Россия оказалась не готова к своему гонщику «Формулы-1»

В 2012 году Петров выступал за «Катерхэм», за весь сезон ему не удалось набрать ни одного очка, однако в заключительной гонке в Бразилии россиянин занял 11-е место, обеспечив команде 10-ю строчку в Кубке конструкторов. По окончании сезона контракт Петрова с «Катерхэмом» истек.

Как будто скрасить эту новость решил глава «Формулы» Берни  Экклстоун. По стечению обстоятельств он именно сегодня прилетел в Сочи и встретился с Владимиром Путиным. Вместе они посмотрели строящуюся в Сочи трассу для «Формулы». И Экклстоун остался крайне доволен. А первые соревнования на ней должны пройти уже в конце следующего года.

С нами в студии Оксана Косаченко, менеджер Виталия Петрова.

Лобков: На Петрова возлагали огромные надежды, и такой конец карьеры. Или не конец?

Косаченко: Вы мне говорите, что мой собственный проект не удался. Я думаю, что три года, которые Петров провел в Формуле-1 идут ему в зачет, как с точки зрения гоночного мастерства, пилотирования – он вырос как пилот, здесь вопросов быть не может. А с точки зрения бизнес-проекта, не вина Петрова, что проект этот в России не заработал. Вина в том, что Петров в Формуле-1 оказался раньше, чем он должен был оказаться. Наша Россия к Формуле-1 не готова. Владимир Путин трассу сегодня не осматривал, он всего лишь встретился с Берни Экклстоуном. Тот осмотрел трассу с Дмитрием Козаковым, который отвечает за строительство, было бы глупо, чтобы президент страны катался бы по недостроенному объекту. Эти два проекта, на мой взгляд, зря существуют в параллели и не пересекаются: есть гонщик, и есть проект проведения гонок Формулы-1.

Лобков: Но результаты же у него есть какие-то?

Косаченко: Конечно, есть. Вы говорите о спорте, а я говорю о бизнесе.

Писпанен: Россия не готова – что это значит?

Косаченко: Формула-1 – это бизнес. Туда приходят компании, которые используют гонки чаще всего в маркетинговых целях. Самый простой пример: банк Santander.  7 лет назад он был никому не известен в Испании: маленький частный банк. Сейчас это банк №1 по ритэйлу в Испании, Бразилии, № 2 в Великобритании. В качестве своего рекламного инструмента они использовали только гонки Формулы-1.

Писпанен: Петрова же тоже банк поддерживал?

Косаченко: Петрова банк не поддерживал, поддерживал «Автоваз», «Сибур» и компания «Вертолеты России» - единственная компания, которая начала применять гонки как бизнес-инструмент. Они быстро поняли, что в вертолетостроении и машиностроении работают конструкторы, дизайнеры, инженеры  высочайшей гоночной категории. Если кто-то из вас попадет на завод Формулы-1, вы поймете, что на таком предприятии можно построить космический корабль. Когда руководители компании «Вертолеты России» поняли, что это схоже с тем, что делается у них, они нашли точки соприкосновения: аэродинамика, композитные материалы, прочностные показатели, менеджмент.

Лобков: К нам присоединяется наш спортивный обозреватель Мария Командная. Маша, вам есть что спросить?

Командная: Есть вопросы к Оксане. Вы назвали проект неудачным для самой себя, потому что это для вас, прежде всего, бизнес-проект. На фоне строительства трассы в Сочи непонятно, почему эти две линии идут параллельно. Государство, в частности Владимир Путин, хоть раз поддерживал Виталия Петрова? Хоть раз выделялись деньги государством на то, чтобы поддерживать российского гонщика.

Косаченко: Виталий Петров стал уникальным примером. Это единственный спортсмен, с которым Владимир Путин встретился дважды, и которому лично предложил спонсорскую поддержку. Это не были государственные деньги…

Писпанен: Как это? Это государственные компании, наши налоги. Мы все поддерживали Виталия.

Косаченко: Не все. «Сибур» – это частная компания. Премьер-министр в то время Владимир Путин уполномочил в то время две компании поддержать начинающего спортсмена в Формуле-1. Мы достаточно амбициозная нация – мы хотим получить результат.

Лобков: Соотношение усилий и выход вас устраивает?

Косаченко: Я считаю, что Россия много приобрела. Я считаю, что, прежде всего, Россия получила Гран-При. 20 лет Россия не могла подписать договор с Берни Экклстоуном, который сегодня развлекается в Сочи, на проведение гонок Формулы-1.

Лобков: И не надо. В Монако есть трасса. В каждой стране нужна трасса Формулы-1?

Косаченко: Безусловно, нет. Но это имидж. Гонки проходят раз в год.

Лобков: В Германии есть такие трассы?

