Адвокат застрелившегося чиновника: суд довел до смерти, грех на душе присяжных

Белоголовцев: Рядом со мной Виктор Паршутки, защитник Владимира Полютова, адвокат бывшего заместителя московского управления Минимущества, который застрелился сегодня дома в своей квартире. Господин Полютов обвинялся в мошенничестве, которое насело государству ущерб в районе 2,5 млрд рублей. Виктор Васильевич, спасибо, что вы сегодня в такой очевидно непростой день согласились прийти к нам в эфир. И первый вопрос, который не могу не задать, довольно очевидная версия, что ваш подзащитный, теперь бывший подзащитный покончил сегодня с собой в ожидании обвинительного приговора. Насколько, с вашей точки зрения, у него были серьезные основания полагать, что приговор, оглашение которого теперь перенесено, будет обвинительным для него?

Виктор Паршуткин: Ну, во-первых, я бы хотел сказать, что Владимир Александрович Полютов – это очень достойный человек, который имеет целый ряд правительственных наград, Медаль «Ветеран труда», и он никогда не обвинялся в мошенничестве, как это вы сказали. Никогда не обвинялся, в том числе и в этом деле. Владимир Александрович Полютов обвинялся в превышении должностных полномочий, которые состояли в том, что он якобы с превышением полномочий подписал передаточный акт при приватизации Федерального унитарного предприятия «Станкоимпорт», включив в уставной капитал вновь созданного акционерного общества, акции которого все 100% принадлежали Российской Федерации и сама акционерная компания принадлежала Российской Федерации, акции 19 зарубежных компаний. Вот, в чем он обвиняется. Он не обвиняется в том, что он присвоил себе какие-то деньги, какое-то имущество, тем более кого-то обманул мошенническим путем. Я особо обращаю ваше внимание на это, потому что обвинение в мошенничестве – это кардинально иное обвинение. Я не мог не сказать об этом.

Белоголовцев: Согласен, приношу свои извинения за эту ошибку. Скажите, а как в принципе могла возникнуть ситуация, потому что речь идет, на самом деле, о гигантских деньгах, когда компания приватизировалась по одной цене, а ее стоимость, по крайней мере, государство, сейчас оценивает принципиально иным образом? Как это стало вообще возможным?

Виктор Паршуткин: Я вижу, вы мыслите клише, которыми мыслят наши бездарные прокуроры. Дело в том, что компания «Станкоимпорт» - это всемирная известная фирма. Она была организована в 1930 году и называлась тогда «Всесоюзное внешнеторговое хозрасчетное объединение Станкоимпорт». И вот когда правительство Российской Федерации приняло решение акционировать это объединение, тогда оно уже стало называться Федеральным государственным унитарным предприятием «Станкоимпорт», включило его в прогнозный план. Это решение не принимал Полютов, более того, мнение Полютова никто и не спрашивал. Он был рядовой чиновник. Он был в это время заместителем руководителя территориального управления Росимущества по городу Москве. А такое решение принималось на уровне правительства Российской Федерации. И такое решение было принято в конце 2003 года.

Следом за постановлением правительства Российской Федерации, было выпущено распоряжение Министерства имущественных отношений, или Росимущества, в котором определялись сроки и те действия, которые должны были совершить, в том числе, Полютов и руководство самого предприятия. И вот в этом распоряжении, и во всех федеральных документах указано, что при приватизации путем преобразования унитарных государственных предприятий в ОАО, имущество вносится в уставной капитал только по балансовой цене. Ни о какой рыночной цене не могло быть и речи. Это запрещено законом. Поэтому имущество вот этого ФГУП «Станкоимпорт» и было внесено в уставной капитал вновь образованного путем реорганизации акционерного общества по балансовой цене, так, как она несколько лет числилась в бухгалтерских документах вот этой организации, которые каждый год проверяли налоговые органы.

Белоголовцев: Смотрите, для государства создается заведомо проигрышная ситуация… Ну, ок. Если имущество вносится в уставной капитал по некоторой цене, неужели государство должно приватизировать свою собственность по заведомо заниженным ценам?

