В гостях у Натальи Синдеевой основатель компании GetTaxi, сменивший имя и теперь известный как Дэйв Вайсэр. Он рассказал об успехе своей организации и поделился своим секретом с телезрителями.
Синдеева: У меня сегодня интересный гость в программе. Все, что личное, мы сейчас обсудили за кадром, останется, к сожалению, за кадром. У меня сегодня в гостях, значит, вначале я скажу, как было раньше, Шахар Вайсэр, основатель компании GetTaxi, предприниматель, инвестор, красивый молодой человек, вы почти уже миллиардер, наверное, нет?
Вайсэр: Мы оставим это так же за кадром.
Синдеева: Да нет, почему же? Но сейчас Шахар поменял имя на Дэйв, и он мне объяснил почему. Потому что все путают, и я тоже вначале произносила неправильно имя. Итак, Дэйв Вайсэр. Спасибо, что пришли. Дэйв, начну, конечно, с компании GetTaxi, потому что мы все потребители и пользователи. И случилось счастье вообще, я считаю, за последние несколько лет для жизни в большом мегаполисе. Это появление, конечно, вот этих онлайн сервисов, потому что, действительно, никаких проблем теперь с такси нет, и приятно, что Москва в этом смысле один из лидеров. И мы пользуемся, и меняем, и сравниваем, и каждый раз себе находим какой-то более оптимальный сервис. Я провела опрос перед сегодняшним эфиром в своем фейсбуке и среди сотрудников, и я могу сказать, что GetTaxi пользуется меньше всего людей, ну и по фейсбучному опросу, и, в основном, это Uber или Яндекс, Яндекс побеждает в России. За границей больше Uber. Среди сотрудников очень мало пользуется Get. Я сама пользуюсь только GetTaxi последний уже, наверное, год. Но почему-то по опросу, пусть даже такому локальному, вами пользуются меньше. Соответственно, такое длинное вступление, но первый вопрос: как вы сейчас оцениваете свою долю на российском рынке? Вот так как есть три лидера, уже, наверное, три, там есть еще мелкие. Давайте, рассказывайте, что можете.
Вайсэр: Самое интересное, наверное, про категорию поговорить, да, в принципе, действительно, сервис как категория, вы правильно сказали, поменял в принципе, как люди перемещаются по городу, и вообще их отношение – владеть автомобилем или не владеть автомобилем. И в этом плане мы все втроем, как категория этих сервисов, сделали, наверное, очень важную часть — позволили людям не тратить деньги на такую дорогую вещь, как кусок металла, называемый машиной, которую мы используем 4% времени, один час на дню, а использовать сервисы по вызову.
Относительно того, как распределяется, смотрите, Get сегодня представлен в четырех странах. Россия является очень большим рынком для Get. Но в то же время также работаем в Америке, в UК и в Израиле. И мы раскрываем обычно общие цифры по компании, которые перевалили за полмиллиарда долларов выручки. Важно, наверное, другое, что за последний квартал, 100% роста было только в последнем квартале.
Был интересный опрос, что спросили разные поколения, спросили, насколько вы готовы вообще рассмотреть факт смены своего личного автомобиля, смены как концепции, готовы ли еще раз вложиться и купить заново новый автомобиль, который вы раз в какое-то время покупаете, либо вы готовы рассмотреть, использовать сервисы по on demand. Интересный ответ: среди поколения 55 и выше 15% уже были готовы рассматривать ситуацию «отказаться купить машину». Если мы говорим про поколение 20-30 лет – это более 60%. Это очень интересно. Это в разных странах одна и та же концепция.
Синдеева: То есть везде так.
Вайсэр: На самом деле, да, потому что…
Синдеева: Россия чем-то отличается, вот именно потреблением?
Смотрите также — лекция генерального директора Gett о беспилотных авто, городах будущего и мгновенной доставке товаров
Вайсэр: Давайте, наверное, не про Россию говорить, скорее, потому что Россия делится на регионы и Москву. По разным причинам в обоих случаях очень востребованы. Сейчас объясню. В Москве, так же, как и в Нью-Йорке, и в Лондоне и, предположим, в Тель-Авиве основная проблема — это парковка. Да, то есть, соответственно, она дорогая, ее либо нет.
