«Только речь она восстанавливала больше полугода»: ОВД, в котором пытают даже женщин

Что общего между домохозяйкой, работником шиномонтажной мастерской, сотрудником ФСИН, маляром и бизнесменом? Никто из них не защищен от произвола полиции. Перед беззаконием все равны.

Айдын Юсифов, владелец магазина в небольшом городке Иркутской области, рассказывает: «Повалили на землю, заломали руки, закинули в их машину, ударили и сказали, что я должен отвезти взятку сотруднику ГИБДД». Усолье-Сибирское в неофициальном рейтинге правозащитников — столица Сибири по пыткам в отделениях полиции. Услышав шум на улице, жена Айдына Наталья подбежала к окну. Она рассказывала: «Вижу сам момент. Его уронили, заломали руки, потом подняли, наручники надели, запихали в микроавтобус и уехали. Я звоню ему, он не отвечает. Потом отвечает и говорит, что все хорошо. Потом я уже узнала, что ему говорили так говорить, чтобы не вызвать подозрений».

От Айдына требовали передать взятку своему знакомому гаишнику — то ли пытались подставить коллегу, то ли нарисовать по-быстрому раскрытое преступление. По словам Юсифова, после отказа его снова избили. И это было только начало, потому что потом Айдына увезли в отделение. Айдын Юсифов рассказывает о том, как его пытали: «И там тоже били, издевались, ударили шокером, ноги на растяжку ставили. На тот момент я был готов подписать все, что они там написали, лишь бы уйти оттуда живым».

Айдын провел в отделении всю ночь. Его жена Наталья тоже не спала, пытаясь вызволить мужа из рук силовиков. Она рассказывает: «Я спросила, вы били моего мужа? Он мне говорит нет, вы что, его и пальцем никто не тронул. Он не вышел оттуда, а просто выполз. Состояние было обморочным, я сразу отвезла его в травмпункт».

У Айдына — закрытая черепно-мозговая травма, ушибы, ожоги и растяжения. В больнице он пролежал две недели. Начали проверку по статье за превышение должностных полномочий. Имена сотрудников еще не известны, но Айдын запомнил их лица на всю жизнь. Как и Марина Рузаева. Благодаря ей про пытки в Усолье узнала вся страна. В начале года к ней домой пришли полицейские и попросили съездить в отделение, посмотреть фотографии подозреваемых в убийстве ее соседа. Дескать, Марина — домохозяйка и могла случайно видеть их в окно. Она поехала с полицейскими на опознание, а попала на допрос с пристрастием.

Рузаева сказала: «Вот в таком положении я просидела 6 часов. Мне надели пакет на голову, били шокером, руками, ногами, может чем-то еще». Марина рассказывает: ее словно специально били электрошокером в область сердца. Только речь она восстанавливала больше полугода. Спину лечит до сих пор. Синяки на теле она даже не считала.

Рузаева передает слова тех кто пытал ее: «Говори! Говори! А я и не знаю что говорить. Начала просто выдумывать, пока не сказала, что им понравится, чтобы не убили совсем». В показаниях Марины написано, что якобы она видела другого своего соседа незадолго до преступления недалеко от места убийства. Он, похоже, и должен был стать обвиняемым. Но исчез из города. А Марина осталась. С мужем и двумя детьми.  

Муж Марины Павел рассказывает: «Мы месяц не спали. Я сидел с топором. Мы вскакивали от каждого скрипа». Его сын Ваня добавляет: «Я помню, что мама приехала и громко плакала, потом мы тоже убежали в комнату и плакали». Марина передает: «К нам родственница пашина приехала. Мы ее не предупредили, что крики по ночам. Она встала раньше, услышала, как я кричу по ночам и что говорю…» 

Павел после случившегося зашил карманы пиджака и стал членом ОНК, чтобы бороться за права заключенных. По заявлению жены возбудили дела против трех сотрудников усольского УВД. Но это не помешало двоим из них, Станиславу Гольченко и Александру Корбуту, остаться при исполнении. Фотография последнего украшает раздел «Наши герои» на сайте полиции Усолья. Раскрытые убийства, почетные грамоты — такими не разбрасываются. 

