«В России есть места, где время течет с опозданием лет на 100»: сын Водяновой и Зыгарь рассказали о съемках шоу «Русские каникулы»

Козырев: Как Вы себе представляли Россию до поездки? Я не сомневаюсь, что мама рассказывала тебе о России, что Вы читали книги, изучали русский в школе, и все же: с чем у Вас ассоциировалась Россия? 

Лукас: Вы знаете, сейчас, постфактум очень сложно вспомнить, потому что у меня уже другое восприятие, но когда я только приехал — и в фильме это есть, — мне действительно казалось, что Россия делится на светлую сторону и темную сторону, где почти никто не живет. Мы шутили о медведях, бегающих по улицам, о совершенно сумасшедших людях, но я не знал, правдивы ли стереотипы о России, о том, что это не страна, а кусок льда. И, надо сказать, я был приятно удивлен. 

Козырев: Миш, по какому принципу вы организовывали маршрут? Почему вы начали с южной части, с Кавказа, а потом поехали на север, на Камчатку?

Зыгарь: Ну, смотри, есть две версии: официальная, более романтическая, и практичная.

Козырев: Давайте без романтики сегодня. *смеются*

Зыгарь: Мы начали съемки в октябре. Давай теперь с тобой подумаем, где во всей России пригодные условия для съемок в октябре. Тут без вариантов: только юг, только Кавказ, всё. Но и по итогу вышло очень символично, ведь на Кавказе много важных для Натальи мест, поскольку она была послом Паралимпийских Игр в Сочи, и для нее это очень значимо, плюс ко всему Сочи, — Олимпиада в Сочи, — это такой своеобразный поворотный пункт в истории России.     

Козырев: Можно тебя как раз спросить об этом конкретном моменте? Кёрлинг — этот самый загадочный вид спорта...

Лукас: Безмерно его уважаю. *смеются*

Козырев: ...и Паралимпиада. Сложилось такое впечатление, что в беседе с паралимпийцами очень многое не прозвучало, поскольку всем очевидно, что допинговый скандал был, что применялось огромное количество санкций, а вы задаете пару вопросов, получаете пару ответов и больше не поднимаете эту тему. Никто в вашем шоу не произносит по-настоящему, на мой взгляд, важного. Они демонстрируют свою реакцию, но никто не заявляет, что все эти санкции были прямым следствием участия нашей страны в катастрофических масштабов поставках запрещенных средств нашим спортсменам. И для той части западной аудитории, которая не очень хорошо знакома с ситуацией, все это выглядит примерно как «Ой, ну как печально». Собственно, это мой вопрос.

Зыгарь: Мне кажется, ты немного смешиваешь жанры. Мы не снимаем расследование, как, например, «Икарус», мы не делаем разбор того, что на самом деле случилось в Сочи или до Сочи, мы делаем шоу о них — фактически инопланетянах, приехавших в Россию, пытающихся понять, что тут происходит, они могут понимать или не понимать, принимать или не принимать то, что слышат, и ситуации могут быть неловкими в какой-то степени, как с паралимпийцами, например, которые говорят: «А мы не верим», и ребята спрашивают: «А почему?», а они отвечают: «Да не знаем, просто не верим и все». И на этом беседа заканчивается, ведь мы не можем ничего вытягивать из людей, наши герои — не журналисты-расследователи, наши герои — это основной фокус всего проекта.

Козырев: [Обращаясь к Лукасу] Каким был итог этой встречи? Вот Вы закончили разговаривать со спортсменами, что Вы почувствовали? Изменило ли это Ваше понимание относительно случившегося в российском спорте?

Лукас: Смотрите, я... В своей школе я участвовал в дебатах по этому вопросу, много про это знаю, и меня, скорее, больше заинтриговала возможность почувствовать и понять их точку зрения, увидеть и услышать их версию случившегося. Наверное, в этом вся соль сцены: имея перед глазами реальную картину, услышать людей...

Зыгарь: ...абсолютно отрицающих всё.

Лукас: ...да, совершенно не принимающих ситуацию!  Это помогло лучше понять, что люди на самом деле о ней думают.

Зыгарь: Это вообще круто и отчасти забавно: ребята попытались выяснить мнение нации относительно допинг-скандала, а нация его вообще-то отрицает чуть более, чем полностью.