Синдеева: Чем дальше, тем она дороже становится.
Вайсэр: На самом деле, действительно, это так. Но если честно посмотреть, в Нью-Йорке она вообще безумно дорогая — 25 долларов, иногда 40 долларов, поэтому там экономического смысла нет. И главное — время, сколько это занимает. Поэтому когда вы сегодня в городе ведете активный образ жизни, перемещаетесь быстро из А в Б, в принципе, мы не машину покупали, вы покупали возможность перемещаться из А в Б. Если вам услуга это позволяет сделать быстро, а сегодня Get в Москве — подача меньше 4 минут, это действительно чудесно, на самом деле, меня самого удивляет.
Синдеева: Сегодня я проверила — 6. Я специально бросила машину и поехала.
Вайсэр: Волшебно! Да, вы подтверждаете, что сегодняшний ваш приезд был 6 минут. Средняя подача машины — 4 минуты сегодня. И когда есть такая возможность, вы не должны искать время на парковку, во время, самое главное, езды вы можете заниматься своими делами, отвечать на имэйлы, отдыхать, мечтать, смотреть по сторонам, все, что угодно, это…
Синдеева: Да, вы сейчас не уговаривайте. Все любят и пользуются этим сервисом. И правда. Вот, например, мой муж уже отказался от машины. Она стоит, и он только ездит на такси. Ему очень нравится. Он уже посчитал экономику, это выгодно и дешевле, вот два года назад в интервью вы говорили, что Uber очень слабо был представлен в России, потому что у них мало машин. Вы делили с Яндексом этот рынок. Сейчас я чувствую, я просто по потреблению вижу, что ситуация изменилась. И Uber пользуется очень много людей.
В транспорте сейчас тоже есть три выбора. Когда, например, это касается нашей категории, есть люди, которые когда смотрят на транспорт, предпочитают надежность и качество. В таком случае, если мне важно, чтобы у меня была качественная поездка, я мог б ы заниматься своими делами и был спокоен с водителем — это одна прерогатива. Мне важна быстрая подача, предположим, качество и надежность — в этом случае Get будет правильный выбор. Есть люди, которые скажут: «Ок, я готов немножко дольше подождать, — возвращаясь к теме, достат очно машин или нет, — это будет не 4 минуты, а больше, да, я готов иногда быть с водителем, который, в принципе, бомбила, а не занимается этим постоянно, а временный человек. Это мои риски, которые я беру, но я хочу сэкономить».
Uber догнал вас?
Вайсэр: В России Get сегодня в России в 60 городах находится. Соответственно, если вы посмотрите, сегодня региональные перевозки Get в несколько раз превосходят все, что делается в Москве и Питере, что удивило нас тоже, на самом деле, к вашему прошлому вопросу, востребованы ли в регионах. Там с парковкой проблем нет. Там другая проблема — у людей изначально было очень малое владение автомобилем. И там такси выполняет функцию публичного транспорта. Поездка очень дешевая, порядка 150 рублей, но в конечном итоге такси есть функция публичного транспорта. И поэтому мы были поражены количеством поездок, которые происходят в регионах. Я повторюсь, за последний квартал это 100% рост. 60 городов — это самое большое покрытие в России.
Синдеева: Сейчас, поправьте меня, может, я не корректно сформулирую вопрос, вот опять же, в предыдущих интервью вы говорили о том, что у вас каждый год прирост 400% был, то есть 100% квартала…
Вайсэр: Это больше, чем 400% в год.
Синдеева: И последнее, опять же, вы сейчас сказали, что выручка больше чем полмиллиарда. То есть к концу года она вырастет…
Вайсэр: Мы надеемся, то есть на самом деле, знаете…
Синдеева: Ну давайте, давайте посчитаем.