Как говорят правозащитники, к врачам после посещения скандального ОВД обращаются далеко не все. А жалуются на пытки и того меньше — 31 человек. До суда дошло только 2 дела. Марина Рузаева говорит: «Вот если на тебя на улице бандиты напали, у тебя есть шанс убежать или позвонить кому-то. Если ты попал туда, тебе уже никто не поможет». 

Правозащитник Святослав Хроменков рассказал: «Усолье давно известно зверством силовиков. Когда раньше заключенных отправляли туда на этап, они вскрывали вены, чтобы туда не ехать». Святослав когда-то он сам попал в тюрьму по сфабрикованному по его словам делу, где его пытали сотрудники ФСИН. Выйдя на свободу, он стал бороться за права заключенных. Сейчас к нему идут жалобы о пытках со всей Иркутской области. И даже на общем мрачном фоне Усольское отделение стоит особняком. На Павла Ахромовича владельца шиномонтажной мастерской, хотели повесить кражу инструментов.  Сотрудник Павла, которого тоже якобы пытали полицейские, рассказывает: «Начали бить по голове, наносили по телу удары. Вот сюда, в межреберную часть ударили, у меня потом тут болело еще месяца два». Сотрудника Павла якобы тоже пытали полицейские, но говорить на камеру он отказывается: «Вы уедете, а мне тут жить еще. Потом же не ваша голова полетит, а моя».

«Если начальство требует, а раскрыть преступление невозможно, то находится человек максимально похожий, допрашивается и дает показания на себя», — говорит Алексей (его имя изменено) — бывший сотрудник уголовного розыска Иркутской области. Как выбиваются чистосердечные признания, он видел собственными глазами, много раз. «Именно разговорить человека, — рассказывает он. —  Это ведь огромный труд, залезть ему в душу и заставить дать показания. Поэтому те, кто не могут, они вынуждены бить человека. Пользуется этим, в основном, молодежь, потому что не умеют работать. Нет кузницы кадров. Кадровый голод в полиции заставляет молодежь импровизировать». 

Антонида пытается вытащить из тюрьмы своего мужа. Его обвинила в изнасиловании собственная падчерица, 12-летняя дочь Антониды. А в этой коробке — простыня, на которой эксперты не нашли никаких следов сексуального насилия. Сама дочь потом призналась, что после ссоры с отчимом решила отомстить и специально выдумала историю с изнасилованием: «Если бы я сказала, что он меня избил, на мне бы не было синяков. Если бы сказала, что он меня выгнал из дома, мне бы тоже не поверили… Ну придумала эту историю». Но раскаяния Наташи не помогли. Неожиданно Валерий дает признательные показания. Андонида рассказала: «Его поместили в камеру номер 12, где над ним издевались 2 человека. На него было страшно смотреть. Руки-ноги дрожали, подбородок трясся». Валерий получил 14,5 лет колонии, повысив раскрываемость Усольского отделения полиции. Алексей, бывший сотрудник угрозыска, рассказывает: «У меня много знакомых из Усолья. Именно там большой перепад между молодыми и старыми сотрудниками. Молодых некому учить. Поэтому они бьют, истязают и ломают». 

Александр Ветров — бывший конвоир ФСИН. Сейчас он сам оказался в заточении в собственном доме под Иркутском. Пока идет следствие, он не может выходить на улицу. Его передвижения контролирует браслет на ноге. А сам Александр контролирует свой двор тремя камерами, которые ведут непрерывную видеозапись. По его словам, оперативники подкинули ему наркотики. А потом под пытками заставили признаться в хранении и распространении: «Били так, чтобы я не видел. Следователь на это внимания не обращал». Его мама рассказала: «Я ему телефон протягиваю, он берет, одеяло спадает и я вижу, что он весь синий»

Ветрова положили в больницу. Как только он выписался и вернулся домой, его задержали еще раз. Оперативники бросают на землю мать Александра, его самого заталкивают в машину, чтобы снова увезти в отделение. Следствие еще не закончилось. «Я в шоке. Столько лет проработал в органах, и со мной такое происходит», — говорит Александр. 

Виновность или невиновность Александра будет разбирать суд. А вот закрытая черепно-мозговая травма, многочисленные гематомы и потеря сознания после допроса — факт медицинский. Под пытками, если они действительно были, каждый напишет признание. И определить, было ли оно чистосердечным, потом невозможно. А избежать пыток можно только одним способом — не ходить на допросы без адвоката.  

Фото: Дмитрий Коротаев/Коммерсантъ