Козырев: Ну да, но поэтому-то когда я смотрел, подумал про себя: «Да ладно! Да ну ладно! Ну скажите же вы уже что-нибудь!» Но в кёрлинге хотя бы удалось преуспеть?

Лукас: Ой, я профи теперь.

*смеются*

Козырев: Что в этом путешествии было для Вас самым захватывающим и самым ужасным?

Лукас: Если честно, ответом на оба этих вопроса служит одна и та же история.

Зыгарь: Не переживай, я помогу тебе с названиями, если ты их подзабыл. *смеются*

Лукас: Да, Миша, спасибо, на тебя всегда можно положиться по вопросам фактчекинга. *смеется* Так вот, мы ехали на поезде через Карелию, я, мама, брат с сестрой, и мы познакомились с двумя девушками, которые рассказали мне с мамой о том, что случилось в лесу... [Обращаясь к Зыгарю] Напомнишь название?

Зыгарь: Сандармох.

Лукас: в Сандармохе. Они рассказывали о концлагерях, куда свозили людей совершенно секретно и анонимно, и просто убивали и обкидывали тела ветками. И меня это настолько сильно заинтересовало и потрясло, что я решил сойти вмести с ними с поезда.

Зыгарь: В российской глубинке, напоминаю. 

Лукас: Все так, в глубинке! *смеется* Да, дело в том, что маме я сообщил не сразу. 

Козырев: Боже мой. Это же нарушение закона.

Зыгарь: То есть она фактически потеряла сына где-то в районе Беломорканала. 

Козырев: Вряд ли она так планировала попутешествовать по России!

Зыгарь: Да, прямо в сердце ГУЛАГа. 

Лукас: И вы теперь можете представить тон нашего телефонного разговора, но это было просто потрясающе, великолепное ощущение.

Зыгарь: Это немного спойлер, потому что серия пока не вышла, это, вроде, седьмая.

Козырев: Да, я этого не видел еще! А что было самым запоминающимся?

Лукас: Это и было! А потом я посетил собственно сам Сандармох, где мне рассказали прямо в деталях, не скупясь, историю того, что там происходило. И ты слушаешь, и у тебя открываются глаза на кошмарную жестокость и тотальное равнодушие того периода.

Козырев: Это перекликается с Вашим посещением дачи Сталина. И да, там чудесный экскурсовод, пожилая женщина, показывающая дом и окрестности, но Вы задаете ей вопрос, который остается без ответа, о том, что она думает об этой чудовищной жестокости и ее необходимости. Она отвечает только, что ей некогда, и уходит. 

Лукас: Все так. 

Зыгарь: [Обращаясь к Козыреву] А ты ждешь простого ответа на такой вопрос?

Козырев: Нет, не жду.

Зыгарь: Опять же: мы не снимали фильм о правде, это, скорее, история о разных людях, об их мышлении. Наши герои сталкиваются с разными людьми и открывают для себя, что кто-то из них вообще-то любил Сталина.

Лукас: Разве отказ этой женщины отвечать на вопрос не говорит Вам о ее неспособности принять очевидное? 

Козырев: К сожалению, друг мой, я живу с такими людьми бок о бок, я считываю их реакцию, потому что каждый день вижу подобное по телевизору! 

Зыгарь: Да, ты это знаешь и понимаешь, а они не знали! 

Козырев: Я просто не могу никак взять в толк, как это в 2021 году до сих пор есть люди, готовые оправдывать эти бесчеловечные убийства? Вот этого мне не хватило! 

Лукас: Я бы очень хотел знать ответ на этот вопрос.

Зыгарь: Эм... Нож? *все смеются* Лучше было бы, если бы Лукас ее заколол, или что?

Козырев: Миш, в одном интервью ты сказал, что в шоу происходит знакомство с настоящими русскими людьми, ты использовал именно это слово. Что ты вкладываешь в понятие «настоящие» и «ненастоящие», «другие»?

Зыгарь: Да, смотри: есть стереотипные русские, изображаемые пропагандой: российской, западной, неважно, и мне кажется, подобных телевизионных персонажей нельзя назвать настоящими в полной мере. Поэтому, думаю, нам хотелось показать... Ну, например, если вы узнаете в этой женщине-гиде по Сталинской даче свою соседку, то значит, мы попали, значит, она настоящая, и таких людей много. И одновременно с ней мы демонстрируем людей с противоположными взглядами, как, например, эти девушки из Сандармоха. Они говорят совершенно противоположные вещи, и они тоже настоящие, так мы показываем, что русский человек — разный. 

