Цискаридзе: директор Большого решил погубить меня по полной программе

Цискаридзе: Как в 1937 году при Сталине организовывают собрания против меня, заставляют людей подписывать письма против меня, неделю назад это было, люди отказались, все педагоги отказались подписывать, они сказали, что не будут подписывать.

Розенберг: Вы утверждаете, что против вас развернули травлю.

Цискаридзе: Да, конечно, это ситуация трагическая, которая произошла, мы не знаем, по какой причине она произошла, мы не знаем, кто это сделал. Они это решили использовать, как охоту на ведьм. Они решили, пользуясь этим шумом, убрать всех неугодных для них людей, список был абсолютно из тех людей, которые им неугодны. Когда я следователя спросил: «На каком основании вы меня вызываете? Я никак не могу проходить по этому делу свидетелем, никак. Свидетелем чего я могу быть?», следователь не знал, что мне сказать.

Розенберг: Почему вы думаете, что от вас хотят избавиться?

Цискаридзе: Потому что я посмел много раз указать на их ошибки, особенно, когда была эта чудовищная реконструкция, я  сказал своё мнение, а мнение вы не имеете право иметь. Это наше руководство только заявляет, что у нас демократическое общество, но они не разрешают никому. Кто посмеет сказать, этого человека увольняют тихо.

Розенберг: Думаете, вам могут предъявить обвинение или судить?

Цискаридзе: Нет, должны волноваться те, кто совершает уголовные преступления, а я какое отношение к этому имею?

Розенберг: То есть, по сути, вы говорите, что Большой находится в состоянии войны?

Цискаридзе: Нет, это не состояние войны, это генеральный директор просто решил погубить меня по полной программе, но если не вмешается общественность и правительство, то, значит, у нас нет правды.

Розенберг: А кто не давал ролей вашим ученикам?

Цискаридзе: Это художественный руководитель, на этой позиции работал Сергей Филин. В декабре он вызвал мою ученицу Анжелину Воронцову и сказал: «Если ты уйдёшь от Цискаридзе, я тебе дам «Лебединое озеро»».

Розенберг: Вы говорили с Филиным об этом? Пытались его убедить?

Цискаридзе: Я сказал это ему, но мы встретились в лифте, я сказал, что я знаю, что он это всё делает, он сказал: «Я этого никогда не делал», я сказал: «Не надо, в театре, знаешь, стены слышат. Все всё знают».

Розенберг: У вас есть будущее в балете Большого?

Цискаридзе: У кого оно тогда есть? По какому признаку, или по какому параметру меня могут уволить? Я не вижу. Сам я никогда не уйду. Я им сказал давно, чтобы они ни делали, и как бы они надо мной ни издевались, я не уйду.

Литвинова: Мы также обратились за комментарием к официальному представителю Большого театра - к Екатерине Новиковой. По её словам, у неё нет слов, чтобы прокомментировать обвинения, выдвинутые Николаем Цискаридзе, и что она надеется на скорейшее возвращение Филина к работе в Большом театре. Новикова также прокомментировала обвинения Цискаридзе по поводу его ученицы Анжелины Воронцовой. Новикова сказала, что, по слухам, эта девушка пришла к Сергею и просила Сергея о больших ролях в крупных постановках, и Сергей сказал, что думает, что она к таким ролям ещё не готова, и что, по его мнению, если она хочет эти роли, было бы мудрым шагом поработать с профессорами-женщинами. «Поэтому я не думаю, что это относилось персонально к Николаю», - сказала Екатерина Новикова.