Главный недуг Путина, тайная просьба Кириенко и компромат на Ковальчуков: моноспектакль Белковского «Записки русского сумасшедшего»

Голоса из царства мертвых раздаются вокруг нас и сейчас — тому пример недавно вышедший фильм Оливера Стоуна «Интервью с Путиным». Из него мы узнали, что президент мертвецки устал от несения своих обязанностей и к тому же страдает синдромом беспокойных ног. Ему, как и многим мирянам, не хватает ласки и заботы, а если по-научному — дофамина.

Станислав Александрович предлагает нашему президенту несколько оригинальных решений, способных облегчить жизнь, в частности, способы решения проблемы выборов 2018 года. В ходе кулуарной беседы с Сергеем Кириенко Белковский придумал оригинальный ход — ввести войска в КНДР и Туркмению, и назначить Сергея Цоя на пост генсека КНДР, а Джахан Полыеву — на место Бердымухамедова.

Проливает Белковский свет и на тайну гибели Михаила Лесина, а так же планы братьев Ковальчуков, подкупивших режим Кастро, захватить власть на Кубе.

Станислав Александрович расскажет о своем знакомстве с Матиасом Рустом, когда-то прилетевшим в СССР на кукурузнике и приземлившимся на Красной площади, и передаст нам заветы Руста о свободе. А так же вспомнит революцию 1917 года и расскажет, стоит ли нам ждать ее сейчас, век спустя.

Полная расшифровка: 

Дорогие друзья, сегодня у нас новая версия моего моноспектакля, который называется теперь уже не «Откровения русского провокатора», а «Записки русского сумасшедшего». Это мое приношение любимому писателю Николаю Васильевичу Гоголю, по мотивам которого он и сделан.

Нас с Николаем Васильевичем Гоголем объединяет многое, и далеко не только любовь к Украине, о чем мог бы подумать любой заинтересованный телезритель, знающий как Николая Васильевича, так и меня, но и страх, нет, не смерти, смерть неизбежна и поэтому не нужно бояться ее так же, как ледяных толщ Российской империи, в которых мы родились и выросли, но преждевременной смерти, вернее, преждевременного признания себя мертвым, мертвым при жизни. Николай Васильевич Гоголь ведь неоднократно писал, что нельзя хоронить его, пока не появятся явные признаки разложения трупа.

То же самое я мог бы сказать и про себя. С одной стороны это клаустрофобия, я боюсь даже застрять в лифте, что уж проснуться неожиданно в гробу, находящемся глубоко под землей, где нет никакого источника света, нет телефона, интернета и вообще никакой возможности достучаться до внешнего мира и сказать, что ты еще не совсем мертв, ты почти еще жив, хоть и находишься глубоко под землей, подобно шахтеру, но такому шахтеру, который уже вычеркнут изо всех реестров. Тем более я понимаю, как сложно было Николаю Васильевичу Гоголю, в эпоху которого интернет постоянно барахлил, а телефонную связь глушили враги, и поэтому «Записки русского сумасшедшего».

Смерть же непосредственно преследует старость. 20 декабря 2016 года президент России Владимир Путин и Нурсултан Назарбаев посетили в Санкт-Петербурге завод «Биокат», там недавно придумали эксклюзивный препарат против старости. Эмоциональная реакция двух лидеров на исторический визит нам так и не сообщалась, но приоритетный вектор интересов стареющих президентов обозначен был вполне откровенно.

Я, как обычно, не сравниваю себя с великими, но скажу, в 2015-2016 годах, чуть отвлекшись от темной материи, которая в Российской Федерации называется политикой, сам уделил немало времени изучению принципов и признаков старости, не в медицинском, а скорее в онтопсихологическом разрезе. Долгих результатов я здесь приводить не буду, для того случатся иные статьи, фильмы, спектакли и даже, не исключено, околонаучные работы, приравненные к диссертациям.

