколько раз рейды проверок. И вот удивительно, что, мне на самом деле приятно, что мы их проходили, с высоко поднятой головой.

Кремер: Вы сказали, что вы могли определять.

Лобжанидзе: Да.

Кремер: На какие внешние признаки стоит обратить внимание. У меня сейчас точно такой же вопрос будет к вам, Дмитрий, вы сказали, что вы пропустили какие-то внешние признаки.

Лобжанидзе: Стеклянные глаза - это основной признак, конечно; размер зрачков; это поведение в клубе насколько, чем более оно неадекватное. Мы знаем, как ведут себя люди, которые находятся в алкогольном опьянении, как бы…

Кремер: Алкогольное опьянение?

Лобжанидзе: Та же зависимость, алкогольная зависимость она тоже есть.

Кремер: Но вы же на этом живете. Это ваш хлеб.

Лобжанидзе: На этом живут не только мы, но и рестораны, и кафе, и все живут. И тоже крупный бизнес, и на сигаретах живут огромная компания. В общем, надо сказать, что зависимость в этой жизни…

Кремер: Но просто вы, как человек, который ведет здоровый образ жизни, к этому, как у вас сочетается тот факт, что вы?..

Лобжанидзе: Я не говорю, что я веду полностью здоровый образ жизни. Я, конечно, выпиваю, но никогда не употреблял, вот о чем я говорю. И естественно, наличие в клубе наркотиков, они как бы подрывают работу бара. Есть определенные признаки, по которым это элементарно вычисляется.

Кремер: Можно для родителей, которые смотрят нашу программу. Что не нужно упустить?

Дмитрий: Вы знаете, если уже начались признаки, я считаю, что здесь прямая дорога уже в реабилитационный центр, потому что, я еще раз повторяю, что самостоятельно с этой проблемой не справиться. Ну, а признаки, это, я считаю, что когда вы видите, что ваш ребенок не похож на себя…

Лобжанидзе: Врет постоянно.

Дмитрий: Ложь - это вообще как бы среда наркомана. Она и возникает, я считаю, поэтому, что в той или иной мере ложь присутствует в отношениях - и в семье, и с ребенком. Причем это не означает, что как бы родители какие-то патологические вруны. Понимаете, вы можете, грубо говоря, ругать за найденную сигарету, а при этом у вас у самой в сумочке лежит пачка. Причем, я вас уверяю, он об этом знает прекрасно.

Лобжанидзе: Повышенная эмоциональность.