Вайсэр: Да, действительно удивительно, я часто говорю это, мы удивляемся тому, что в принципе не было в истории примеров компаний частных или публичных, которые росли, операционных компаний, я не говорю, есть компании, которые сугубо технологичные. Там добавил несколько серверов — и ты растешь. Компания, которая имеет операционную основу, такие, как телекоммуникационные компании, ритейл, банковская сфера, любые, на самом деле, не могут расти так быстро. И это связано с тем, что очень сложно скиллить, расширяться с такой скоростью. И поэтому, скорее, мы удивлены были 4-м кварталом, это неожиданно и для нас тоже — такой рост. И это, скорее, совмещение факторов того, то люди действительно пересаживаются на этот тип транспорта, ими это востребовано и, видимо, мы делаем что-то, может быть, правильно. Плюс это связано с нашей региональной экспансией, повторюсь, 60 городов, такие города, которые… почти все, в принципе, в России около 103 городов, которые являются значимыми, несущими. Поэтому действительно бизнес довольно крупный. Как это будет долго продолжаться...
Синдеева: Подожди, но если он растет, допустим, есть шанс, что к концу года вы увеличитесь тогда в четыре раза и будет около двух миллиардов? Может так быть?
Вайсэр: Хочется так верить, так пока идет, что будет на самом деле, зависит от многих факторов. На самом деле, сложно скиллить такой бизнес такого масштаба.
Синдеева: Почему все-таки вы сейчас чуть дороже, чем Get и Uber?
Вайсэр: Чем Get, мы сами себя дороже?
Синдеева: Ой, чем Яндекс, извините.
Вайсэр: Да, во-первых, две вещи — это, я не знаю, откуда вы основываетесь на том, что дороже или нет.
Синдеева: Нет, я просто, исходя из этого опроса.
Вайсэр: Давайте по фактам, да? Get — единственная компания, которая не использует в ценообразовании фактор увеличения цены. То есть любой из представленных уважаемых конкурентов в любой момент времени, показывая одну цену, на самом деле дает другую цену, потому что есть спрос. То есть в принципе, когда...
Синдеева: То есть меняют? Но уже же пишут, да, что типа сейчас это стоит чуть дороже?
Вайсэр: То есть, на самом деле, чуть дороже бывает в два, в три раза, но обычно чуть дороже. И, в принципе, это происходит именно тогда, когда им это нужно. В действии такого не бывает никогда, включая даже Новый год, и мы не используем фактор цены, поэтому говорить о том, что Get… можно говорить о том, что Get предсказуем, цена его предсказуема, надежна и понятна, можно. Относительно немножко других сервисов это, наверное, скорее, некорректно будет сказано и, как вы сказали, немножко бывает дороже — в два, в три раза. При этом Get однозначно на рынке является самым лучшим игроком по качеству. Мы единственные, кто...
Синдеева: Экзаменуете водителей — это очень серьезно. Я все время пытала водителей, вы даже не представляете как.
Вайсэр: Я вам благодарен, потому что если бы я сказал о том, что мы, Get нанимает, рассматривает в месяц порядка 50 тысяч водителей, такой объем. На самом деле, мне самому даже до сих пор непонятно, как мы умудрились построить систему отбора, где мы встречаемся с 50 тысячами водителей, они проходят экзамен на знание языка, города и несколько экзаменов...
Синдеева: Подожди, водитель сказал, что такого экзамена нету ни у кого такого серьезного, да?
Вайсэр: Благодарю вас. А с моих слов это могло быть иначе. Поэтому хочу сказать, что мы серьезно к этому подходим, потому что мы хотим в конечном итоге создать, я уже повторял, если для сегмента, которому важно качество, надежность, быстрая подача, то в конечном итоге... Эта машина выполняла функцию: я захотел переехать из А в Б, и больше ни о чем не думаю, нажал Get — и я в своем, занимаюсь я имейлами, работаю или мечтаю, Get делает свою функцию. Эти люди выбирают Get. Вообще если мы посмотрим на сегмент, который пользуется Get — это люди, которые предпочитают качество, профессионализм и так далее. И действительно для того, чтобы мы там оказались, нам приходится делать эти вещи. Из 50 тысяч водителей, которых мы смотрим, мы берем меньше половины. И, наверное, также водитель вам сказал: пройти эти экзамены сложно.
Синдеева: Нет, он сказал, что да.
Вайсэр: И это некая операционка, некая работа, которую мы взяли на себя и никто нас не заставлял это делать. Можно брать водителей с лицензией — этого достаточно.