Приведу лишь несколько важных тезисов. Первое — старость наступает непосредственно после молодости. Никакого осязаемого зазора между этими двумя состояниями человека нет. То же, что называется зрелостью, не этап жизни, а свойство, которое бывает присуще или не присуще и молодости, и старости. Грубо говоря, тридцатилетний парень может быть вполне зрел и мудр, а восьмидесятилетний старик — иссиня-зелен, как титульный советский помидор.

Второе — о наступлении старости, а она почти всегда приходит внезапно, даже если к ее пришествию тщательно готовишься, говорят достоверно семь признаков, из которых я сейчас назову пока, чтобы не раскрывать лишнего и не лишать вас стимула смотреть спектакль целиком, только три. Совсем больше не хочется отвечать на вопросы, которые в явном виде не адресованы тебе. Не спрашивают — не отвечай. Сон становится важнее секса и намного, как по времени, так и в пространстве, а замысел стает важнее его воплощения. К старости ты уже слишком хорошо знаешь, как выглядит и к чему ведет большое, развернутое высказывание. По давнему советскому анекдоту, точнее еврейско-советскому, про Рабиновича, раздававшего на Красной площади листовки без текста: «Чего писать, когда и так все понятно?».

Старость, она как Вселенная, бесконечна, но не безгранична. Единственное, что приходит на смену старости, — это та самая смерть. Но смерть — это не конец, это начало. Начало небытия, как думают одни, или нового бытия, как считают другие. Отсюда и проистекает бесконечность. Старость — единственная перспективная, граница которой формально зафиксированное земное время.

Старость не ведет к смерти, это знание из нашего школьного детства было и остается ошибочным. Человек умирает не от преклонных лет и не от болезней, не от водки и от простуд, как сказал Владимир Семенович Высоцкий, а от исчерпания своего жизненного задания. Пока задание не исчерпано, можно и должно жить, потому что важно не получить главный приз своей жизни слишком рано. Если живешь быстро, надо умирать молодым, отсюда «Клуб 27» и все прочие придумки такого разряда.

Если тебе не случилось уйти молодым, привыкай жить медленно, каким бы тягучим занятием это дело ни казалось. В общем, старость и есть жизнь, так бы я это сформулировал, и это жизнь замыслов, воплощение которых не должно тебя беспокоить, потому что для него уже тебе не остается жизненного времени. И спектакль «Записки русского сумасшедшего» это о замыслах, которые или будут, или не будут реализованы, но, скорее, будут, потому что в России реализуются замыслы только русских сумасшедших, а замыслы нормальных людей становятся частью обычного буржуазного уклада, не сулящего русскому человеку ничего, кроме смертельной же тоски.

Согласно одной из официальных литературоведческих доктрин Николай Васильевич Гоголь, мой старший литературный товарищ и наставник, был некрофил, классический некрофил. Он предпочитал мертвых живым, отсюда «Мертвые души». Я не могу сказать, что я полностью безразличен к мертвым, которые так часто являются мне во сне, а иногда и наяву, впрочем иногда связываю это с дефицитом внимания к сексу, который продиктован старостью. Но все же я наследник и иной литературной традиции, которая устами Владимира Владимирович Маяковского гласит: «Ненавижу всяческую мертвечину, обожаю всяческую жизнь», — это написал Маяковский за пять лет до собственного самоубийства. Но, конечно, в мире мертвых всегда есть место полноценной, брызжущей из всех пор, фонтанирующей всеми потоками жизни, заполняющей целое пространство Вселенной.

Таков, например, новейший фильм Оливера Стоуна о Владимире Путине, который сначала показали в США, а потом и в Российской Федерации, заняв фильмом три драгоценных часа в прайм-тайм Первого телеканала, государственного телеканала. Об этом фильме сказано немало критических слов. Главный тезис критиков — Оливер Стоун слишком льстит Владимиру Путину.

