Николай Сванидзе: «Алжирцы переезжают во Францию – а они мусульмане, они другие ментально». Как преобразилась сборная Франции и почему она может выиграть ЧМ

01/07/2014 - 01:58 (по МСК) Михаил Козырев, Егор Максимов

Михаил Козырев и Егор Максимов обусждают с директором группы Triangle Sun Максимом Лейкиным, историком Николаем Сванидзе и музыкантом «Машины времени» Александром Кутиковым выход сборной Франции в четвертьфинал чемпионата мира и ее самую лучшую за последние годы игру.

Козырев: Кто из вас видел матч Нигерия - Франция? Николай Карлович, какие впечатления?

Максимов: Все видели.

Сванидзе: Впечатления сильные. Французы раскачивались первый тайм и даже начало второго, потом придавили, пошли один за другим голевые моменты. И уже назревало, и в какой-то момент, на мой взгляд, нигерийцы развалились, они уже не могли держать. Могли раньше забивать, была перекладина, уже пошло-поехало, раскочегарилась французская команда очень сильно. Поэтому все объективно.

Козырев: Я не видел второй, но первый с этой ошибкой вратаря, у меня такое ощущение, что он дал Акинфеева.

Сванидзе: Он дал немножко Акинфеева, но он дал перед этим несколько сэйфов и после этого, когда был великолепный удар в упор, по-моему, того же Гризманна, перед тем, как он забил гол, и он выручил. Но он не может выручать все время.

Козырев: Саша, какие ощущения от сборной Франции?

Кутиков: Я не могу сказать, что для меня это фаворит. Команда, которая играет, на мой взгляд, не столь интересно, как могла бы играть, исходя из состава.

Сванидзе: Кстати, я с этим согласен, она играет сильно, но могла бы быть интересней.

Кутиков: И первые 30 минут они, мягко говоря, терялись на поле, французы, а потом взяли свое.

Козырев: Макс, какое ощущение от сборной Франции?

Лейкин: Соглашусь. Я думаю, это команда на перспективу следующего Евро, в следующем году это будет монстр, потенциальный чемпион Европы. Конечно, соглашусь со своими коллегами, потому что во Франции сильное нападение и полузащита, но слабая защита, поэтому они так играли, немножко оглядываясь назад, не напортачит ли Косельни и компания.

Максимов: Что значит слабая защита? Там Мамаду Сако, тот же Косельни.

Сванидзе: Варан.

Максимов: Да, Варан вообще…

Лейкин: Варан — не основной защитник в «Реале», а Сако получает желтые карточки через игру, возможно получить было и красную. А Косельни – это такой перевозчик голов в «Арсенале» за неимением других центральных защитников. Когда Вермален в порядке, он не играет никогда. А с африканскими странами, они, как правило, атлетичные, но у них слабая тактическая схема и слабые морально-волевые. Первый гол пропустили, им нужно было ждать второго, потому что на концовку им нужно сосредоточиться, проявить все слово мастерство и хладнокровие. От африканцев этого ждать не стоит.

Максимов: На Алжир это не распространяется, надо отметить. Алжир очень хорошо выступил во второй половине матча.

Лейкин: Ну соперник дал.

Козырев: Присутствие Рибери, если бы он был, каким-то образом усилило бы эту команду или ни на что не повлияло бы?

Лейкин: Не факт.

Кутиков: Я думаю, усилило бы. Рибери – это очень большой характер помимо того, что это исполнитель высшего класса, это очень большой характер. Такие характеры сплачивают команду и являются стержневыми игроками для построения вокруг них каких-то схем. К сожалению, его нет.

Максимов: Есть один момент, касающийся Рибери, о котором говорят все. Многие говорят, что отсутствие Рибери – это благо для Франции.

Сванидзе: Потому что он слишком стягивал.

Максимов: Потому что он слишком лидер, он чересчур лидер. И каждый раз за последние 12 лет с 2002 года, когда Франция провалилась, каждый раз у Франции был такой человек, который стягивал на себя, и иногда это был перебор.

Лейкин: Почему благо? Чтобы вы понимали, то же самое в «Баварии». Во-первых, в сборной Франции на сегодняшний день супер тренер с точки зрения человека-раздевалки, он был и в «Ювентусе», и в «Челси», и в «Марселе», человек такой Наполеон.