Синдеева: Можно я буду перебивать? Потому что я понимаю, что вы можете про свою компанию рассказывать долго и часами, но буду перебивать, не обижайтесь. А каким образом вы растите лояльность водителей? Я сегодня задала этот вопрос водителю, он не ответил мне точно, потому что в принципе, если взять оценку моей работы, он говорит, в среднем, плюс-минус, если я буду стараться хорошо работать, то более-менее могу одинаково получать деньги и в Get, и в Яндексе.
Вайсэр: Но при этом?
Синдеева: Но при этом, он говорит: «Я приеду в Get, хотя»...
Вайсэр: Мне самому интересно. А почему?
Синдеева: Он говорит: «Во-первых, потому что мне понравилось, как меня выбирали, потому что я вижу, как компания относится к клиентам», как-то он очень был такой продвинутый водитель, правда. При этом я его спросила: «А можете ли вы, в принципе, контракт позволяет ли вам работать в других компаниях параллельно?». Он говорит: «Да, позволяет».
Вайсэр: Да, абсолютно верно, причем во всех странах, во всех четырех странах...
Синдеева: А другие компании?
Вайсэр: Большинство компаний тоже преследуют такую же политику. Часто она связана не с их желанием, предположим, часто закон обязывает это делать и так далее, но действительно во всех странах, где мы присутствуем, водители наши имеют такую возможность и часто работают с другими компаниями.
Мы действительно ценим профессионализм. Это вообще, качество и профессионализм — это отдельная черта Get. И, соответственно, она отражается и в том, как мы работаем с водителями, и мне понравилось, на самом деле, то, что он вам сказал. То есть лучше нельзя было...
Синдеева: Нет, он сделал просто вам рекламу, он и не знал, что я буду встречаться с тобой, понимаешь, поэтому он... Недавно вы привлекли 100 миллионов долларов из Сбербанка. На что эти деньги?
Вайсэр: Действительно, компания, как я уже сказал, с одной стороны, показывает неплохие финансовые операционные...
Синдеева: Кстати, она прибыльная или нет? Опять же, ее можно назвать операционно прибыльной?
Вайсэр: Get выгодно отличается от других компаний тем, что в территориях, где мы начали, мы уже прибыльны, но не во всех территориях, и вся компания еще не прибыльна, это инвестиционный бизнес. Мы начали в Израиле — это там, где...
Синдеева: Но в Израиле — вы же там главные практически, да?
Вайсэр: Это так, и компания действительно прибыльная и показывает хорошие результаты, но общая компания — это инвестиционный бизнес.
И, соответственно, компания показывает, как я уже сказал, хороший операционный и финансовый рост, и, соответственно, в этом году действительно мы продолжаем привлекать финансирование. До Сбербанка нам повезло, и концерн Фольксваген…
Синдеева: Да, это я не поняла. А что они сделали? Они тоже...?
Вайсэр: Началось с того, что действительно в этом году...
Синдеева: Это они машинами пошли, вы же не держите парк?
Вайсэр: В этом году был действительно хороший год для Get с точки зрения того, что у нас получилось два стратегических партнера и акционера: один — со стороны концерна Фольксваген, в Фольксваген входит в 12 брендов — это и Ауди, и Порше и так далее. Они подписали с нами стратегическое соглашение и инвестировали крупную сумму денег.
Синдеева: Сколько?
Вайсэр: 300 миллионов долларов — это была публичная цифра. И второй стратегический акционер и партнер — это Сбербанк.
Синдеева: Сейчас я спрошу про Фольксваген, уточните тогда все-таки. То есть они просто деньги проинвестировали, и никакого отношения к парку и к машинам?
Вайсэр: Мы говорили о том, что мы искали стратегического партнера, который даст не только финансирование в данном случае. Они дали 300 млн. финансирование. Более важно было то, что они будут являться партнером, который поможет нам построить предложение в конечном итоге, которое будет включать также и робот-такси.
Синдеева: А, я про это тоже хотела побольше.
Вайсэр: И Фольксваген — важная часть нашего соглашения о том, что в момент, когда у них будет готова технология, у нас будет право первой ночи запуска этой технологии в странах, где мы представлены. Другими словами, Get сможет запустить беспилотное такси первыми в России.
Синдеева: Я тоже хотела бы об этом поговорить.
Вайсэр: В России, в Англии.
