Операция «Мак-2017»: как случайным людям подбрасывают наркотики и ломают их судьбы «для отчетности»

— Ехал на такси и меня остановила полиция.

— И дальше рассказывают, что у них там операция «Мак-2017» и бла-бла-бла.  

— Попросили меня снять футболку, залезли мне в трусы.

— Я просил действовать хотя бы в рамках закона.

— И говорят: не может быть, что у тебя ничего нет, ты вообще на спидах. Я говорю: вы что, идиоты?

— Говорят — вот мы тебя сейчас приведем в отдел, там тебя будут бить.

У каждого своя история о том, как полицейские, появляясь из ниоткуда, начинают искать наркотики. Если тебе нечего скрывать — раздевайся прямо на улице: мало ли, где ты спрятал дозу. От операции «Мак-2017» — так это называется у полицейских — не скрыться ни в такси, ни в клубе.

«А теперь отогни резинку трусов»: почему москвичам подбрасывают наркотики и как себя вести при обыске?

Здесь и сейчас

02:27

«Пропаганда» — один из старейших клубов Москвы, и вот здесь этого точно никто не ожидал. В пятницу в разгар вечеринки сюда ворвались люди в штатском, а ко входу подъехало несколько автозаков. Сначала зашел ОМОН, самых подозрительных досматривали, а потом выстроилась очередь, и по предъявлению документов и по осмотру карманов всех начали выпускать.

Тем вечером, одни продолжили веселиться под строгим наблюдением охраны: у посетителей заботливо спрашивали о самочувствии, пристально всматриваясь в глаза. Другим повезло меньше — как, например, шведке Катрин, которая приехала в Москву в командировку и осталась на выходные.

Катрин Линдквист: Я чувствую руку и меня запихивают в автобус, стараюсь сказать, что я ничего не делала. Но достаточно невежливо со мной обращались, там не было возможности сбежать или уйти.

Катрин и еще несколько десятков человек отвезли в отделение. Полицейские, чертыхаясь, долго пытались записать кириллицей в протокол ее имя — Катрин Линдквист. Ее решили оставить в отделении до утра.

Катрин Линдквист: Там полицейский шел тоже по залу и светил нам своим фонариком в глаза, и достаточно random говорил: «Отпускаем, не отпускаем». Меня оставили.

После нескольких часов в отделении ее повезли в лабораторию. Там Катрин неожиданно отпустили. Туристка, после ночи в полиции, осталась одна в декорациях московских окраин.

Катрин Линдквист: В Швеции многие не очень думают про Россию. Меня вечно спрашивают — а туда не страшно поехать, туда можно поехать? Я всем говорю: нет, в России интересно, там весело. Сейчас, конечно, такое ощущение, что я не буду уговаривать с собой людей ехать и говорить, что здесь все без проблем.

Бесконечные проверки и задержания дают результат — по крайней мере, для полицейской отчетности. В прошлом году из 700 тысяч приговоров по всей России каждый седьмой был по наркотической статье. Процессы по таким делам уступают только кражам. Оправдали по наркотическим статьям — всего пять сотых процента. Немудрено — большинство таких дел рассматривается в особом порядке, когда доказательства даже не изучаются.

Наталья Андреева, адвокат: По этой статье, как правило, доказывать ничего и не надо. Обнаружено вещество, которое потом признается наркотическим средством, и, даже если его и подбросили, это является достаточным основанием для того, чтобы привлечь лицо к уголовной ответственности. 

По словам адвоката Натальи Андреевой, доказать, что наркотики вам подбросили — почти невозможно.

30 ноября прошлого года полицейские задержали Леонида Жегулева. Он не успел дойти до подъезда, как его встретили люди в штатском. На оперативной съемке видно, как около 10 минут Жегулева держат у машины. А потом, вместе с понятыми, ведут в подъезд, чтобы досмотреть. Жегулев уверенно говорит, что с собой ничего запрещенного у него нет. Видно, что он достаточно спокоен. Ровно до того момента, пока у него из кармана не достают прозрачный пакет с веществом, похожим на наркотики. Брат Леонида, специальный корреспондент Meduza Илья Жегулев рассказал о событиях того вечера: «Как подозревает Леня, когда он стоял у машины, ему в нагрудный карман и подбросили наркотики». Так у Леонида Жегулева нашли в кармане 26 грамма гашиша, но на этом все не закончилось.

