«Взяли Исаакий — возьмем и квартиру»: как через сто лет после революции РПЦ отнимает жилье у ветеранов

В начале было слово, и слово было…

Матушка Ионна, настоятельница Иоанно-Мариинского монастыря: «Мы должны свое взять. Рассчитываем, что это здание будет у нас в руках».

Раиса Фоменко, ветеран: «Нам с первого класса внушали, что Бога нет. У меня шесть братьев, я в душе все-таки держала».

Раисе Ивановне Фоменко недавно исполнилось девяносто. Подробности своей молодости она скрупулезно собирает из фотографий и орденов. В руках советская грамота, в серванте — иконы. Раиса Ивановна никогда не была в церкви, церковь пришла к ней сама.

Раиса Фоменко: «Они пришли, два попа. В шалаш, поп предлагал, шалаш в огороде поставьте и живите».

Крестовый поход Ставропольской епархии начался десять лет назад. Внезапно выяснилось, что в доме, который Раиса Фоменко купила в 1996 году, в конце XIX века жили монашки.  

Лолита Склярова, пресс-секретарь Ставропольской митрополии: «Согласно законам Российской Федерации никому, кроме Русской православной церкви, эти здания сегодня не могут быть переданы».

Женский монастырь простоял до 1921 года, точнее, его часть. Пристроенную к монашескому дому церковь разрушили, а основное здание переименовали в психиатрическую больницу. Раиса Фоменко с дочерью, ее мужем и внуками, всего три семьи, въехали в 1996 году уже в бывшую швейную мастерскую.

Тамара Шимко, наследница: «Все это было в ужасном состоянии, через крышу было видно небо, полы были просто провалены. Сказать о том, что это место монастырское, вначале мы не знали».

Десять комнат, большой огород с женской статуей из гипса, полуразрушенный сарайчик и увлекательный вид на психиатрическую больницу и соседствующий с ней женский монастырь — все это семья Раисы Фоменко приватизировала в местной администрации.

Тамара Шимко, наследница: «Без обременения. То есть нам это было все продано, и потом мы приватизировали это без всяких обременений. Мы готовы, мы изначально говорили, в 2006 и в 2008 году, мы готовы уйти, но только же мы не можем, как говорит Феофан, в палатке на газоне жить, нам же нужно где-то жить. Дайте нам квартиру, и мы уйдем».

Изгонять из пожилого ветерана коммунизм приходил лично епископ Ставропольский и Владикавказский Феофан. В миру владыка Иван Ашурков начинал свою церковную карьеру с табачного бизнеса и гостиниц для паломников. Ставропольская епархия стала для него пятой. Из всех предыдущих он уходил после митингов против отъема земли в пользу церкви. Увидев еле передвигающуюся бабушку, сердце владыки дрогнуло, и он предложил сделку.

Матушка Ионна, настоятельница Иоанно-Мариинского монастыря: «Он предлагал квартиру ей, квартиру. Он сказал, я вам дам квартиру, вы будете? Они отказались, они хотели больше».

После оскорбительного отказа принять квартиру Ставропольская епархия подает в суд. Закон о реституции церковного имущества, подписанный Медведевым в 2010 году, по которому все федеральные и муниципальные постройки, принадлежащие до революции церкви, ей возвращаются, не подошел, это теперь частный дом. Следующий иск церковь подает на Ставропольскую администрацию, с требованием отменить приватизацию.

Параллельно судам на церковном кладбище шла стройка. Новость о приватизации Ставропольской церковью кладбища собирала митинги и протесты. На месте послевоенных могил должна была стоять гостиница для паломников. Фотографию женщины у разрытой могилы заместитель председателя протестного движения Татьяна Шемянникова отправила в общецерковный суд. Ответ не заставил себя долго ждать, владыку Феофана срочно перевели в Казанскую епархию.

Наталья Шемянникова: «Могилы, я же говорю, вы видели кости, вы видели котлован, видели, как кости торчали, видели, как вывозили кости. Единственное, что нам помогло, это общецерковный суд, который убрал Феофана, и, видно, ему сказал, что же ты там делаешь?».

Ставропольский суд отменил приватизацию церковью кладбища. Котлован зарыли, но кресты так и остались покошенными. У дома Раисы Фоменко перестали ходить священники , а новый митрополит Кирилл (Покровский) вселял уверенность в то, что все закончилось. Только уже спустя год Тамара Шимко получила повестку в суд и новое предложение по содержанию матери.

Матушка Ионна, настоятельница Иоанно-Мариинского монастыря: «Мы не против, мы ей можем комнату предложить, здесь вот, на территории монастыря, можем ее предложить, пожалуйста».

Раиса Фоменко: «Да это безбожники. Они на словах церковь, бог, они в него не верят».

Посмотреть на аскетичную жизнь ставропольских монашек меня не пустили, слишком мало место в комнатах. Дом Раисы Фоменко должен стать продолжением Иоанно-Мариинского монастыря, в котором сейчас проживают пятнадцать монахинь.

Матушка Ионна, настоятельница Иоанно-Мариинского монастыря: «Мать Параскева, идите вместе, говорите, что мы…»

— Нам любое здание нужно. Здесь монашествующие в какой-то мере теснятся,и люди не приходят сюда к нам, потому что они смотрят на те условия, которые мы можем предоставить, это не очень нравится.

— Я думаю, милосердие должны проявить те, кто совершил этот незаконный акт.

— А куда бабушку девать тогда?

— Дело в том, что это не ваш и не мой вопрос.

Суды еще продолжаются но в Иоанно-Мариинском монастыре уже начинают готовиться к переезду.

Раиса Фоменко, ветеран: «Неужели власть дозволит? Мы голодные были, недосыпали, какую трудность. И теперь меня на улицу?».

Ведь сказано же было, всякая власть от бога.