Сванидзе: И в сборной Франции, когда он был игроком.

Лейкин: Просто я в силу того, что люблю посещать Марсель и смотрю «Марсель», я застал время, когда он был тренером «Марселя». Я сидел близко – там крик такой стоит по-французски, я просто ничего не понимаю, но если кто-то не туда бежал, газон горел. Когда в «Баварии» не было такого сильного подбора игроков, как сейчас, вся надежда была на Рибери. Более того, когда Рибери забивает гол на стадионе в Мюнхене, то играет «Шанз-Элизе», а немцы просто так ставить не будут – такое уважение. Представляешь, два таких человека в команде и такой супер тренер и Рибери.

Козырев: Занятно.

Максимов: Кстати, Самира Насри не взяли сегодня во многом, потому что он во многом тянет на себя одеяло, и таким Самиром Насри мог стать Рибери. Этого боялись во Франции, во всяком случае, об этом журналисты писали.

Кутиков: Мне кажется, что это домыслы, потому что Рибери присутствовал и в тех составах, он никогда не был источником внутренних конфликтов в команде. Рибери – игрок классный, боец, он умеет отдавать все на поле и играть не только за себя, но и за команду.

Сванидзе: Он воин, да, в отличие от Насри.

Козырев: Представим себе, что Франция попадает на Германию, вот это будет матч.

Сванидзе: Это классика.

Козырев: И какие мысли, какие мысли?

Лейкин: Я думаю, что если Германия попадает на Италию, она всегда ей проигрывает, то же самое, что и Франция. Я был хоть и маленьким, помните 1982 год, 3:1, пять минут до конца выходит больной Румменигге с ангиной или с простудой, кладет два, и по пенальти они вылетают. Германия всегда традиционно обыгрывает Францию.

Сванидзе: И в 1986 году.

Лейкин: Совершенно верно.

Сванидзе: Но это другая Франция не по составу даже, по стилю, по структуре игры другая Франция. Сегодняшняя Франция неизящная, мощная, атлетичная, собранная, внутренне очень хладнокровная. Это не команда Платини, это постзидановская Франция, которая совершенно другая. У нее много от немцев. Это не значит, что они выиграют, ни в коем случае, я все равно думаю, что больше шансов у Германии, но это будет равная игра и это будет другая история отношений между этими двумя сборными.

Козырев: Получается, что Франция себя таким новым стилем практически застраховала от эмоциональных выплесков, которые были характерны для ее игроков?

Сванидзе: При Платини это же был шепот, робкое дыхание. Смотреть – одно удовольствие, наслаждение, но проиграть могли всегда.

Лейкин: Но притом, что обыгрывали при Платини Бразилию. Миша, поведаю такую вещь, ты просто не такой страстный болельщик футбола: Дешам, человек, поигравший в Испании, в Италии, во Франции, в Англии, то есть он собрал из Европы самое лучшее, что может быть. Он был тренером южной команды «Марсель» с эмоциями, со взрывами машин, с пожарами после поражений. Человек все это сумел пережить и стал наставником сборной Франции. Понимаешь?

Козырев: Может, он наелся этого в «Марселе»?

Лейкин: Он не наелся, он просто имеет грандиозный опыт игрокский, и хороший перспективный, по тренерским меркам, молодой специалист.

Козырев: Те, кто из вас следит за политическим новостями, наверное, обратили внимание на то, что националистические партии во Франции испытывают определенный подъем и уже заявили по поводу тех бесчинств, которые устроили болельщики Алжира во французской столице, что опять лишний раз льет воду на мельницу националистических и экстремистских партий во Франции.

Максимов: Я сегодня читал новости и очень удивился, потому что во Франции усилили меры безопасности. Во время матча Франция – Нигерия они усиливают безопасность, из-за матча Германия – Алжир, очень странная ситуация. И все сегодня опасаются, что независимо от исхода матча, выиграет Алжир, проиграет, что угодно может быть, болельщики Алжира все равно выйдут на улицы и будут устраивать то же, что он делали несколько дней назад после матча с Россией.

Козырев: Как оценить эту новость в политическом контексте, Николай Карлович?