Это совсем не тот Оливер Стоун, который снимал фильмы о политических покойниках настоящих, таких как Джон Фицжеральд Кеннеди, или виртуальных, условных, таких как Ричард Никсон, отрекшийся перед угрозой импичмента, или Джордж Буш, это Буш-младший, не будем путать, закончивший свою президентскую карьеру с минимальным для уходящего американского лидера рейтингом. Но теперь он стал не таков, он видит перед собой живого человека, чье лицо пусть и исправлено косметологическими процедурами, но не оставляет ни малейших сомнений в жизненной силе, которая так и прет из российского лидера.

Стоун задает Путину в основном приятные вопросы, на которые иногда отвечает быстрее интервьюируемого, например про то, как США пытаются влиять на все выборы и невыборы в мире, про диктат Вашингтона, про то, как Путин дисциплинирован, хотя известно, что он на большинство встреч опаздывает на часы, а иногда на многие часы, и в какой он прекрасной физической форме: вот Путин седлает коня, а вот он уже едет на нем. Но только поверхностное сознание кинокритика не могло увидеть главного в фильме Оливера Стоуна, это удел немногих.

Оливер Стоун был первым, кто описал основной недуг российского президента — синдром беспокойных ног, он совершенно очевиден на всем протяжении стоуновской съемки. Путин постоянно хаотично двигает ногами, засовывает под них руки и демонстрирует ту самую болезнь, которая называется также синдром Экбома, ибо она описана подробно финским врачом и физиологом Алексом Экбомом в 1843 году, в XIX веке, и синдром Экбома — это когда у вас постоянные жжение, зуд и непонятные самопроизвольные движения в ногах.

Синдром Экбома в частности, вот эти самые беспокойные ноги, ведет и к бессоннице, — это основное неприятное следствие этого синдрома, а ведь о бессоннице Владимир Путин говорит постоянно. То он объяснял Александру Лукашенко, президенту Белоруссии, что уже долгое время не спал больше 2-3 часов в сутки, то с намеком на бессонницу он покидает саммит Большой двадцатки в Брисбене, в Австралии, в 2015 году, принято считать, что из-за обструкции, устроенной ему западными лидерами, то есть девятнадцатью руководителями остальных стран-членов Двадцатки. Но как оно на самом деле — большой вопрос.

И тема сна всегда занимает в сознательной или бессознательно прорывающейся риторике российского лидера слишком большое место. Это и есть главный итог фильма Оливера Стоуна. Я жду, кто об этом скажет вторым, ибо первым сегодня об этом сказал я. Вот это и есть та причина, по которой могут переноситься «Прямые линии», это и есть та причина, по которой, возможно, Владимир Путин и завершит свою президентскую карьеру чуть раньше, чем принято считать и в России, и за ее пределами.

Но что же истинная причина этого самого синдрома беспокойных ног, синдрома Экбома? Он бывает при диабете, при дефиците железа, у женщин во время беременности, в чем Владимира Путина заподозрить трудно, хотя он, конечно, беременен будущим всей России, и в этом смысле стоит выше гендерного разделения. Основная же причина, как утверждают дотошные исследователи этого феномена, дефицит в организме дофамина, гормона любви, Путину не хватает любви. У него есть любовь-жалость к русскому народу, который так никогда и не заслужит своей счастливой участи, какие бы предпосылки для этого ни возникали. Он любит жалостью свою семью, которая так пострадала и стала заложницей его президентского положения. Он также жалостлив к самому себе, который, став президентом в 47 лет, не пожил, не прогулялся как следует по набережным Лазурного берега, не поиграл как следует в казино, не насладился щемящим чувством отсутствия ответственности за судьбы человечества, которые переполняют его вот уже 17 с половиной лет, о чем он так откровенно и говорит Оливеру Стоуну в знаменитом фильме.