Виктор Паршуткин: Я понимаю вашу озабоченность. Она, прежде всего, основана на некомпетентности, извините меня. Все дело в том, что при организации на первом этапе приватизации федеральный государственных унитарных предприятий, все 100% акций вновь образованного акционерного общества принадлежат Российской Федерации. Собственником всех 100% акций является Российская Федерация и собственником вот этого акционерного общества является Российская Федерация. Это о какой утере права собственности или о каком уплытии активов из рук, из-под контроля государства может идти речь? Это фантазия наших прокуроров, пожалуйста, не повторяйте их. Это первое.

Второе. Дело в том, что есть еще и второй этап приватизации, когда акции вновь образованного оцениваются по рыночной цене и продаются на рынке по рыночной цене. Но это другой этап. Считает государство, что надо продавать эти акции в лице Росимущества, потому что именно Росимущество осуществляло право собственника в отношении акций «Станкоимпорт» - они продавали. Не считало нужным – они не продавали их. Эти все вопросы к правительству Российской Федерации, эти все вопросы к руководству Минимущества Российской Федерации. Нашли, видите ли, двух стрелочников – Полютова и Найденова для того, чтобы достичь сегодня своих шкурных интересов. В чем они состоят. У нас ведь в этом деле потерпевшими признано, ни много ни мало, как Управление делами президента Российской Федерации.

Белоголовцев: А почему именно оно?

Виктор Паршуткин: Я знаю, что это очень большое управление и там разные люди с разными интересами, далеко не совпадающими с интересами президента Российской Федерации. Которые под этой крышей соблюдают свои собственные интересы, не имеющими ничего общего с государственными. И вот эта группа решила с некоторых пор захватить офисные здания «Станкоимпорта» в Москве, которые находятся, или находились по улице Обручева.

Белоголовцев: Как с этим связано дело вашего подзащитного?

Виктор Паршуткин: Напрямую. В этом как раз и был смысл инициирования этого дела. Дело в том, что есть желание захватить этот лакомый кусочек этого офисного здания, но нет законных оснований. Ты не пойдешь в суд, даже в российский суд арбитражный с какими-то бумагами, суд просто тебя отправит восвояси.

Белоголовцев: Подождите, «Станкоимпорт» приватизирован же…

Виктор Паршуткин: Одну секунду. Поэтому этим людям необходимо было признать незаконным сам акт приватизации, акционирования, вот этот первый этап. И, признавая его незаконным, все последующие шаги, которые происходили, они полагают, что тоже будут незаконными. И в этой связи все будет приведено в начальное состояние и они, как полагают, захватят это офисное здание.

Белоголовцев: Я правильно понимаю, с вашей точки зрения, логика неких людей в Управделами президента следующая: вернуть предприятие…

Виктор Паршуткин: Не вернуть предприятие, а захватить.

Белоголовцев: Вернуть предприятие в государственную собственность, дабы…

Виктор Паршуткин: В какую государственную собственность вернуть? Дело в том, что акции, акции зарубежных фирм, там, в реестрах этих фирм – в Финляндии, Италии и так далее – должен быть заменен собственник. По законодательству этих стран, собственником этих акций, акционером акционерных обществ не может быть государство Российской Федерации. Поэтому все говорят, что нужно вернуть в собственность Российской Федерации эти акции, а дальше что? Что делать дальше? Потому что ни в одной стране они не будут зарегистрированы в реестре в качестве собственников этих акций. Нужен хозяйствующий субъект, нужна коммерческая организация. Так вот, захватить эти акции и передать родственным акционеркам. Понятно, о чем идет речь?

Вы мне говорите об интересах Российской Федерации. Интересы российской Федерации здесь совершенно по боку.

Белоголовцев: Я попытаюсь разобраться в деле, потому что, конечно же, оно широко не освещалось в СМИ.

Виктор Паршуткин: Дело в том, что, почему оно не освещалось в СМИ – оно рассматривалось в закрытом режиме, закрытом судебном заседании. Поэтому и журналистов не было, и публики не было, и наши языки были связаны некой мнимой секретностью. Дело в том, что в материалах дела есть некоторые документы с грифом «Секретно» и «Совершенно секретно», на которых эти грифы были наложены еще в советские времена. Вот почему дело секретное. А тут никаких секретов.

Белоголовцев: Давайте для того, чтобы стало понятнее, о какой недвижимости идет речь?

Виктор Паршуткин: О захвате какого?..

Белоголовцев: Да.

Виктор Паршуткин: Это большое офисное здание, которое занимал «Станкоимпорт» очень многие года и в советское время.

