«Через 35 лет они пришли за дочерью»: Зоя Светова об обыске, аресте своих родителей и судьях, которые не меняются

Так я открыла дверь, буквально секунду, и у меня просто почернело в глазах, потому что побежали, побежали по лестнице вот эти черные люди, один был с кинокамерой и начал меня снимать. Я думаю, что это был журналист или LifeNews, или НТВ, и очень скоро будет фильм наверняка, или кадры, где я буду стоять в халате, буду драться со следователями. Я была ужасно разозлена тем, что они меня обманули, потому что дверь я открыла ровно только потому, что мне сказали, что хотят повестку на допрос вручить. Когда я поняла, что эти люди пришли сюда с обыском, то я вспомнила самые страшные сны, которые у меня бывали.

Вот эти самые сборники христианского чтения «Надежда», за который мою маму в 1982 году арестовали, и ей тогда вменяли связь с заграничными антисоветскими центрами.

Считают, что имею отношение к Ходорковскому, который тоже там где-то за границей и тоже является уже не антисоветчиком, а антипутинцем, оппозиционером.

А это мои мама и папа в ссылке, в Усть-Кане. Они встретились после года разлуки.

Честно говоря, я была уверена, что меня могут арестовать, потому что у меня генетическая память. Люди, которые выносили неправосудные приговоры, они продолжают возглавлять суды. Вот такой яркий пример — Вячеслав Лебедев, он судил моего отца. Все практически то же самое, только, конечно, очень большое отличие — что тогда, когда у моего отца был обыск, или у моей мамы был обыск в 1982 году, у отца — в 1985 году, в моем подъезде не было так много людей.

Главная цель обыска — найти деньги Ходорковского в коробочках с моей бижутерией, найти деньги Ходорковского в моих тетрадках.

Это мои рабочие тетради члена Общественной наблюдательной комиссии Москвы, я восемь лет была посетителем московских тюрем. Вот Варя Караулова, я ее посещала, вот Белых. И как вот тут на обыске один оперативник сказал: «А вы что, когда вы были членом ОНК, вы посещали только террористов и шпионов?». Я говорю: «Да нет, я всех посещала». Что я враг некоторых сотрудников ФСБ, я в этом уверена на 150%. То, что они меня ненавидят, да, и то, что они хотели мне отомстить за мою правозащитную деятельность, я это сразу поняла. И я пыталась этих людей понять, я пыталась до них достучаться, но я видела такие холодные глаза.

В чем я виновата перед государством? Я занималась правозащитной деятельностью, я помогала в том числе и бывшим сотрудникам Следственного комитета, когда они жаловались на то, что их здесь не лечат, я добивалась, чтобы их госпитализировали, и за это те же самые сотрудники Следственного комитета и сотрудники ФСБ и их коллеги ворвались, они пришли в мой дом. Понимаете, обыск — это ужасное такое, мерзкое мероприятие, особенно если ты не виноват.