Поэтому мы ищем проблему не там, где она есть. Про синдром Экбома говорят, дурная голова ногам покоя не дает, но, конечно, мы не считаем голову президента России дурной, ни в коей мере. Это один из величайших умов нашей эпохи. Скорее, больная голова ногам покоя не дает. Но еще синдром беспокойных ног — это когда страдающий им человек места себе не находит. И глядя на Владимира Путина, в том числе и в плане подготовки к следующим президентским выборам, мы видим, что он-таки места себе не находит.

Несколько дней назад меня пригласил Сергей Владиленович Кириенко, первый заместитель руководителя администрации президента России, куратор нашей внутренней политики. Вопрос его был банален и адресован не только мне, но еще десяткам политических консультантов, действующих и на пенсии, как я. Как обеспечить 70% явки избирателей на президентские выборы 2018 года и 70% голосов за кремлевского кандидата, скорее всего Владимира Путина, как бы он ни страдал от самодвижущихся ног? И тогда я сказал, что раз президент места себе не находит — нужно найти место.

Время он уже нашел — это современная Россия, где его приемники еще не созрели, где все смирились настолько с идеей его бесконечного лидерства, что не собираются этому перечить открыто, даже если оспаривают в глубине души. Нужно найти новый Крым, новый Донбасс, ибо крымский консенсус 2014 года исчерпал себя. Где же этот новый Крым? Есть вариант — пойти против Запада и ввести войска куда-нибудь в Молдову. В начале года нам сообщали, что украинские и молдавские спецслужбы раскрыли заговор с целью убийства Владимира Плахотнюка, известного молдавского олигарха, де-факто контролирующего правительство этой страны, возглавляемое младшим партнером господина Плахотнюка, бывшим министром связи Павлом Филипом. Заговор сорвался. Параллельно с этим президентом Молдовы стал пророссийский Игорь Додон. Но у Игоря Додона нет полномочий в соответствии с Конституцией страны как-то радикально менять политический курс и вступать в военный альянс в Россией.

Чего же проще? Повторить удачно попытку с Плахотнюком, организовать досрочно парламентские выборы, привести к власти парламентское большинство пророссийского толка, после чего реализовать план 2003 года, так называемый план Путина и Козака, в соответствии с которым Приднестровская Молдавская Республика политически реинтегрируется в состав Молдовы на особых правах, с особыми полномочиями и, конечно, с российскими войсками, как гарантом мира. Но это против Запада. А есть две схемы, которые могут устроить Запад и привести даже к частичному снятию или смягчению санкций, введенных в 2014 году сначала из-за аннексии Крыма, а потом из-за инспирированного, не без участия России, вооруженного конфликта в донецком и луганском регионах Украины.

Первая тема — это Корейская Народно-Демократическая Республика, где свержение правящего режима уже давно назрело, причем у России здесь огромные преимущества. Если Соединенные Штаты Америки, Япония, Южная Корея могут атаковать КНДР с моря и с воздуха, как явные враги, то Россия может ввести войска в КНДР на правах друга, а потом обмануть друга, нынешнего корейского лидера Ким Чен Ына, и свергнуть его, предложив на его пост какого-нибудь корейца русского происхождения, например Сергея Цоя, ныне крупного бизнесмена, а в некотором прошлом многолетнего бессменного пресс-секретаря бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова. Ведь Сергей Цой вполне внешне похож на Ким Ир Сена, основателя КНДР, чего бы ему не стать лидером Северной Кореи при поддержке наших войск.

Ну и наконец, Россия должна перестать восприниматься страной, которая сеет вокруг себя авторитаризм с одной стороны и хаос с другой. Она должна стать провозвестником и экспортером демократии, и в этом смысле объект потенциальной военной атаки очевиден. Это Туркмения, самая тоталитарная страна на пространстве бывшего Советского Союза, средоточие жестокости, насилия, бесправия и подавления гражданских свобод в Центральной Азии. Почему бы России, в сотрудничестве с Ираном, который непосредственно граничит с Туркменией, и при негласном благословении США и мирового сообщества в целом, не ввести войска в Ашгабат, как сейчас называется столица Туркмении?