Сванидзе: Родное все. Когда мы проиграли Японии, патриотически настроенные молодые граждане вышли громить всех не похожих на славян, включая венесуэльских дипломатов, всех людей с сомнительным цветом кожи и разрезом глаз. Доставалось гражданам России из братской Бурятии, кому только не.

Максимов: И японским машинам очень сильно.

Сванидзе: Впрочем, не только японским, потому что кто же разберет, ясно, что не «Жигули», на всякий случай это тоже долбануть надо. Это все мы проходили и проходим, просто у нас родные наши так поступают, как было принято говорить, это же наши дети. А во Франции это дети алжирских эмигрантов, тоже уже французы. Зидан - француз, Господи, Боже мой, гордость нации.

Максимов: Мы говорили, что в свое время Зидана не взяли играть за Алжир. Это величайшее, что происходило со сборной России за время ее существования.

Кутиков: Мне кажется, что это показатель того, что Франция на протяжении последних лет 30 закрывала глаза на проблемы ассимиляции тех людей, которые приезжают в их страну и остаются там на постоянное место жительства. Очень многие страны европейские, на мой взгляд, в последние годы расплачиваются за то, что они не обращали на эту проблему внимание.

Козырев: То, что Ангела Меркель объявила крахом мульткультурной политики европейской модели…

Кутиков: Да, возможно. Но европейская модель как таковая – это была такая модель с закрытыми глазами, я вроде как вижу, знаю, но не вижу и не знаю, что само как бы образуется. На примере американской модели государственной, когда государство состоит из эмигрантов, перемалывается все, и все становятся американцами. Надо было бы позаимствовать что-то, потому что национализм в любой форме как продолжение являет из себя фашизм и ничего другого. К сожалению, это так.

Сванидзе: Не будем долго продолжать эту тему, а то мы тогда начнем говорить о политике. Но я бы хотел заступить за европейцев, потому что у них в отличие от американцев эмиграция иная. В Штаты, в основном, едут люди из Южной Америки, это тоже христиане, в Европу едут мусульмане, они другие ментально.

Кутиков: Совершенно верно, я поэтому и не стал касаться этой части проблемы.

Сванидзе: Они не лучше и не хуже, они другие. И когда эти люди приезжают из того же Алжира во Францию и живут там лучше, чем в Алжире, а работать могут меньше, это их вполне устраивает. Там хоть кол на голове теши, это очень большая проблема.

Лейкин: Скажу тоже коротко, чтобы не уходить от футбола. Разница в том, что в Америке есть американская мечта, там есть возможность двигаться в высшее общество. Опять же в силу того, что я был во Франции много раз, задача алжирцев – туда попасть, сесть на пособие и ничего не делать, эмигранты из Северной Африки.

Козырев: Ты веришь, что ты не используешь очень широкий, обобщенный и слишком растяжимый образ? Потому что мы смотрим на великих игроков французских, например…

Лейкин: Которые не поют гимн Франции?

Козырев: Послушай, пусть они не поют, главное, как они играют. Вот тебе пример – вся Африка мечтает стать Зиданом.

Лейкин: Хорошо. Я тебе могу сказать такую вещь: если человек играет за сборную своей страны и принципиально демонстрирует и пишет в газете, что я не буду петь гимн Франции. Как так? Мое субъективное мнение — это просто неправильно, так не должно быть. Эти люди задают тон обществу, чтобы вести себя таким образом, чтобы громить машины и прочее, потому что они – кумиры этой молодежи, все ходят в майках «Насри» и прочее. Естественно, они себя так и ведут.

Максимов: Но если бы не было этих эмиграционных потоков, ассимиляции, не было бы Бельгии, которую мы знаем, ни Швейцарии, ни Франции, даже Англии.

Козырев: Германии бы не было.

Лейкин: Предлагаю уйти к футболу, а то, что ты говоришь о Бельгии, я объясню. Я был дважды на матче «Зенит» - «Андерлехт». Ты был когда-то в Брюсселе?

Максимов: Нет.

Лейкин: Я тебе объясню, что после 10 вечера город мертвый и кроме болельщиков «Зенита» все остальное население было, скажу емко, цветное. Это центр Европы, Брюссель.

Козырев: А в чем проблема?

Лейкин: Проблема в том, что люди просто боятся выходить на улицу вечером. Давайте про футбол?

Козырев: Социальные слои, скорее, а не цвет кожи.

Другие выпуски