Лобков: Вот когда Путин в оригинальной версии шел по коридору, я никак не мог рассмотреть картины,в которые он вглядывался. Что-то подсказывало — это не фото с Пушкинской площади 5 мая, где казаки с нагайками гоняли «навальнят». И действительно, это, как позже уточнило РБК, были работы официального художника Cергея Андрияки и его учеников. Аня, как искусствовед и дочь искусствоведа, ты можешь понять, за что Андрияке такая честь — висеть в главном коридоре страны?
Монгайт: Ну, я журналист, мама у меня филолог, но даже журналист может здесь разобраться. Андрияка, как мы знаем, такой специальный мещанский художник, подобные ненавязчивые акварели раньше покупали в ЦДХ для украшения гостиной, например, директора мебельного магазина. Но в отличие от коллег, он — талантливый царедворец, именно таким при московском правительстве, например, в девяностых был Шилов. Андрияке удалось невозможное — на сегодняшний день в Большом Кремлевском дворце висит 130 его работ и работ его учеников. Причем ради этих незапоминающихся акварельных пейзажей сняли работы действительно больших мастеров парадной живописи из коллекции Русского и Третьяковки.
Но самое интересное, что Андрияку в качестве приближенного к телу живописца выбрал никто иной, как сам Путин в 2013 году. Ровный, как успокоительное, Андрияка висит даже в святая святых — в личной путинской столовой. Все дело в том, что когда-то его акварельки уже окружали Владимира Владимировича в его бытность премьер-министром. По-видимому, президент по-своему скучает по времени, когда он был все-таки на ступеньку ниже.
Лобков: А скажи, пожалуйста, есть какие-то тендеры, контракты, это как-то покупается? Вообще, сколько стоит? Могу ли я в своем коридоре, где я шел, снять все эти лифчики, и повесить там Андрияку?
Монгайт: Все это происходит безвозмездно.
Лобков: За пиар.
Монгайт: Никаких денег Андрияка не получает, но в его профессиональном резюме написано, что его 130 работ, его и учеников, висит в Кремлевском дворце. Важно, что это важно, на самом деле, только Андрияке. Другому, приличному художнику, это, наоборот, могло бы как-то его в чем-то дискредитировать, ведь на самом деле нравиться Путину это не то что бы классно для твоей международной художественной карьеры.
Лобков: Я помню, я как-то брал интервью у Вацлава Гавела, у него над камином висит одна картина, какого-то неизвестного совершенно чешского художника. Авангардная, там что-то такое ломаное, кандинскообразное, это единственное.
Монгайт: На то это и Гавел, понимаешь.
Лобков: Да.
Монгайт: Но, надо сказать, что все наши правители обладали таким средним, средне-провинциальным вкусом. Кто расписывал Кремль, под руководством Пал Палыча Бородина, в бытность Ельцина? Глазунов. Глазунов и его ученики. Потом был Андрияка и его ученики. Андрияка активно занимался тоже интерьерами Кремля, то есть ясно, что им это действительно нравится. Ну, реализм, исторические сюжеты.
Лобков: Александровское барокко.
Монгайт: У Глазунова исторические сюжеты, а у Андрияки вообще не запоминающиеся. Ты никогда в жизни не отличишь акварель Андрияки от любой другой ученической акварели. Это реалистичное, это такое бледненькое.
Лобков: Под Саврасова.
Монгайт: И очень исторически правдоподобное.
Лобков: Ну, под Саврасова все.
Монгайт: Его самая яркая работа — это «Горящий Манеж», которую он написал фактически с натуры, выехав к горящему Манежу, когда его спалили. Вот не помню, кто его, собственно, спалил, говорят, какие-то девелоперы и заказчики.
Лобков: Да, но на этом фоне горящего Манежа шел Путин второго срока.
Монгайт: Абсолютно. И исторический документ — это, собственно, картина Андрияки. Поэтому никаких других знаковых произведений у этого художника нет.
Лобков: А вот в отличие от Сафронова он не пишет портреты, да? То есть Сафронов работает с высшими чиновниками, он пишет портреты. Я помню, у него было шесть портретов Патрушева, например. Я видел, они в ряд стояли у него в мастерской. Андрияка не пишет портреты, то есть шанс увидеть портрет…
Монгайт: Все-таки Сафронов, это как Янукович, это уже на грани трэша, это уже как золотой батон. Это уже так ужасно, что даже прекрасно. А вот Андрияка, он абсолютная серость, то есть это даже не ужасно, это вообще невозможно идентифицировать. Интересно было бы сыграть в такую игру…
Лобков: Это курсовая, да?
Монгайт: Абсолютно. Это ученическая курсовая третьего курса, когда тебе ставят руку, чтобы ты умел точно воспроизвести реальность.
Лобков: Валёрчик, как они говорят.
Монгайт: А когда речь заходит об индивидуальном вкусе, индивидуальном стиле, там уже Андриякой и не пахло. Собственно, это же и про Путина, Путина мы тоже очень долго запоминали в лицо. Так и картины Андрияки, запомнить в лицо невозможно.
' style='fill:%23c4c4c4;fill-opacity:1'%3E%3Cpath d='M93.28-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.41-11.75zM98.5-57.4h2.52L94.7-45.67h-2.6l6.4-11.75zM103.78-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.4-11.75z'/%3E%3C/a%3E%3C/svg%3E)