Нынешний президент Гурбангулы Бердымухамедов, бывший зубной врач, считающийся заодно внебрачным сыном Туркменбаши, Сапармурата Ниязова, основателя нынешнего политического режима в Ашгабате, вынужден будет согласиться с российским военным вмешательством. Тем более, недавно он отменил социальные льготы, в соответствии с которыми туркменские жители получали в месяц определенное количество воды, электричества и газа, и туркмены внутренне бунтуют. Но без поддержки российских войск они могут тихо на коленях, по Салтыкову-Щедрину, бунтовать еще вечно, а здесь все решится в один день.

И кандидатура на пост туркменского лидера у нас тоже есть — это весьма влиятельная, яркая дама туркменского происхождения, долгие годы работающая в структурах президентской власти России, Джахан Поллыева, бывший спичрайтер президента, ныне поэт, в том числе и поэт-песенник. И когда наши войска будут в Ашгабате, и диктатура, которая истребила многих русских, при которой политические заключенные томились в зинданах, исчезали и погибали пачками, будет ликвидирована, это вновь выведет Россию в авангард демократических стран. Вот что я сообщил Сергею Владиленовичу Кириенко. Вполне возможно, что эти инициативы уже доложены Владимиру Путину, и сейчас я жду звонка из Кремля. Я не появляюсь нигде, кроме как дома и на канале Дождь, то есть в тех местах, где может зазвонить желтая трубка, и известный всему миру, а не только Оливеру Стоуну, голос скажет: «Да, эти предложения приняты, и ты сам, старик, должен возглавить поход на Ашгабат».

2017 год — страшный год. Это не только столетняя годовщина революции, но и годовщина много еще чего. Например, недавно мы отмечали первый год со дня трагической гибели Михаила Юрьевича Лесина, некогда одного из главных медиа-магнатов страны, министра печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций в конце девяностых годов, главы холдинга «Газпром-медиа» в начале второго десятилетия XIX века.

Всем известно, что он при невыясненных обстоятельствах погиб в Вашингтоне, в отеле Dupont Circle. А в Вашингтон он прибыл, чтобы присутствовать на присуждении премии его другу, российскому банкиру, главе «Альфа-банка» Петру Авену, и должен был остановиться в фешенебельном отеле Four Seasons в Джорджтауне, однако предпочел более скромный Dupont Circle. Я сам несколько раз жил в Dupont Circle, и слухи о том, что это клоповник, существующий исключительно для организации мимолетных гей-свиданий, — изрядное преувеличение. Это нормальный, вполне пристойный четырехзвездочный отель. Именно в этом отеле за три дня до гибели Михаила Юрьевича мы встречались с последним. Да, он действительно уже был изрядно пьян, идя из Four Seasons в Dupont Circle, и по одной из версий, которую высказал он сам, его попросили убраться из Four Seasons, потому что он выпил слишком много и распугивал стандартных тамошних постояльцев, от британских лордов до арабских бизнесменов, прибывших коррумпировать ведущих американских политиков и чиновников.

Мы пили виски в лобби-баре, в вестибюле отеля Dupont Circle, я — относительно недорогой ирландский Tullamore Dew, который я люблю, и надо заметить, что двойной Tullamore Dew, то есть восемь сантилитров, я выпиваю в среднем за четыре минуты. Михаил Юрьевич сначала пил Blue Label, а затем перешел на еще более дорогой шотландский Glenmorangie 18 лет, и он пил вдвое быстрее меня, тот же самый объем за две минуты. Притом, что я пью виски со льдом, а Михаил Юрьевич эту привычку категорически осудил.

