«Он документировал свои встречи с чиновниками»: о чем еще могут рассказать Вороненков и Максакова

Лобков: Вам поступали какие-то предложения от силовых структур украинских работать в них? Быть специалистом по России?

Вороненков: Да.

Лобков: Вы их приняли?

Вороненков: Пока нет.

Лобков: Это СБУ?

Вороненков: Это разные структуры.

Лобков: В таком случае, можете ли вы сказать, были ли российские войска на Донбассе в 2014 году?

Вороненков: Они и сейчас там есть.

Место для встречи мы искали долго, где они живут, секрет. В конце концов, набрели на студенческий коворкинг, по дороге к которому тонкие каблуки Марии Максаковой утопали в киевских сугробах. Теперь они главные враги России, но все-таки, почему именно сейчас они обнаружились в Киеве и заполнили собой полосы всех изданий?

Вороненков: Есть определенная, ее называют точкой бифуркации, когда уже невозможно движение назад, понимаете.

Лобков: В чем она?

Максакова: Я очень пессимистично была настроена в отношении противостояния, которое сложилось в результате, как раз таки, УСБ, и несмотря на то, что Феоктистов покинул службу, перешел в «Роснефть», я понимаю прекрасно, что он совершенно не утратил своих возможностей, даже, может быть, наоборот. И в связи с этим я посчитала, я не говорила в тот момент, куда мы конкретно поедем, но я понимала, мне уже хватило неприятностей, которые были связаны с потерей беременности. Причем так это все было грязно и отвратительно, они звонили в клинику, они домогались врача, требовали, чтобы он им выписывал, что конкретно он мне делал, операцию и по какому поводу, как я потеряла ребенка и почему.

Лобков: Они — это кто?

Максакова: Люди, которые представляются, они звонят и говорят…

Вороненков: «Мы — оперативные уполномоченные уполномоченного по правам человека».

По мнению Вороненкова, его главный враг — Олег Феоктистов, легендарный генерал службы собственной безопасности ФСБ, перешедший на службу в «Роснефть» и отправивший за решетку министра Улюкаева. Сразу после признаний нового гражданина Украины Дениса Вороненкова возобновилось расследование дела 2010 года, где экс-депутата обвиняют в рейдерском захвате здания.

Лобков: Вы понимаете, по каким причинам?

Вороненков: Для меня это непонятно, это происходило на уровне, понимаете, какого-то бесовства. Я пытался сам уточнить, в чем это, потому что с тем же Феоктистовым я никогда в жизни не пересекался, не встречался. Но в итоге, знаете, было сказано как, почему это происходит? Что я назвал его ничтожеством.

Лобков: А кем было сказано?

Вороненков: Некие люди, которые приходят, посредники. Что я где-то якобы сказал…

Лобков: Кто эти посредники? Это бывшие сотрудники? Это предприниматели?

Вороненков: Это бывшие сотрудники, действующие, которые с ним общаются, продолжают общаться, они сказали. Я говорю, слушайте, и как, кто-то ему передал, что я где-то сказал, что он ничтожество.

У бывшего секретного сотрудника МВД Александра Шаркевича, который в начале двухтысячных отказал Вороненкову в приеме в штат, другая версия. Уголовное дело против депутата и так дошло бы до логического конца, просто опытный полковник опередил преследователей.

Александр Шаркевич, бывший секретный сотрудник МВД: «Для того, чтобы привлечь его к уголовной ответственности, мешал всего лишь его депутатский статус. Когда статус прекратил бы действие, его привлекли бы к уголовной ответственности, в этом нет никакого сомнения. Поэтому Вороненков, как человек неглупый, я уже повторял, принял решение защититься таким путем. Государство лучше, чем Украина, придумать сложно на сегодняшний день, где можно спрятаться, а для того, чтобы придать этому политический оттенок, помимо того, что он депутат Госдумы, необходимо было говорить о том, что он принимал дело, поучаствовал в резонансных делах, которые условно можно назвать противостоянием с Федеральной службой безопасности и Федеральной службой по борьбе с контролем оборота наркотиков. Это дело, так называемое “Трех китов”».