Илья Жегулев, брат Леонида Жегулева: В квартире они сразу пошли вместе с камерой на кухню, но на кухню прошло не семь человек. Остальные где-то бродили в это время по квартире.

В комнате внезапно обнаружился еще один кусок вещества — на этот раз весом более 100 граммов. Кроме этого в квартире нашли нож с элементами наркотика и весы. Леонида Жегулева обвинили в намерении сбыть наркотическое вещество в особо крупном размере. Теперь ему грозит до 15 лет лишения свободы. Илья не скрывает, что Леонид мог покурить травку. По дороге в суд он предполагает, почему оперативники могли прийти к брату.

Илья Жегулев, брат Леонида Жегулева: У этих барыг есть клиенты, клиенты. Есть постоянные, хлебные, а есть непостоянные. Если есть договоренности, их просят сливать менее состоятельных клиентов.

Адвокат Леонида Жегулева рассказал, что в деле много нарушений и нестыковок. Например, следователи не провели экспертизу и не сняли отпечатки с пакета с наркотиками. Кроме того, в материалах не оформлены оперативно-розыскные мероприятия. То есть, непонятно, с чего вдруг Жегулева вообще решили задержать. Так что обвинение было вынуждено само вернуть дело в прокуратуру, чтобы устранить нарушения. Пока дело Жегулева поставлено на паузу. 

С гражданской женой Леонида — Марией — мы встретились у СИЗО. В последний раз на свидании с мужем Мария была почти год назад, теперь встречаться не дают, и они видятся только в суде. Сыну Леонида в Новый год исполнится шесть лет. Мария сказала ребенку, что папа уехал в командировку, но теперь боится, что кто-нибудь — в детском саду или во дворе — все-таки расскажет правду.

Мария Искуснова, жена Леонида Жегулева: Естественно, ребенок скучает, просит папе позвонить и не понимает почему это, если папа работает, мы не можем связаться с ним. Он очень хочет стать полицейским, то есть для него все кто сидит в тюрьме априори преступники. Я боюсь, что еще в этом возрасте я ему не смогу рассказать, что бывает несовершенная система судебная и уголовная, которая просто так может людей сажать.

Евгений Романов тоже при задержании уверял, что пакетик со спайсом ему подкинули. Молодой человек болел шизофренией, до своего суда не дожил — умер в СИЗО спустя четыре месяца после ареста. Теперь честь Романова в суде отстаивает мать. Ирина, во что бы то ни стало, хочет доказать: ее сын — не преступник. Она даже точно не знает, какого числа и почему умер ее сын.

Ирина Султанова, мать Евгения Романова: Я думаю, что это либо лекарства, которые периодически вводились, либо жуткое стечение обстоятельств и те условия, в которых мой сын находился.

Романов регулярно проходил лечение. В июле 15-го года у молодого человека было осложнение заболевания: он мог вести себя неадекватно, но при этом не агрессивно. Бывало, что в такие моменты, на улице, видя состояние Романова, его останавливали полицейские, но он попадал не в отделение, а к врачам.

Виталий Черкасов, адвокат Евгения Романова: К нему подъехали городские ППСники, которые, возможно, усмотрели в нем легкую наживу. Ему сразу же надели наручники, прохлопали все карманы, отвезли в отделение и держали там полтора часа.

Пакетик с запрещенным веществом сотрудники полиции внезапно нашли только в отделении. Правда экспертизу, чтобы обнаружить отпечатки на этом пакетике, полицейские проводить почему-то не стали, а анализы показали, что Романов не употреблял наркотики. Виктор в тот день был понятым в деле Романова. Он сразу заметил, что молодому человеку плохо, но сотрудники полиции не обращали на это внимание. «Он говорил, что это не мое, мне подкинули, мне надо домой, таблетки пить», — рассказал Виктор. Молодого человека все равно отправили в СИЗО. Суд второй инстанции уже признал, что в деле Романова много нарушений. Но Ирина собирается добиваться полной реабилитации сына.

Ирина Султанова, мать Евгения Романова: У меня внутри до конца жизни будет протест, но я сделаю все, чтобы донести правду до людей.

