«Выходит, все готовы работать дольше и получать за это меньше?!» Тимофей Рожанский о том, как протестную Россию победила апатия

Еще не закончился чемпионат, но все болельщики уже уехали. В Москве остались благодарные хорваты да не испугавшиеся англичане. Русские женщины, которых так и не забрали с собой в Мехико и Буэнос-Айрес, возвращаются в Марьино к привычным треникам, носкам в шлепках и угрюмой печати на лице, русские мужчины не смогут больше пить пиво из горла на улице, а в московском тиндере поубавилось приятных загорелых лиц.

И становится понятно, почему вся страна без деления на либералов и охранителей слилась в едином крике, празднуя голы сборной России. Когда, если не сейчас?

Крик Олега Кашина было слышно из Швейцарии. Когда еще будет повод? Денис Мацуев перекричал бы собственный рояль. На стадионе встретятся Яшин и Кадыров, Жириновский и Зюганов. Футбол вне политики. И даже Алексей Навальный со своей командой пойдет радоваться на Никольскую. И сразу же в первый и возможно последний раз услышит свою фамилию на главном телеканале страны.

Но направить эту волну в полезное русло у него не получится. Наоборот. Она вымыла с центральных улиц всякую возможность для протеста, оставив только ликование и всеобщее счастье. Кому сопротивляться, а главное зачем, когда все так хорошо? Самое время повысить пенсионный возраст.

Навальному остается только примкнуть к протестам. Но оказалось, примыкать не к чему. Вынесенные чемпионатом за город протесты оказались немногочисленны. Пришлось смириться.

Он совсем не похож на себя пятилетней давности, когда участвовал в выборах мэра Москвы. На эти выборы не пустили даже Яшина. Да что там Яшина. У бизнесмена Михаила Балакина в последний момент отозвали голоса. ЖК-мониторы в вагонах метро цитируют твиттер Собянина с перерывами на футбол, а партия «Яблоко» кажется получила грант на то, чтобы ее кандидат Митрохин — кажущаяся альтернатива — ни в коем случае не прошел даже в районные депутаты.

Коммунисты выставили Вадима Кумина. Зюганов так и не объявил своего преемника. Клычков осел в Орле, Грудинин уехал в свой Совхоз, заново отращивать усы надежды, а красный цвет остался на улицах только на футболках болельщиков сборной России. И на некоторых лицах.

НДС повысят до 20% — а это увеличит цены уже к осени. Где гражданское общество? Где политики? Где блогеры? Выходит, все готовы работать дольше и получать за это меньше? Или все просто уже смирились, что дальше будет хуже, а изменить ничего не получится?

Когда посадили Ходорковского, за него вступался Чубайс — тогда глава РАО ЕЭС — и даже премьер Касьянов. Тогда в 2003-м ушел с должности многолетний демиург власти Александр Волошин. И вот теперь — восемь лет Улюкаеву. Он и не ждет поддержки, знает нравы.

Независимо от состояния и должности, вы — пассивный наблюдатель, который в любой момент может стать жертвой. А Игорь Иванович Сечин, по пути из Ханты-Мансийска в Рим даже не найдет времени на остановку в Басманном.

Братья Магомедовы — вчерашняя элита, неприкасаемые. Говорили даже, что их арест — это привет Медведеву и Дворковичу, которые и не пытались защитить своих. По крайней мере, публично. Если на защиту закона не приходится рассчитывать уже давно, то теперь нельзя рассчитывать даже на связи. На калининградском песке кто только ни экономил, но вопросы на засыпку возникли только к Магомедовым.

Вы все под колпаком, но пока нас интересуете не вы. Вы тут посидите тихо, ожидая своей очереди. И в этот момент возникает то чувство, которое философы-стоики считали похвальным бесстрастием, а нынешние медики — болезненным бесчувствием. Апатия. Когда не жалею, не зову, не плачу.

Состояние безразличия, эмоционального опустошения может возникнуть после какого-то ожидаемого события, достижения долгожданной цели: например, вы поступили в институт, получили повышение по работе. А может после и даже просто после интенсивной тренировки в спортзале или хорошего секса. Апатии обычно предшествует кульминация. В политике это, как правило, выборы. Выборы президента. Но можно ли прошедшие выборы назвать определяющим событием?

Власть уже и не знала как разнообразить эти выборы. Ведь все кандидаты потеряли интерес еще на прошлых. Или на позапрошлых. Или на позапозапрошлых. Пришлось искать новых профессиональных кандидатов, чтобы хоть как-то оживить старых.

А выход из этого состояния воспринимается буквально — как выход из игры. Количество политэмигрантов продолжает расти. Ольга Романова, глава «Руси сидящей» уехала в Берлин от репрессий ФСИН. Совладелец «Промсвязьбанка» Дмитрий Ананьев бежал в Лондон от Следственного комитета, там же оказался Борис Минц, соинвестор санированного банка «Открытие», а основатель фонда династия Дмитрий Зимин уехал со своим сынов в США после закрытия фонда.

Сколько еще осталось фондов? А сколько банков на грани банкротства? Уже начинают уезжать не от преследования, а от того, что возможно тебя скоро начнут преследовать. Страх может принудить тебя к активным действиям, а может, наоборот, ввести в состояние бездействия. Апатия вас настигнет в обоих случаях. Вряд ли в эмиграции вы забудете о родине.

Когда дно уже достигнуто, остается либо копать вглубь, в поисках новых потрясений. Либо отталкиваться от него. Либо как сейчас. Лечь на дно брюхом и привыкать дышать жабрами.

Фото: Mario Azzi / Unsplash