Непосредственным начальником Вороненкова в наркоконтроле и главным по делу «Трех китов», в котором генералов ФСБ обвиняли в контрабанде, был генерал Александр Бульбов:

«В состав следственной группы вошли оперативные сотрудники департамента оперативного обеспечения ФСКН. Фамилии Вороненкова в этих списках не было, он никогда не участвовал в оперативных мероприятиях по делу, ему не давалось никаких поручений».

Главные показания, на которых основывается следствие, дал некий ресторатор Виталий Качур, который сейчас сам находится в СИЗО Лефортово.

Вороненков: Смотрите, он работал главным «обнальщиком» на площадке «Мастербанка». Когда они поняли, что происходит несостыковка, в этом деле у меня не было вообще никакой выгоды. Понятно, что не было ни мотива, масса других вещей, людей не знал, а еще и выгоды не было. То есть, смысл того, что я этим занимался? Они арестовывают этого Качура, все знают, что его арестовали за то, что они собрали много денег и кинули людей, причем уважаемых людей, одних известных борцов из окружения самого главного. Его арестовывают за это, но говорят при этом, ты никак, вот здесь разберемся, посмотрим, дай показания на Вороненкова.

Дуэт с Марией Максаковой на корпоративе Госдумы теперь может дорого обойтись Сергею Нарышкину, главе внешней разведки, а на пышной свадьбе Максаковой и Вороненкова, спикеру Госдумы. Первая в истории межфракционная свадьба коммуниста из спецслужб и оперной певицы из «Единой России» теперь тоже, оказывается, была спецоперацией.

Александр Шаркевич, бывший секретный сотрудник МВД: Человек он достаточно тщеславный, конъюнктурный, с помощью супруги новой, я думаю, что он приобрел достаточно большое количество знакомых, которые, вы сами, я думаю, знаете какие фамилии .

Максакова: Мне казалось в тот момент, вот я так считала, в 2011 году, например, что нету другой какой-то силы действенной.

Лобков: Кто вас позвал туда? Сурков?

Максакова: Да.

Лобков: Лично?

Максакова: В разговоре. Сначала он меня взял в партию, а потом уже, в рамках Стратегии-2020, мы ездили по разным регионам, и я…

Лобков: Вообще вы были знакомы с Владиславом Юрьевичем? До того?

Максакова: Конечно, мы были знакомы. Я дружу с Наташей с тех пор, как мне десять лет.

Лобков: А сейчас он высказывал вам, через каких-то, может быть, своих людей, через близких к нему, свое сочувствие или, наоборот, неодобрение?

Максакова: Я лично сама, у меня нет ни одного человека, ни одного знакомого или приятеля, который бы не был в курсе проблемы, которая существует. Я считала, что она достаточно серьезная, и я в принципе обращалась абсолютно ко всем за советом. Несмотря на это, я поняла, что связываться вот с этой «бригадой» не хочет абсолютно никто, абсолютно никто не хочет с ней связываться.

Лобков: А Нарышкин?

Максакова: Никто не хочет связываться, я даю вам ответ.

Лобков: Вы обращались к Нарышкину тоже?

Максакова: К чему уточнения? Я говорю, что нет ни одного человека в моем окружении, моего знакомого, кто мог бы на это повлиять, к кому бы я не обращалась.

Вороненков: Мы не обращались по этому поводу ни к кому.

Теперь их точно назовут оборотнями с депутатскими корочками. В августе 2014 Денис Вороненков написал в твиттер: «Полностью поддерживаю присоединение Крыма». Также он был одним из соавторов закона об уголовном наказании за призывы к сеператизму. Теперь, оказывается, он вовсе не голосовал, кто-то воспользовался его карточкой.

18 марта 2014 года. Торжественное послание в Кремле — «Крым наш». Где-то в рядах ликующих был и депутат Вороненков.