Белоголовцев: Где оно?

Виктор Паршуткин: Улица Обручева. Это ближе там, к юго-западу, в той стороне Москвы.

Белоголовцев: Скажите, я все-таки хочу вернуться к вопросу, с которого начал…

Виктор Паршуткин: Вы, наверное, хотите меня спросить о громадной сумме, которая вменяется как ущерб – 2,5 млрд рублей?

Белоголовцев: Нет.

Виктор Паршуткин: Я помню, что вы сказали. Я отвечу.

Белоголовцев: Я хотел вернуться сначала к другому вопросу, потом о 2,5 млрд рублей. Насколько были серьезные основания у вашего подзащитного полагать, что приговор, оглашение которого должно было состояться сегодня, будет обвинительным для него?

Виктор Паршуткин: Мой подзащитный никогда ничего не опасался. Это очень мужественный человек, очень достойный человек. И таких людей осталось очень мало, к сожалению, которые еще помнят о достоинстве и чести, которые растоптаны просто-напросто в пыль и прах. Он увидел, что когда за то, что они исполняли в рамках закона свои обязанности и то, что их сделали стрелочниками, чтобы вот эти вот ястребы из Управления делами президента захватили сегодня офисные здания, путем вынесения этого приговора, потому что других способов у них не осталось просто-напросто. И когда он увидел, что судья Мосгорсуда Елена Гученкова в условиях закрытого судебного заседания без публики, без журналистов ведет просто репрессивный процесс, и когда он увидел, что половина присяжных заседателей – это были не присяжные, это были внедренные агенты, которые в течение всего этого судебного разбирательства просто подвергали обструкции сторону защиты и высказывали, не боясь, выкрикивали, говорили о том, какое замечательное обвинение, в моей практике это впервые. Такая впервые столь циничная и столь открытая демонстрация симпатий агентов, которые внедрены в коллегию присяжных заседателей. Поэтому, когда вчера состоялось обсуждение юридических последствий вердикта, когда представитель государственного обвинения запросила для Полютова 6 лет лишения свободы, и когда он увидел, все мы видели, что судья, председательствующая в деле – Елена Гученкова – всячески дает понять, что это именно то решение, которое она поддержит в своем приговоре, определит в своем приговоре, и то, что законными методами нельзя защитить свое доброе имя, честь и достоинство, я полагаю, что именно вот это стало мотивами вот тех трагических событий, которые сегодня случились около 8 часов утра. И он оставил предсмертную записку.

Белоголовцев: Что он в ней сообщил?

Виктор Паршуткин: Эту предсмертную записку нашел я, потому что, как только это все случилось, родственники тут же позвонили мне, я тут же моментально приехал, там уже была и милиция, и врачи…

Белоголовцев: При этом милиция предсмертную записку не нашла?

Виктор Паршуткин: Ну, там какой обыск может быть? Это что, он совершил преступление? И я в кабинете у него нашел эту предсмертную записку. И вот в этой предсмертной своей записке он как раз объясняет все. И он говорит в этой предсмертной записке, что это не самоубийство – это доведение до смерти именно тем произволом, который творился последние три года в отношении него и особенно апогей этого произвола произошел в Московском городском суде. И он явно указывает на лиц, которые повинны в его смерти. Это, прежде всего, Дмитрий Арацкий. В 2004 году, когда был преобразован вот этот «Станкоимпорт» в акционерное общество, он был заместителем руководителя Росимущества. Сейчас Дмитрий Аратский – это советник Дмитрия Козака, заместителя председателя правительства Российской Федерации. И в суде он дал в отношении Полютова заведомо ложные показания. Это первое лицо. Второе лицо…

Белоголовцев: А «заведомо ложные», почему вы уверены, что заведомо ложные?

Виктор Паршуткин: Да потому что я знаю закон. Когда на суде он просто сказал о том, что в силу своих должностных полномочий Полютов мог после направления им, Арацким, письма в его адрес, эти акции вытащить из уставного капитала акционерного общества и подарить их государству или казне, как он выражается, так вот, Полютов не мог, потому что сам Арацкий был как раз тем должностным лицом Минимущества России, который как раз и осуществлял права собственника в отношении акций. И для этого необходима была директива именно Арацкого, директива письменная. И тогда уже по его директиве это решение исполнил бы не Совет директоров, а исполнительный орган – Генеральный директор акционерного общества.