Косаченко: И не одна. Около 100, гонки проводятся на двух из них. Это большая честь – провести гонки, и владельцы трасс платят колоссальные вступительные билеты.

Писпанен: Мы должны еще заплатить за них?

Командная: Сегодня стало известно, сколько стоит трасса в Сочи – 7,3 млрд.руб.

Косаченко: Вас обманули. Помните, что трасса строится внутри Олимпийского парка. Безусловно, у нее есть свой бюджет, который финансируется теми же государственными компаниями. Асфальт, который будет под трассой, уже положен.

Писпанен: Так обычно положено? У нас любят в России класть асфальт.

Косаченко: Финальный слой асфальта будет положен перед соревнованиями, потому что это совершенно другой асфальт.

Лобков: Какая судьба Виталия дальше?

Косаченко: Ему 28 лет – это не много и не мало.

Лобков: А Шумахеру сколько?

Косаченко: 44 года. Но он уже закончил свою карьеру семикратным чемпионом мира. Думаю, что у Виталия есть возможность показать, на что он способен. Он, в любом случае, что бы ни говорили злопыхатели, лучший спортсмен, который есть в России и способен пилотировать в Формуле-1.

Писпанен: Единственный, наверное?

Косаченко: Сегодня единственный.

Командная: По вашему мнению, он соответствует уровню гонщика Формулы-1?

Косаченко: Если бы он не соответствовал, он бы не мог управлять этим автомобилем. Чтобы там оказаться, надо пройти определенные ступени

Командная: Почему с ним решили не продлевать контракт? И насколько я знаю, в прошлом году он не получал зарплату?

Косаченко: Он не получал зарплату никогда за время своего выступления, потому что все спонсорские средства, которые выделялись, либо удавалось находить менеджменту, были затрачены на оплату его участия.

Лобков: Он дорого нам обошелся.

Косаченко: Вам лично – нет, думаю. Мы не говорим о триллионах. Это не такие большие суммы. Как раз на фоне затрат триллионов на строительство трассы, удивительно, что те же самые компании не пожелали найти какие-то средства, мизерные по сравнению с этими деньгами.

Писпанен: Кроме госкомпаний вы пытались обращаться к кому-то?

Косаченко: «Сибур» не является госкомпанией. Мы обошли около 500 компаний, разговаривали с ними. Но здесь еще не знают, что это. Возможно, пройдет Гран-При, если трасса устоит после этого, и трасса устоит, пройдет еще Гран-При, и тогда мы начнем вкладывать. Гонщики, которые сейчас выступают в Формуле-1, идут со своими спонсорами с 5-6-летнего возраста, когда начинают картинговую карьеру. А мы пришли в 25 лет в качестве готового спортсмена.

Командная: Вы давно сотрудничаете с Петровым, вы верили, что из него можно сделать удачный проект. Сейчас вы верите в то, что из любого спортсмена в нашей стране, каким бы видом спорта он не занимался, можно сделать какой-то удачный бизнес-проект?

Косаченко: Если бы вы никогда не ходили в цирк, и вам бы сказали, что там мартышки катаются на велосипедах, вы бы поверили? Мартышку можно научить кататься на велосипеде, почему же нельзя научить спортсмена выступать так, как надо. Здесь есть определенные важные факторы, здоровье, прежде всего. Спорт сложный физически, необходима выносливость, определенные физические данные, но, в принципе, из спортсмена с хорошими задатками можно сделать очень многое. В России таких много.

Командная: Муссируются слухи о том, что Петров может перейти в российскую команду «Маруся». Вы опровергаете эти слухи.

Косаченко: Это чисто эмоциональный союз, у команды «Маруся» свои планы, есть автомобиль дорожный, который они готовятся представить, есть свои задачи. Им не нужен там Петров. Мы честно говорим, что никогда за три года ни разу не получали предложение от команды «Маруся».

Писпанен: Вы сказали, что он единственный гонщик в России…

Косаченко: Это не значит, что он должен ездить в российской команде. В итальянском коллективе Ferrari нет ни одного итальянского гонщика. Это не кубок наций, не олимпийские виды, где состав участников комплектуется по национальному признаку. Сегодня он был хорош Renault и Lotus, и он выступал за них. В 2012-м он пришелся ко двору «Катерхэму» и его взяли туда.

Писпанен: Почему же мы должны испытывать гордость за него?

Косаченко: Он российский пилот, единственный. Там соревнования в личном зачете. Спортсмен представляет страну. Командный зачет – это другая категория.

Командная: Вы мыслите, как бизнесмен. На Петрове еще можно заработать?

Косаченко: Это некорректно говорить «заработать на человеке». Я считаю, что его легко можно интегрировать в какие-то процессы, даже в проект по Гран-При России. Он прекрасный посол этой идеи, по большому счету, в мире о том, что здесь будет Гран-При, не знают. Жалко, но Формула-1 в России непопулярна.