Козырев: Как ты, как продюсер этого шоу, определяешь для себя границу между развлечением и... не знаю, как корректнее выразить, публицистикой, реальной картинкой действительности? Где проведена эта линия?

Зыгарь: Мне кажется, необходимости в такой границе нет. Полагаю, что фильм в первую очередь должен быть интересным, в нем должна содержаться некая интрига, он должен захватывать внимание. Во-вторых, думаю, аудитория должна что-то вынести по итогу из просмотра, как-то обогатиться; я, да и мы все, вся команда, — мой коллега, креативный продюсер Родион Чепель, «Амурские волны», —  все с большим трепетом относятся к тому, что мы создаем, ко всему контенту, который одновременно учит зрителя. Мы ведь даже сняли ряд мультфильмов — они есть в шоу...

Козырев: Пояснения Лукаса к происходящему.

Зыгарь: Да, да, именно, например, мультипликационные вставки про Сталина, Горбачёва, Ельцина, о ГУЛАГе, о Лермонтове — о каждом знаковом моменте, и я уверен, что они нацелены не только на зарубежную аудиторию — надеюсь, таковая состоится, — но и во многом на нашего, российского зрителя, ведь не все истории ему известны. 

Лукас: Хочу добавить, что с самого начала и до конца мы не прописывали четкий сценарий нашего путешествия по России. У нас не было текста для начитки в кадре или... Вы понимаете. Конечно, Миша и Родион дали нам некую информацию, контекст, чтобы мы понимали, о чем говорят люди; например, когда я отправился в Сандармох, я уже что-то знал об этом месте, немного, но достаточно, чтобы понимать суть, но при этом ничего никогда не прописывалось на бумаге и не отыгрывалось специально на камеру. 

Козырев: А как Вы отреагировали на кавказские традиции похищения невесты и стрельбы на свадьбах? *смеются* Что думаете? Ведь вы фактически ставите вопрос, на который, наверное, в принципе не может быть найден ответ: как нам поступать с традициями в современном мире? Мир сейчас бурлит тысячей дискуссий, в том числе и о независимости и свободе женщин, а здесь Вы сталкиваетесь с тем, что женщину можно в любое время взять и украсть! 

Зыгарь: О, это было вообще довольно забавно: в самом начале пути мы с Лукасом много говорили про права женщин, про движение #metoo, но затем в какой-то момент Лукас просто перестал задаваться подобными вопросами. 

Лукас: Да, Вы знаете, я считаю, что существует баланс между прогрессом и соблюдением традиций. Это одна из тем шоу, кстати: показать традиции и затем... Это хорошая точка для дискуссии. 

Козырев: Смотрите, Вы сейчас поступаете — или уже поступили — в университет, Ваши однокурсники посмотрят шоу, потом подойдут к Вам и спросят: «Послушай, как ты вообще терпел это дремучее средневековье? Ты же прогрессивный парень, ты разделяешь современные взгляды, каждый день на лекциях мы говорим о равных правах, о правах женщин, о движении #metoo, а тут вдруг ты сидишь у костра с каким-то парнем, который рассказывает, что если это случилось по обоюдному согласию и в мягкой форме, то ничего страшного в этом нет, и вообще — красть женщину нормально!» Что Вы ответите на это?

Лукас: Ох... Вы знаете, в России есть места... Такое ощущение, что время в них течет с опозданием лет на сто. Это шокирует, правда, и это было заметно по моему лицу, когда я повернулся к маме с выражением: «Боже, что?» Но при этом... я считаю, что... Я честно не могу ответить, что это: следование традициям или определенная проблема. Я понимаю это так: если люди так чтят традиции, и женщины знают об этом, и в итоге все довольны, то тогда... Но это... 

Зыгарь: [Обращаясь к Лукасу] Помнишь, мы встречались с двумя девушками, которые считали совершенно по-другому? Они стали жертвами этой традиции, но смогли избежать супружества, развестись со своими похитителями. Мы показываем проблему с разных сторон, это все очень комплексные вещи, поэтому... Во всяком случае, мы стараемся показать все аспекты, не только забавные. 