На днях Институт проблем правоприменения представил новый доклад. Эксперты утверждают: чаще всего при задержании сотрудники полиции удивительным образом изымают ровно столько наркотиков, сколько нужно для уголовного дела.  

Алексей Кнорре, младший научный сотрудник ИПП: Мы можем предположить несколько механизмов, как это происходит. Например, это подбрасывание смеси, которая ровно в той массе, которая нужна для возбуждения уголовного дела.

Дело в том, что за разное количество наркотиков грозит и разная ответственность. У МВД есть специальная таблица. В ней показано, за какое количество вещества светит административная и уголовная ответственность. Например, если у вас с собой полграмма кокаина, то максимум, что вас ждет — 15 суток ареста. А вот если всего на одну десятую грамма больше — то уже до трех лет тюрьмы. Но есть и еще одна проблема.

Алексей Кнорре, младший научный сотрудник ИПП: Существует постановление Пленума ВС 2006 года, которое прямо говорит — если у человека изымается смесь, и в ней есть доля чистого вещества, которое является наркотическим, то вся смесь признается наркотическим веществом.

Проще говоря, если у вас отдельно грамм кокаина, то и оцениваться он будет как грамм кокаина. А вот если этот грамм смешан с килограммом муки, то судить вас уже будут за килограмм наркотиков.

Но иногда и подбрасывать ничего не надо. 30-летний боксер Денис Витохин из Калуги просто оказался не в то время и не в том месте. И получил 9 лет тюрьмы.

Дело Витохина кажется абсурдным. Наркотики у него не находили. Метод, который использовали, в этом деле — проверочная закупка — пожалуй, самый популярный и одновременно самый спорный во всех подобных делах. Вот типичный сценарий: человека, пойманного с наркотиками, просят указать на кого-то из знакомых, кто тоже употребляет. А потом отправляют на встречу с потенциальным покупателем, уже под четким контролем силовиков. И когда один получает наркотики, а второй — деньги, обоих задерживают. Но и здесь Витохин кажется третьим лишним, ведь в закупке он даже не участвовал.

Дмитрий Динзе, адвокат Дениса Витохина: Ему поступил звонок, и Николаев говорит: давай встретимся, я тебе долг отдам. Он говорит — ну хорошо, давай встретимся. Николаев к нему сел в машину, они начинают разговаривать. Николаев достает деньги, кладет их на торпеду автомобильную, говорит — здесь такой-то долг, я тебе все это возвращаю. А дальше их вдвоем задерживают оперативные сотрудники ОБНОНа.  

Николаев — знакомый Витохина. Он вернул долг деньгами, полученными как раз во время той самой проверочной закупки. Оказалось, другой знакомый Николаева — Родин — сотрудничал с полицией, сдал Николаева и расплатился с ним за наркотики мечеными купюрами. Так, через третьи руки, деньги попали к Витохину, хотя он и не имел отношения к проверочной закупке. Наркотиков при нем не нашли. По словам адвоката Дмитрия Динзе, в крови у Витохина нашли следы амфетамина, который принимают многие боксеры. Ради меньшего срока Николаев оговорил Витохина и получил всего три года. Когда он освободился и пришел давать показания на суд к Витохину, его версия кардинально поменялась.

Андрей Николаев: После задержания мы поехали, там что-то были какие-то допросы, я просто вам не могу четко сказать, потому что я находился в состоянии наркотического опьянения. Что-то я там подписывал, но особо уже не вдавался в подробности. На вопрос, что у Витохина я взял эти наркотики, я ответил — да. Так советовал адвокат.

С Николаевым мы встретились где-то между Калугой и Москвой в безлюдном месте. Сейчас его жизнь изменилась: нашел работу, наркотики больше не употребляет, поэтому лицо показывать на камеру не хочет. Сейчас он уже не скрывает, что оговорил Витохина. По словам Николаева, наркотики они даже никогда не обсуждали.

— Вы чувствуете какую то ответственность за то, что ему дали 9 лет?

Николаев: Да, конечно, да.

— Мы так общаемся с вами достаточно скрытно, не показываем ваше лицо — почему вы все равно согласились на это?

Николаев: Витохина жалко.