Именно тогда он попросил меня заняться компроматом на известных братьев Ковальчуков, точнее, на банкира Юрия Ковальчука, которому он остался должен после продажи холдинга «Газпром-медиа» то ли восемьдесят пять, то ли сто миллионов долларов, по разным данным. Не такая большая сумма, казалось бы, для олигархов подобного масштаба, но, может быть, и не очень маленькая. И главный компромат состоял в следующем: Ковальчуки, или как минимум один из них, купили кубинский режим.

И сразу после смерти Фиделя Кастро они, заплатившие Кубе два с половиной или три миллиарда долларов, а вовсе не восемьдесят пять и не сто жалких миллионов, возьмут остров под свой контроль. Только Фидель сдерживает их, Раулю Кастро, которому уже семьдесят шесть, все равно. Ковальчуки получат собственное государство, представленное в ООН, немедленно помирятся в полном объеме с Соединенными Штатами Америки, и один из них будет не только главой Кубы, но и представителем ее при ООН и заседать на Генеральной Ассамблее ООН в Нью-Йорке, занимая так же и посольские особняки Кубы. Что может быть прекраснее?

Вот когда эта информация вышла за пределы Михаила Юрьевича Лесина, он и погиб. Точнее, он заявил мне, что удаляется на три дня, в номер отеля Dupont Circle, на три дня и три ночи, и выйдет оттуда не раньше, чем будет суждено. Но через три дня и три ночи он просто исчез, чтобы всплыть в гробу. Эта история еще заслуживает своего расследования, оно будет обязательно проведено. Фидель Кастро не выдержал вестей о гибели Лесина, он скончался в конце ноября, вскоре после того, как ушел из жизни Михаил Юрьевич. Но эта трагедия остается с нами, и мое сердце кровоточит ею сильнее, чем проливался виски из моего бокала в тот вечер последнего общения с ведущим российским медиа-магнатом.

В этом году еще два юбилея, связанные с другим моим знакомым, Матиасом Рустом, известным немецким летчиком-любителем, который в 1987 году, ровно тридцать лет назад, нанес смертельный имиджевый удар по моей Родине, Союзу Советских Социалистических Республик. 28 мая 1987 года, вылетев заблаговременно из Гамбурга, пролетев через несколько скандинавских стран, затем беспрепятственно миновав противовоздушную оборону СССР в Эстонии, Псковской и Калининской областях, по самым разным причинам, некоторые из которых считаются случайными совпадениями, типа учений в районе Пскова, или следствием неопытности диспетчеров, как в Калининской области, в районе Торжка, где его должны были уже точно сбить, или, как минимум, принудить к посадке, часть — страхом советского военного командования перед повторением прецедента с гибелью корейского Боинга KAL-007 в сентябре 1983 года близ острова Сахалин, когда советские ПВО сбили совершенно мирный самолет с двумя сотнями людей на борту.

Так или иначе Матиас Руст приземлился на Васильевском спуске, близ Красной площади и Кремля, управляя спортивным самолетом Cessna 172 Skyhawk, то есть «небесный ястреб». Скайхок был очень маленький, но он проник в самое сердце, можно сказать, в лобную долю мозга советского и коммунистического режима. Матиаса Руста повязали, 1 июня у него был день рождения, ему дали четыре года тюрьмы, но отпустили уже через год.

В минувшем 2016 году, накануне дня рождения Матиаса Руста, я решил написать книгу о нем, чтобы как-то заполнить лакуны в своем личном и семейном бюджете. Ведь эта книга, будь она издана к юбилею, то есть к маю нынешнего года, принесла бы мне изрядные дивиденды. И я отправился в Германию, в Берлин, где сейчас живет Матиас Руст, не совершивший после своего легендарного и сказочного полета ничего в жизни существенного, кроме, пожалуй, попытки нападения на медсестру в одной из больниц, и попытки кражи свитера в берлинском магазине. Тем самым он полностью подтверждал известный закон, с которого мы начали — жизнь человека прекращается в момент исполнения его жизненного задания.