Козырев: Слава Богу! Я еще хотел узнать про тот случай, когда вы показали, как Наталья буквально уносится в степь верхом на чудесном адыгейском скакуне!

Зыгарь: Ах, да, черкесский скакун. *смеются* Так они зовутся в тех краях. 

Козырев: Давайте так: насколько сильно вас это напугало? 

Зыгарь: [Обращаясь к Лукасу] Начинай ты, ведь ты был верхом на втором скакуне! 

Лукас: Да, я ехал рядом с ней, я... Вы знаете, я до сих пор не могу выбросить из головы: вот я еду, вот я оглядываюсь и вижу свою маму, несущуюся рядом с диким криком!..

Зыгарь: А на мне были наушники в тот момент. И я смотрю на нее, а ее уже нет, а звук еще идет *смеются*, и я не имею ни малейшего понятия, где она, и увижу ли я ее снова.

Козырев: А потом в голову лезут заголовки новостей: «Вот так мы потеряли самую красивую женщину на планете!» *смеются*

Зыгарь: А мы снимали только вторую серию в тот момент! 

Козырев: Шикарная серия!

Лукас: Я видел, как она катается верхом до этого случая.

Козырев: Она же ведь довольно опытный наездник.

Лукас: Ну, я бы так не сказал, но она каталась раньше!

Зыгарь: [Обращаясь к Лукасу] Имей в виду, она посмотрит нашу программу и выскажет тебе все в лицо! *смеются*

Лукас: Ну лучше верхом я никого не видел. 

Козырев: [Имитируя разговор по рации] Так, Наталья, все под контролем. [Нормальным голосом] Но я хочу выразить вам благодарность за то, что вы не вырезали ни один неудачный дубль! *смеются*

Зыгарь: Ну конечно!

Козырев: Оставили все как есть!

Зыгарь: Я вообще не считаю, что мы хоть где-то налажали! *смеются* Я убежден, что это просто драматический опыт!

Козырев: Даже включая тех старичков в Кисловодске... Нет, в Пятигорске, которые за вами гнались, и вы показали всю съемочную группу, осыпаемую проклятиями!

Зыгарь: Да, прием нас, конечно, удивил, но...

Лукас: Не хочу сильно спойлерить... Но... Это был не последний раз... [Обращаясь к Зыгарю] Если ты помнишь...

Козырев: [Обращаясь к Лукасу] Конкретно в этой серии Вы произносите интересную фразу, Вы говорите, что кажется, будто вся Россия имеет тенденцию враждебно реагировать на любого приезжего, который хочет проникнуться ее историей, традициями и культурой. Можете немного пояснить свою мысль? 

Лукас: Это меня поразило, конечно. Приезжая в другие места, например, в Японию, кажется, будто всё и все вокруг стремятся поделиться с тобой историей, культурой, свершениями. Но в России — особенно в более традиционных ее частях, в Пятигорске, на Севере, — люди боятся пришлых и изменений, которые те за собой несут. Например, Мурманск. В годы СССР Мурманск активно развивался, и жить там было прекрасно, ведь в нем было полно работы, он был основным стратегическим портом, в этой связи многие до сих пор считают, что Сталин — молодец, а в СССР было лучше. Они полностью игнорируют новую реальность. Поэтому когда кто-либо приезжает к ним узнать больше о культуре или истории, они пугаются и отталкивают от себя всех, кто потенциально может разрушить иллюзию спокойствия и достатка. Считаю, это плохо, это тормозит развитие России. Людям нужно научиться принимать других, чтобы другие приняли их самих в ответ.

Козырев: [Обращаясь к Зыгарю] Говори, Миш.

Зыгарь: Хочу дополнить, что в то же время мы встретили большое количество совершенно чудесных людей, представителей нового, несоветского поколения, которые принимают ответственность за свою жизнь, которые понимают, что сила что-либо изменить находится в первую очередь в их руках, они не ждут помощи ни от страны, ни от государства, они полагаются только на себя, на свои силы, и мы видели таких людей повсюду: в Мурманске, в Кандалакше, в Хамышках, в этом малюсеньком поселке! 

Лукас: Уточню: это не поколение, выросшее в новой России, это люди, которые помнят СССР и новую Россию, которые просто решили закрыть для себя главу Советского Союза. 

