«Мы зашли на кастинг в Париже и будто в СИЗО попали»: как русские гопники «отжали» мировой подиум

«Она меня спасает, конечно, физиономия моя. Кто бы мог подумать?», — говорит Гоша Бергал. Спортивный костюм, крупная цепь на груди и низко надвинутые брови — историю мрачного парня из музыкального клипа посмотрели уже более 2 миллионов человек. «Физиономия» и правда оказала Гоше большую услугу: «Я никогда не думал, что буду этим заниматься. Мне всегда казалось с детства, что это какое-то такое закулисье золотое, туда невозможно попасть и там только селебрити собираются, а простому человеку там нет места». 

В своей двушке в подмосковном Пушкине в прошлом дворовый хулиган, а сейчас фотограф, Гоша Бергал показывает свои работы и учится вслух называть себя моделью. «Меня это смущало, я не понимал сложность этого действа: пройти туда-обратно», — признается Гоша. Таких, как он — ребят как будто из подъезда в Гольяново, в Париже теперь много». «Мы зашли на кастинг в Париже и там как будто просто в СИЗО попали, сидят сплошные гопники. Через буквально 5 минут понимаю, что это все не гопники, а модели, сладенькие мальчики. Просто выглядят так — лысые, вся атрибутика», — рассказывает он. 

Предводитель нового поколения — Гоша Рубчинский. И создание «модной русской революции», которое ему приписывают, очень похоже на правду: Рубчинский сначала романтизировал постсоветских маргиналов, а потом научился успешно их продавать. Треники и толстовки, похороненные на дачах в конце 90-х, в исполнении Гоши стали стоить по 200 евро. 

«На сегодняшний день задача такая — поймать момент. Потому что сложно говорить о будущем и, наверное, скучно было бы говорить только о прошлом. А никто, кроме молодежи, не чувствует ярче то, что происходит сейчас, и они — как лакмусовая бумажка, на которой отражается все: и музыка, и политика, и культура», — объясняет Рубчинский. 

Гоша одел в себя и в свое советское прошлое почти всю французскую богему. И теперь французы, как когда-то люди перестройки, носят на груди надписи, которые не могут прочитать. Модный европейский диджей Винсент признается в любви к постсоветскому шику и даже снимает с себя кроссовок с кириллицей в доказательство. Показывая на свою толстовку, он говорит: «Тут написано „Гоша Рубчинский". А ниже… а ниже я не помню. А, это значит Россия». «Сначала мои знакомые из музыкальной тусовки не понимали этого, они спрашивали „Зачем ты это носишь? Олдскул какой-то, выглядишь, как гопник". А потом заметили, что даже американские звезды носят Рубчинского. Это классно, это целая культура», — рассказывает он.

Целая культура потребовала целую армию новых лиц. Теперь в модных домах Лондона и Парижа спрос не только на модельных русских девушек, но и на совсем не модельных молодых людей, и доброй феей для «пацанов с района» стала Авдотья Александрова, создательница модельного агентства Lumpen со своей «кузницей модных гопников». «Это все очень простые парни. Очень простые. И я не думаю, что они думают, что они в тренде. Им это и не нужно. Они просто участвуют в чем-то большем. Большем, чем было у них в жизни», — считает она. 

От станка до подиума: как основатель агентства Lumpen делает парней с окраин звездами мировой моды

Антон Лисин, выпускник агентства Авдотьи и ученик Рубчинского, решил создать свой бренд. «Не знаю. Многие просто не поймут, мне кажется», — говорит он. Теперь в спальном районе Москвы в бизнес-центре «Красный богатырь» шьются богатырские робы. «Здесь написано „Русский мрак". Ну, потому, что так вообще можно назвать мою концепцию. Все, что я делаю — это русский мрак», — говорит он, показывая свою одежду.

Клерикальный стиль Антона лучше всего покупают японцы, спортивные костюмы с цитатами из Библии сделали его практически Гошей Рубчинским на азиатском рынке. Но в Сергиевом Посаде, откуда Антон родом, русский мрак поняли не все. «Со стороны родителей поначалу была такая реакция: „Может, тебе на завод устроиться?" Потому что я по специальности инженер. „Чтобы у тебя был стабильная зарплата?" и всё такое», — рассказывает модельер.

Гоша Бергал рассказывает о том, как сделал выбор в пользу нового мира: «Нет, ну кто-то безусловно сказал, что это зашквар — ехать в Париж. Они там все нетрадиционной ориентации. Но я на это так не смотрю». Прогуливаясь по родному Пушкину, он рассказывает о реакции друзей на его парижскую карьеру.: «Близкие друзья постоянно подкалывают, и хейтеры есть, и не хейтеры, всех достаточно. Мои ребята норм к этому относятся — я ж приехал оттуда не „Здорова, пацаны, че вы тут, джинсы протираете на районе?"». 

«Короче, если тебе предъявили фразу “поясни за шмот”, это значит, что дружелюбного общения с тобой не будет. Это повод подраться. Понял?», — объясняет фэшн-блогер Иван. «Пояснить за шмот» — это оправдать свой внешний вид перед местным авторитетом. Одежда не должна быть слишком дорогой или модной. Это не по-пацански — слишком вызывающе. Но постсоветский шик вроде Гоши Рубчинского — это серая зона, потому что на вид — обыкновенный спортивный костюм. Хоть и в десять раз дороже. 

Пока «русский мрак» сгущался над Европой, Илья по кличке Крашер отбывал наказание и даже не подозревал, что на образе его юности научились зарабатывать миллионы. А теперь и он в первый раз пробует себя в роли неформальной модели. «Эта одежда — она удобная, в ней можно пойти куда угодно, пойти на трибуны подраться, пойти в клуб, пойти к девушке. Главное — быть в форме», — говорит он.

Несколько кадров, и Крашер справляется с ролью задумчивого уличного хулигана. Как и ребята из Lumpen, он не считает, что быть моделью стыдно. Главное — суметь пояснить. А пока один Гоша занимается строительством модной русской империи, другой с пленочным фотоаппаратом наперевес и псом Боряном у ног ждет нового кастинга, но на многое не надеется: в Париже конкуренция даже среди гопников.