Жизненное задание Матиаса Руста сводилось к тому, чтобы показать бессилие Советского Союза перед лицом новых наступающих времен, где маленькая легкомоторная спортивная Cessna может быть сильнее всей мощи четырехмиллионной армии Советского Союза. Матиас Руст единолично сокрушил все военное руководство тогдашнего Советского Союза, включая министра обороны маршала Соколова, командующего ПВО маршала Колдунова и еще 34 генералов и маршалов, включая командующих военными округами. Это сделал один пилот-любитель, только что закончивший летную школу в Гамбурге и практически не имевший опыта.

Памятуя о Николае Васильевиче Гоголе, который говорил: «Не спешите хоронить нас заживо», Матиас Руст стал одной из культовых фигур позднесоветской культуры. Ему посвящали свои произведения Юлий Ким, Александр Градский, рок-группа «Чайф». Но самое известное стихотворение о нем написал великий русский поэт Игорь Моисеевич Иртеньев:

Ероплан летит германский —

сто пудов сплошной брони.

От напасти басурманской,

Матерь Божья, сохрани.

Кружит, кружит нечестивый

над Престольной в небеси,

отродясь такого дива

не видали на Руси.

Не боится сила злая

никого и ничего,

где ж ты, Троица Святая,

где родное ПВО?

Где же ты, Святой Егорий?

Или длинное твое

православию на горе

затупилося копье?

Кружит адово страшило,

ищет, где б ловчее сесть…

Клим Ефремыч Ворошилов,

заступись за нашу честь!

Острой шашкою своею

порази врага Руси,

чтоб не смог у Мавзолея

супостат раскрыть шасси.

А и ты, Семен Буденный,

поперек твою и вдоль!

Иль не бит был Первой Конной

федеральный канцлер Коль?

Невский-князь во время оно

у Европы на виду

иль не ты крошил тевтона

на чудском неслабом льду?!

Но безмолвствуют герои,

крепок их могильный сон…

Над притихшею Москвою

тень простер Армагеддон.

Последнее время меня многие упрекают в том, что вопреки прогнозу зороастрийского гороскопа, который я транслировал как потомственный пресс-секретарь пророка Заратустры, помните:

«Слушайте!

Проповедует,

мечась и стеня,

сегодняшнего дня крикогубый Заратустра!

Мы

с лицом, как заспанная простыня,

с губами, обвисшими, как люстра,

мы,

каторжане города-лепрозория,

где золото и грязь изъязвили проказу, —

мы чище венецианского лазорья,

морями и солнцами омытого сразу!».

Говорят, что 21 марта 2017 года новый цикл так и не начался. Нет, он начался. Об этом говорят разные события русской политической истории, и 26 марта — первая мощная несанкционированная акция в ста с лишним городах России, и 12 июня, которое, может быть, было не столь впечатляющим на фоне эффекта 26 марта, но оставило главное — теперь несанкционированные акции важнее санкционированных.

Страх исчезает, особенно среди молодежи. Непоротое поколение, которого мы так ждали и не могли дождаться, то самое поколение БМП, «без меня поделили», которое понимает, что при нынешней элите ловить ему нечего, оно-таки пришло, оно и появилось, пусть даже на двадцать лет позже, чем мы хотели. На двадцать лет позже, чем его ждали.

Но главное, что пока случилось — «Спартак» (Москва), футбольный клуб, стал чемпионом страны. Он не становился им с 2001 года, это вполне закономерно, ведь Спартак — это лидер восстания рабов. Если бы этот футбольный клуб был своевременно переименован в Помпей, Красс или, на худой конец, Цезарь, его шансы на чемпионство, в рамках путинской авторитарной системы, были бы традиционно велики. Но «Спартак», не переименованный, чистый, восставший из рабов, мог победить только в новый политический цикл, в новую эпоху. Верьте в нее, и он, свободный, придет, верьте-не верьте, как сказал все тот же Владимир Владимирович Маяковский.