Вороненков: Нет, я там ничего, я достаточно сдержанный человек, я всегда веду себя спокойно.

Вороненков: Нет, я там ничего не кричал. Я достаточно сдержанный человек, я всегда веду себя спокойно.

Лобков: А туда тоже вас собирали добровольно-принудительно?

Вороненков: Нас много где собирали, понимаете.

Максакова: Там было сложно не прийти, я вам скажу.

Вороненков: Но если ты пришел, это не значит всеобщий «одобрямс», понимаете.

Максакова: Я была в Таиланде, я каждую секунду нажимала в фейсбуке фотографии со своими детьми, чтобы видно было, что не только нету меня в зале, но меня даже за много тысяч километров нету.

Фото из отпуска до сих пор висят в инстраграме Максаковой, как и фото с пресс-секретарем президента Песковым и Сергеем Нарышкиным. Сейчас им не позавидуешь.

Александр Шаркевич, бывший секретный сотрудник МВД: У меня есть информация, к сожалению, не могу назвать источник, она известна российским правоохранительным органам и специальным службам, о том, что он во время своих последних месяцев работы, во время своих встреч с высшими чиновниками России, производил определенное документирование этих встреч.

Ну а теперь, оказывается, депутат и экс-полковник был владельцем двухэтажной квартиры на Тверской и коллекции машин.

Вороненков: Машина Bentley, да, была. Я вам скажу, что мы ее взяли, ей было четыре года, сейчас я не знаю сколько, лет девять, ее продать жалко, за нее дают двадцать тысяч долларов, и выбросить.

А его бывший начальник, генерал Бульбов, утверждает, что Вороненков симулировал боевое ранение:

«Он выходил из одного злачного заведения, скажем так, пошел по нужде, упал и проколол себе ногу, просто насадил ее на штырь».

Вороненков: Вот шрам, видите. Вот смотрите, как штырь наступил, здесь и вот посмотрите, выходное. Вот видите, с другой стороны кости. Операция, двенадцать осколков. Таким образом можно наступить на штырь? Это стреляли люди Феоктистова, 100%.

Максакова: Они бы убили его. Они спросили: «Денис?». Я не знаю, каким чудом он сообразил сказать, знаете, вот чувствует человек, интуиция, видимо, он проходит и говорит, нет. И бегом. И они вслед еще стреляли и стреляли.

В предвыборном выступлении 2011 года Вороненков описывал другое происхождение тех же двенадцати осколков: Я из срочной попал в Афганистан, и в первую чеченскую кампанию, много ранений. У меня двенадцать осколков в ноге. Мне повезло, что меня на самолете отправили, меня оперировали в американском военном госпитале, в Париже, там поставили инвалидность.

Теперь он говорит, что в этом госпитале он оказался после столкновения с киллерами из ФСБ.

Лобков: Ничего, что действующий сотрудник ФСКН делает операцию в американском военном госпитале, НАТОвском, на территории Франции?

Вороненков: Ну, а как, скажите? Что первично было?

Максакова: А что, инвалидом надо было остаться?

После показаний, данных против Януковича и высших чиновников ФСБ, дорога в Россию для Вороненкова закрыта. И Марию Максакову мы не скоро услышим со сцены.

Лобков: Ваши контракты в России, как я понимаю, спектакль у вас один в Мариинском или в Большом не состоялся?

Максакова: Он не состоялся, потому что я себя действительно плохо почувствовала, и в совокупности со всем тем, что я понимала, повышенный интерес, мне показалось, что это такой момент, когда все журналисты обступят служебный вход театра и начнут домогаться от меня каких-то ответов.

Это и есть постправда, когда у всех свои, как это принято сейчас говорить, альтернативные факты. Когда можно быть коммунистом и миллионером, депутатом Госдумы, скрывая второе германское гражданство. Для постправды нам не нужен Трамп, у нас есть Денис Вороненков.