Козырев: Вопрос к вам обоим: как изменилась Наталья за время путешествия?

Лукас: Знаете, мне кажется... Мама находится примерно в том же положении, что и мы. Она, конечно, знала о России больше нас, но во многих местах до путешествия не бывала.

Козырев: Как и все мы. *смеются* И это не ее вина! Все мы разделяем это!

Зыгарь: Даже я не бывал в большинстве мест до нашей поездки. 

Козырев: А ведь жизнь его потрепала! *смеются* 

Лукас: Я заметил перемены в маме. Думаю, возможность найти себя, но и показать своим детям то, что для нее важно, чтобы мы впоследствии смогли передать это своим детям, её сильно вдохновила. 

Козырев: [Обращаясь к Зыгарю] Что ты можешь добавить к этому? Есть ли у тебя ощущение, что Наталья изменилась? 

Зыгарь: Мне кажется, она стала свободнее. Она, конечно, надеялась и рассчитывала, что влюбится в страну, что ее дети влюбятся в страну, но когда мы снимали первую серию, она все равно была немного напряженной. Степень напряженности я измерял по количеству людей, которыми она сеюя окружала. То есть, поначалу это было два ассистента... 

Лукас: Друзья...

Зыгарь: да, люди, помогавшие ей...

Козырев: Личная команда! 

Зыгарь: ...потому что она ожидала подвоха. А затем мы отправились в Мурманск, где она была уже одна! *смеются* Практически одна, с детьми, восемь чемоданов! Не раздумывая! 

Козырев: А как же охрана, визажисты...

Лукас: Нет, никого...

Зыгарь: После первых дней съемок она поняла — все в порядке! Она знает страну, она более, чем уверена, что найдет выход!

Козырев: Мой последний вопрос, логичный и неизбежный, поскольку я успел посмотреть только первую часть: что за история с Гомером? Чем она завершится? 

Зыгарь: Нет!  

Лукас: Нет!  

Козырев: Прошу! 

Зыгарь: Нет, мы не расскажем!

Козырев: Так, ладно, хорошо, мы сейчас закончим, и вы мне расскажете без камер! 

Зыгарь: Пояснение для зрителей: Гомер — это слепой пес, вы увидите его уже в первой серии, и о его судьбе мы будем рассказывать почти до конца всего первого сезона.

Козырев: Ну хоть намекните!

Зыгарь: Нет! 

Козырев: *смеется* Так, хорошо, в каком формате западный зритель сможет увидеть шоу? На какой-то другой платформе или, может, это будет другой канал? Или же нужно будет заходить на Premier?

Зыгарь: Думаю, мы продолжим вести переговоры совместно с нашими партнерами и Premier, и сможем выйти на международный рынок. Самый сложный момент во всем этом — плохая репутация России в мире. Однако, полагаю, Наталья — отличный посол России в этом смысле...

Козырев: Это точно.

Зыгарь: ...и, думаю, она — одна из немногих россиян, имеющих признанную в мире незапятнанную репутацию.

Козырев: Если бы составляли список лучших россиян, она была бы на первом месте, без сомнений. [Обращаясь к Лукасу] Говорю так не с целью вызвать в Вас гордыню, это просто чистая правда.

Зыгарь: Да, считаю, шоу будет иметь успех не только в России, но и за рубежом, искренне надеюсь, что мы снимем второй сезон, если только вот этот милый джентльмен не заведет себе новое хобби там, в Америке, куда он отправляется обучаться в университете! *смеются* Лукас теперь модельер, запускающий свою линейку...

Козырев: А уже есть примеры? Ох, сюрприз! Могу ли я посмотреть на подошвы? Показалось, что увидел там бабочек! Сейчас, господа, состоялся самый странный продакт-плейсмент в нашей программе. 

Лукас: Всегда пожалуйста! Это для особых случаев! 

Зыгарь: Вы знаете, каждый провел карантин по-своему, Лукас же провел это время в Париже...

Лукас: ...делая ботинки.

Козырев: Ребята, удачи вам с проектом, я получил огромное удовольствие при просмотре первой части, вы дарите вдохновение и свежие идеи, а Вы [Обращаясь к Лукасу] потрясающе органично смотритесь в кадре! Подумайте об этом!