Белоголовцев: У нас немного времени. Если можно, кто еще был упомянут?

Виктор Паршуткин: Поэтому это тот человек, который и повинен в том, что потом эти акции были переданы в другие руки, и все организовал так, чтобы было уголовное преследование против Полютова, и оно привело к столь трагическим событиям.

Кто еще был упомянут. Была упомянута прокурор Мария Эдуардовна Семененко. Это известная фигура, печально известно фигура. И вот в своей записке он просто пишет о том, что это позорище прокуратуры Российской Федерации, что такие люди не должны работать в прокуратуре Российской Федерации. Этим я ограничусь.

Он указывает судью Елену Гученкову, судью Мосгорсуда, которая вела репрессивный процесс и которая не позволила представить присяжным заседателям позицию защиты и ряд из них были введены в заблуждение, потому что трое из них проголосовали за невиновность, а 9 то, что виновен. Я полагаю, что там были кроме этих агентов еще и колеблющиеся, которые так или иначе были перетянуты на их сторону.

И он указывает следователя, который возбудил это дело и который расследовал это дело - это Ломовцев. Это следователь Главного следственного управления Следственного комитета.

И, конечно же, он пишет о присяжных. Пишет о том, что те, которые не разобравшись в сути дела, а руководствовались только приказами сторонних лиц, грех на их душе. Но трое присяжных, тем не менее, они сохранили мужество признать его невиновным. И я полагаю, что, может быть, у них хватит мужества все-таки заявить, что там происходило в ходе судебного разбирательства при обсуждении вердикта, что там произошло, почему заведомо невиновные люди были признаны именно коллегией присяжных заседателей виновными. Я могу назвать троих присяжных заседателей, которые явно были внедрены в эту коллегию. Если позволите, я их озвучу.

Белоголовцев: Если вам угодно.

Виктор Паршуткин: Это, прежде всего, Головко Ирина Юрьевна, это Журавлев Николай Владимирович, это Самойлова Марина Юрьевна. Это они несут, в том числе, наряду с прокурором ответственность за смерть Полютова.

Белоголовцев: Есть ли у вас какие-то доказательства или свидетельства, позволяющие говорить о том, что они были так или иначе внедрены в состав присяжных?

Виктор Паршуткин: Дело в том, что сама коллегия этих присяжных заседателей в этом деле формировалась совершенно незаконно. Она была сформирована со второй попытки. Первых присяжных, которых пригласили при первом отборе, просто не пригласили в зал судебного заседания, и у нас коллегия была отобрана только при второй попытке. Мне удалось установить в ходе опроса, что те присяжные, которые были призваны в первый раз, они оказались в конце списка, а вот те, которых уже призвали со второй попытки, они у нас оказались в первом списке, что незаконно. И эти трое в том числе. Они оказались в первой части этого списка, когда они были призваны со второго раза. Это первое.

Второе. Дело в том, что до отбора этой коллеги по делу Полютова я еще участвовал тоже в отборе коллегии по другому делу, тоже секретному делу, и я с удивлением увидел: не прошло и месяца, когда у меня является тот же самый господин, когда при опросе тех кандидатов мы выяснили его причастность к правоохранительным органам. И мы его немотивированно отвели, никому не объясняя ничего, когда мы составили о нем свое впечатление. Так вот в этом процессу судья Гученкова не позволила стороне защиты задать ни одного вопроса кандидатам в присяжные заседатели.

Белоголовцев: Почему вы не отвели его в этот раз?

Виктор Паршуткин: Этого господина мы отвели и на этот раз, и на этот раз мы его тоже немотивированно отвели. Судья нам предоставил право только на два немотивированных отвода, в то время как количество кандидатов позволяло предоставить и по четыре, и по шесть. Но она боялась, что мы и других засланных казачков оттуда просто выедем. Но, к сожалению, нам было предоставлено только два немотивированных отвода. Мы вывели самых опасных, самых явных, в отношении которых были сведения до этого. Я уже вам говорил, что в ходе опроса по другому делу я это выяснил. Но вот эти вот остались. Эти дамы и вот этот господин, которого я назвал, они остались. Конечно же, во время процесса они вели себя совершенно безобразно.

Белоголовцев: Я понял вам. Спасибо большое за то, что пришли к нам. Спасибо за максимально обстоятельный рассказ.