Куба рядом: что кубинские челноки скупают на московских рынках?

Он, конечно, не самый богатый, но по кубинским меркам — пример сбывшейся мечты. Своя квартира в Люблино, стабильный заработок и свой маленький бизнес: Рикардо — проводник для кубинских челноков в России.

Рикардо Прието Перес, кубинский проводник: Люди приезжают и не знают, куда обратиться, где рынок, как покупать запчасти, хорошие или нехорошие — тоже такая работа. И продавцы тоже не могут говорить на испанском. И вот так я — чтобы лучше торговля пошла.

В погожие дни здесь, в Люблино, можно встретить мачо с обнаженными торсами, но этим летом им приходится кутаться в непривычные куртки. На авторынке улыбчивым кубинцам всегда рады и готовы делать скидки: они много покупают и возвращаются еще — вместе с друзьями и родственниками. Здесь в каждом павильоне их уже ждут русские амигос...

Влад, продавец запчастей: Они добрые люди, солнечные такие, постоянно улыбаются.

…и русские чикас.

Инна, продавец запчастей: Поклонников дофига! Оставили много адресов, зовут нас на Кубу в гости — билет дорогой, а так конечно бы поехала.

С купюры неодобрительно смотрит Че Гевара: товарно-денежные отношения в его представления о дружбе народов явно не вписываются. Россия — единственная крупная страна, в которую кубинцы могут попасть без визы: все, что покупают здесь — запчасти для автомобилей, одежду, обувь, предметы быта — на родине перепродают  с  десятикратной накруткой, иначе даже билеты не окупятся. С точки зрения доктрины коммунизма — это преступление.

Хуан Гонсалес Перес: Мы — как говорят по русски — рискуем. Но мы должны кушать, должны — рискуем. Но это запрещено. Люди думают, что у нас много денег на Кубе, а это те деньги, которые мои друзья посылают, мама собирает, братья собирают, посылают нам из США, чтоб мы сами зарабатывали, чтоб им не надо было помогать нам каждый месяц.

Хуан выучил русский язык, еще когда учился в Советском Союзе, это был период, когда  попасть в Россию для кубинцев было особенно престижно, а бессменные лидеры двух стран то и дело сливались в объятиях.
После распада Союза долгое время кубинцы боялись ездить в Россию — о наших лихих 90-х хорошо знали даже за океаном. Через 26 лет, уже прилично подзабыв язык, кубинцы снова потянулись в Россию — как челноки.

Едут в основном за запчастями, ведь на острове свободы до сих пор большинство автомобилей — нашего производства. Старенькие «Нивы», пятерки, копейки — то, что у нас приказало долго жить — в сухом жарком климате живут дольше. Кубинцы всеми силами стараются поддерживать их в рабочем состоянии. Один приятель Рикардо купил крепко подержанный «Москвич» за 12 тысяч долларов, отремонтировал и продал за 20.

С полными сумками кубинцы отправляются по домам: они селятся недалеко от рынка, снимают квартиры у земляков. Мы с Ньюманом идем к нему в гости: он прожил в России 10 месяцев, завтра — домой. Ньюман Карион Пера рассказывает, что здесь выполнял любую низкоквалифицированную работу — например, красил окна, ему платили 100 рублей за покраску одного окна и о том, что на кубе тяжелое экономическое положение. Ньюман — программист, на Кубе у него была своя маленькая IT-компания, когда она прогорела, он отправился в Россию. С собой везет немного запчастей, одежду для маленькой дочки и зачем-то искусственные цветы.

В его квартире могут жить до 8 человек, Рикардо берет с приезжих 800 рублей в сутки, за эти деньги он их водит по Москве, помогает с покупками, а его жена Эльза готовит на всех. Кубинское гостеприимство ничем не уступает русскому — здесь в любой момент готовы налить настоящего рому.

Пока вы смотрите этот сюжет, Ньюман летит в самолете — свою дочь в последний раз он видел, когда ей был всего месяц, завтра ему предстоит заново с ней познакомиться. А Хуан уже дома — со своей женой и тремя дочерьми. Рикардо и Эльса остались в Москве, в своей квартире в Люблино. Но это не навсегда, потому что, как бы далеко ни забросило кубинца, он никогда не забудет слов Фиделя, которым было суждено пережить его самого: «Патрио о муэртэ!» (Родина или смерть!)