«Без депутатов мы вас не оставим»: Люся Штейн и Дмитрий Гудков об итогах выборов и планах на будущее

Лобков: Мы представляем Люсю Штейн. Это как раз кандидат в мундепы московские.

Штейн: Здравствуйте.

Лобков: Тебе нравится слово «мундеп» вообще? Мундеп.

Штейн: Мне больше нравится, как «Люся-депутат» меня уже зовут друзья.

Монгайт: Кличка «депутат»?

Штейн: Да, кличка «депутат». Отличная.

Лобков: Я помню, вы ходили с бюстом знаменитым, слепком вашего бюста.

Штейн: Нет, вот сейчас не выхожу.

Лобков: Оригинал мы не можем показать, к сожалению. Роскомнадзор.

Штейн: Можем.

Лобков: Люся, скажи, пожалуйста, у тебя есть какие-то данные, ты прошла или нет?

Штейн: Да, сейчас, буквально пять минут назад я узнала. Я была абсолютно уверена, что мы не проходим, вообще там на последних местах. Сейчас нам приходят данные, что мы лидируем.

Лобков: Ты в гудковском списке. Вы лидируете?

Штейн: Да, мы лидируем уже, по крайней мере, на трех участках, с большим отрывом. Я обхожу в три раза «Единую Россию» по голосам.

Монгайт: А кто от «Единой России»-то?

Штейн: Какие-то… Есть несколько человек, которые идут как самовыдвиженцы, но это маскировка для людей из «Единой России», мы с ними знакомились. А есть те, которые даже не расклеивали свои материалы, не агитировали, не ходили по квартирам, люди, которые уже были действующими депутатами в предыдущие сроки.

Лобков: А досрочного голосования у вас тоже было много? Как треть в Алтайском крае или поменьше?

Штейн: Досрочки меньше.

Монгайт: А какая была явка? Говорят же, что никто не пришел на эти выборы.

Штейн: Куда как. У нас, допустим, на одном участке 20%, это, в принципе, прилично. Где-то 11%, где-то 15%. Но у нас в Басманном районе больше явка в среднем, чем у остальных.

Монгайт: Люся, скажите мне, пожалуйста, зачем вам это надо? Кстати, Паша, я не понимаю, почему ты к депутату Люсе обращаешься на ты. Вас что-то связывает?

Лобков: Мне кажется, что можно.

Штейн: Если человек младше, то можно на ты. Без проблем.

Монгайт: Особенно если он депутат.

Штейн: Я ещё не депутат, не надо.

Монгайт: Так вот: зачем вам это надо?

Штейн: Мне это интересно. Я занималась журналистикой. Собственно, я планирую продолжать ей заниматься. Я всегда увлекалась политикой, интересовалась. И хотелось просто как-то сделать шаг от обсуждения проблем к их решению, потому что когда ты пишешь, когда чем-то недоволен, возникает вопрос у себя самого, у людей: что ты для этого сделал?

Лобков: А средства-то какие? Полномочий там фактически никаких нет.

Монгайт: Муниципальные депутаты, что они могут сделать?

Штейн: Это шанс что-то изменить хотя бы на этом первом этапе, самый первый уровень.

Монгайт: Вы что хотите изменить? Подождите, давайте разберемся.

Штейн: Это как теория малых дел.

Монгайт: Особенно у вас душа болит за что?

Штейн: В принципе, за окружающую жизнь.

Монгайт: Измените её, пожалуйста, я вам буду очень благодарна.

Штейн: Я могу, конечно, говорить про полицейский произвол…

Монгайт: А муниципальные депутаты могут бороться с полицейским произволом?

Штейн: Проблемы, которые меня беспокоят в принципе в России. Я понимаю, что на уровне муниципального депутата я не могу никак их решить, на них повлиять, но, допустим, на какие-то… «Моя улица», как минимум на соблюдение правил безопасности я могу повлиять.

Лобков: Но вы же не можете остановить стройку, допустим, да?

Штейн: Остановить стройку не могу. Но у нас ещё всё впереди. Видите, как неожиданно всё?

Монгайт: Кто может?

Лобков: Ну, допустим, точечную застройку какой-нибудь…

Штейн: Мы, во-первых, можем распределять бюджет, контролировать его.

Лобков: Вы можете.

Штейн: Да.

Лобков: В пределах муниципалитета.

Штейн: Да. Там огромные деньги выделяются. Я могу выбрать, на что пойдут деньги, что необходимо жителям района. Можем проводить референдумы, опросы жителей и на основании мнения жителей решать, что мы будем делать в районе.

Лобков: У меня простой вопрос. Муниципальный депутат. Вот у вас, допустим, будет корочка. А вы сможете с ней войти в мэрию Москвы?

Штейн: Понятия не имею.

Монгайт: А бесплатный транспорт?

Лобков: Нет, к профильному министру какому-нибудь московского правительства?

Штейн: Думаю, что да. Но не уверена в полномочиях вот этих.

Монгайт: А почему вы не верили в то, что вы выиграете? Это странный такой импульс. Если вы идете на выборы, вы должны, наверно, верить в свой успех.

Штейн: Сначала верила. Потом, поскольку у нас сейчас в последние дни были активные агитации, нас прессовали.

Монгайт: Прессовали конкретно вас или всех демократов?

Штейн: Нашу команду гудковскую.

Лобков: А каким образом?

Штейн: Нас трое. Ещё Илья Морозов и Виктор Котов. Во-первых, мы обклеивали нашей агитацией район раз пять. Сейчас вы можете пройти по нему и увидеть, что там нет почти ни одной листовки. То есть мы в одном месте её клеили, спустя, наверно, полчаса возвращались ― не было. То есть мы видели этих людей, которые ходят и целенаправленно срывают наши агитматериалы.