Оправдательные приговоры по наркотическим статьям — большая редкость, но все-таки случаются. Пример тому история Виталия Аптикеева. Еще во времена существования ФСКН, в 2011 году, жителя Химок посадили на 9,5 лет за хранение и сбыт наркотиков вместе со своим другом.

Виталий Аптикеев: У нас была переписка в телефоне, смска всего лишь одна — Максим попросил, чтобы я помог подобрать автомобиль, потому что я занимался машинами.

Эта смска и стала ключевым доказательством: Аптикеев, по версии ФСКН, вместе со знакомым продавал наркотики. Виталий вспоминает: силовики сначала давили морально, потом избивали, а затем требовали деньги. Он отказался, итог — тюрьма.

Екатерина Аптикеева, жена Виталия Аптикеева: Здесь выбора не было другого, здесь либо ты, либо тебя. И я прекрасно понимала, что на адвокатов надеется совершенно мы не можем, потому что мы не единственные. Если ты сам не будешь грызть землю, никто за тебя это не сделает.

У них получилось: срок сократили на 8,5 лет, оправдав Аптикеева по сбыту наркотиков. От срока остался всего лишь год. Конкретно по делу Аптикеева никто из сотрудников ФСКН наказан не был. Но сначала в тюрьму угодил один из понятых по делу, а затем и оперативник — по той же 228.

Виталий Аптикеев: Он попал где-то в Краснодарском крае за 228 с героином. Его осудили, причем дали самый минимальный срок в колонии поселении, потом вышел через пару месяцев по УДО, а потом, как мне стало известно, умер от передоза наркотиков.

В отличии от Аптикеева, в деле Витохина апелляция на приговор не помогла: адвокаты говорят, что ни суд, ни прокурор защиту даже не слушали. Адвокат Динзе считает, что если бы Витохина оправдали, это повлекло бы слишком много проблем:

Дмитрий Динзе, адвокат Дениса Витохина: Это, грубо говоря, непрофессионализм руководство ОБНОНа, непрофессионализм оперов, фальсификация, судья Власов, получается, осудил его незаконно.

В российских колониях сейчас более 500 тысяч заключенных. Из них почти треть отбывает наказание именно по наркотическим статьям. Больше всего — осужденных за хранение в особо крупном размере. На втором — сбытчики наркотиков в значительном размере, а на третьем — в крупном размере. По словам юристов, большинство сидельцев по наркотическим статьям — молодые люди, как правило, до 30 лет. При этом в колонии не то, чтобы созданы условия для исправления.

Наталья Андреева, адвокат: Естественно, они там не лечатся, никаких мер по преодолению этой зависимости, по реабилитации в данном случае нет. И поэтому их надо лечить, а не привлекать к уголовной ответственности, если это больные люди.

В 2017-ом году статистика сильно ухудшилась. В начале сентября на совещании у замминистра МВД обсуждались результаты борьбы с наркооборотом. В распоряжении Дождя оказался протокол этого совещания. Героина изъяли в два раза меньше, сократилось и количество дел о контрабанде наркотиков. В первую очередь ругались и на то, что большинство раскрытых дел — это преступления небольшой тяжести. Поэтому один из выводов: в первую очередь раскрывать дела тяжкие и особо тяжкие. О том, что после расформирования ФСКН полиция начала браться в основном за легкие дела, рассказывают и адвокаты.

Дмитрий Динзе, адвокат Дениса Витохина: А сейчас что проще — раскрыть одного крупного наркосбытчика в год или залупить 100 человек по 228 часть первая? Что проще?

Сотрудник МВД на условиях анонимности рассказывает, что на смену палочной системе пришло такое понятие, как «перспектива». То есть если в прошлом году раскрыли 100 преступлений, в этом обязательно должно быть 101. А значит, по факту, суть не поменялась.

Сотрудник МВД Антон (имя изменено): Та же палочная система, только она стала называться иначе. Если за прошлый год ты раскрыл 100 преступлений, то на следующий ты никак не можешь раскрыть меньше.

Сотрудник МВД Вадим (имя изменено): Могу с уверенностью сказать, что руководство ГУНКа не довольно деятельностью данного подразделения, которое недавно образовалось.

А операцию «Мак-2017» в МВД решили продлить, видимо, чтобы все таки исправить так сильно упавшие показатели.

Фото: Александр Полегенько / РИА Новости