Лобков: А фальшивые листовки были?

Штейн: Фальшивые?

Лобков: Фальшивые листовки типа «Я стану муниципальным депутатом ― отдам Крым!».

Штейн: Как у Гудкова? Нет-нет. Только вот у Гудкова было.

Монгайт: Пока не её уровень.

Штейн: Да, не доросла.

Монгайт: Извините, что я вас прерываю. А вас не удивляет? Вот смотрите, ну какой вы депутат? Вот вам двадцать два, да?

Штейн: Вот в том-то и дело.

Монгайт: Вы выглядите на четырнадцать. У вас татуировка на щиколотке, я вижу. Её видно. Вы пришли, у вас был голый пупок, его тоже было видно. Вот вы встречаете депутата, а он вот такой!

Лобков: Мне очень нравится!

Монгайт: И мне очень нравится, но поверить трудно. В нашей стране какой депутат? Как депутат Петренко: такая прическа, костюм Escada.

Штейн: Вот мы как раз и пытаемся менять представление о депутате, пытаемся изменить устоявшееся представление. Потому что, на мой взгляд, если ты молод, энергичен, ты хочешь как-то обустроить, допустим, свой район, почему ты не можешь быть, действительно, молодым человеком, который живет той же жизнью, ходит по клубам, но при этом ты просто берешь на себя дополнительные обязанности? То есть для меня это даже не политика, а общественная деятельность.

Лобков: Всё-таки узнаем, что происходит с так называемым списком Гудкова. Дмитрий Гудков, бывший депутат Госдумы, наверно, самый активный был в Москве, кто пытался собрать в единое целое людей, кандидатов демократической направленности, чтобы, по крайней мере, в условиях информационной блокады со стороны мэрии попытаться кого-то из них провести, потому что всё-таки вместе лучше, чем по одиночке.

Дмитрий, слышите ли вы нас?

Гудков: Да, Павел, слышу.

Лобков: Есть ли у вас какие-то предварительные результаты? Всё-таки сколько людей из вашего списка прошло в муниципальные депутаты?

Гудков: Ещё рано, рано. Но могу сказать, что, конечно, шансы есть у многих.

Лобков: Люся Штейн?

Гудков: Периодически поступает информация, что у нас шансы в Басманном районе.

Штейн: Вот это наш.

Гудков: В Хамовниках, на Пресне, в Красносельском районе и во многих других. В Митино, в Покровское-Стрешнево в некоторых округах. Но пока ещё рано делать выводы, потому что информация только с отдельных УИК. Где-то через час.

Лобков: Правильно ли я понимаю, что основная роль муниципальных депутатов ― это следующий год, когда будет переизбрание Собянина, а мы два сценария уже сегодня показали: один ― бывший охранник Путина, другой ― старый коммунист, который всё время переизбирается много-много лет, Евгений Савченко.

То есть будет, очевидно, так называемое референдумное голосование. И в руках муниципальных депутатов есть власть вот по этому закону, который существует, дать несистемному, да, кандидату свои подписи. Правильно я понимаю основную роль?

Гудков: Это основная политическая роль, но помимо этого есть и другие роли. В частности, в следующем году на благоустройство в Москве будут в муниципалитеты распределять 10 миллиардов рублей. Либо эти деньги дойдут до спортивных и детских площадок, либо они будут тратиться на бессмысленное перекладывание плитки, бордюрных камней и так далее, то есть распиливаться и разворовываться.

Поэтому у муниципальных депутатов будет такая возможность влиять на жизнь в своем собственном районе.

Лобков: Я сейчас с Люсей говорил, она говорит, что даже не знает. Пропуск муниципального депутата дает право на вход в мэрию, допустим, в управу?

Гудков: Я знаю, что точно дает в управу и в префектуру. В мэрию, наверно, нет.

По крайней мере, на обращения депутатов будут реагировать, в том числе и в мэрии. Так что в любом случае муниципальные депутаты могут поднять шум, могут быть трибуной, могут помочь, например, жителям в случае, если будет незаконно проведено или сфальсифицировано общее собрание собственников в случае попадания дома в списки реновации.

Поэтому там много чего можно сделать. Всё будет зависеть от депутата. Яркий, эффективный, способный депутат сможет очень много сделать.

Монгайт: Дима, скажи, пожалуйста. Вот ты перечислил районы, в которых, возможно, лидируют ваши кандидаты. Было такое понятие «красный пояс», да, где живут коммунисты, регионы, где всегда голосуют за коммунистов. Можно ли сказать, что в Москве есть районы, где преимущественно живут либералы, и голосуют они за демократов? 

Гудков: Это Центральный округ, Северо-Западный, Северный. Частично Юго-Западный округ Москвы. Но опять-таки, у меня настолько мало информации, чтобы давать какие-то прогнозы! Я бы, наверно, воздержался. Одно точно могу сказать: дорогие зрители телеканала Дождь, без депутатов мы вас не оставим! Кто-то точно пройдет.

Монгайт: Спасибо большое!

Лобков: Спасибо, Дмитрий, я мысленно качаюсь вместе с вами. Мы помним этот ваш замечательный ролик. Люся, давайте посмотрим на окончательные результаты тогда уже завтра утром.

Штейн: Да.

Лобков: Я очень надеюсь, что…

Монгайт: Жалко, мы с Павлом не живем в Басманном районе, единственное что.

Лобков: Да. Как говорили в 2011 году: «Люди с хорошими лицами никому не помешают».