Синдеева: А как это повлияет на существующую модель бизнеса?
Вайсэр: Безусловно, это будет смешанная модель, когда у вас будет сервис и такой, и такой. Не везде и технология будет доступна, не везде регуляция будет доступна для этой технологии, но там, где это будет доступно, мы сможем предоставить сервис, где вы будете по нажатию Get, к вам будет приезжать...
Синдеева: Машины кому будут принадлежать?
Вайсэр: В данном случае это отдельная… Она может принадлежать компании Get, она может принадлежать производителю автомобиля. Это целая концепция. Он а может принадлежать инвестиционной фирме, которая захочет в этом участвовать. Это еще открытый вопрос. Мы находимся где-то на расстоянии пяти-семи лет, порядка пяти-семи лет.
Синдеева: Да, какой прогноз? То есть, в принципе, на рынке окажутся роботы, которыми будут пользоваться.
Вайсэр: Совершенно верно. И, конечно же, когда такие машины появятся, их будет не хватать, потому что потребность в первую очередь будет у сервисов нашей категории. То есть очевидно, что такая машина, которая работает, я уже сказал, в частном четыре процента утилизация, у нас (утилизация — неправильное слово на русском, использование загрузки), в нашем сервисе она загружена от 40 до 50%, соответственно, безусловно, пользу, которую может принести лучше здесь, их будет не хватать, поэтому нам важно было прийти к этому стратегическому соглашению с концерном Фольксваген, в него входит, еще раз говорю, не только Фольксваген, о том, что эти машины появятся у нас первыми, и таким образом мы сможем давать эту услугу.
Синдеева: 100 миллионов из Сбербанка на что?
Вайсэр: Надо понимать, что всего есть несколько категорий, которые по-настоящему являются масс-маркетом. Масс-маркетом сегодня является food — пища, телекоммуникации, также транспорт. Редка ситуация, когда дается возможность перестраивать индустрию с нуля. И Get довелась такая возможность построения новой инфраструктуры более эффективной в данном случае в России и еще в нескольких странах. С привлечением Фольксвагена мы будем расширять наши сервисы также в Европе.
Синдеева: То есть вы пойдете на новые рынки?
Вайсэр: Мы сейчас находимся на очень больших рынках, но с ростом...
Синдеева: Нет, а на что деньги? Я опять, я тут сидела, на самом деле, всю голову поломала, потому что технологическая компания, основная идея — это в софте и в менеджменте, условно, этим софтом. У вас нет своих машин, у вас нет своих водителей, у вас ничего своего нет, есть условный офис, окей, тысяча человек, но при этом вы уже привлекли больше полмиллиарда долларов. И вот куда деньги то идут эти прекрасные?
Вайсэр: Безусловно, это просто — они идут на бизнес.
Синдеева: Хорошо. Давайте мы сейчас, мы ориентируемся на все-таки широкую аудиторию таких, как я.
Вайсэр: В конечном итоге построить бизнес, который работает сегодня в 100 городах — 60 в России и 40 не в России — в конечном итоге, привлекать ту аудиторию, которая у нас есть, это десятки миллионов пользователей, которые пользуются Get, стоит денег, так же, как и в телекоммуникациях.
Синдеева: Это что, на маркетинг?
Вайсэр: Маркетинг, операционка. В конечном итоге, компании такого порядка занимаются операционкой больше, чем технологией даже. То есть вы представляете, мы сейчас упоминали 50 тысяч водителей, мы их экзаменуем, тестируем, помогаем также обучиться и так далее.
Синдеева: Но это кто-то тоже на аутсорсе все делает для вас, наверное, ваши сотрудники?
Вайсэр: Нет, это внутренние ресурсы, безусловно, да.
Синдеева: Но все равно тысяча человек в компании же работа ют, а не 20 тысяч.
Вайсэр: Тысячи человек у нас сегодня в компании, да, да.
Синдеева: Все равно я не понимаю, куда идет деньги. Скажите, куда идут деньги инвесторов?
Вайсэр: Вы, наверное, знаете, в курсе, что Uber привлек порядка 15 миллиардов долларов.
Синдеева: Но это параллельный, интересный вопрос.
Вайсэр: Да, и так, что как раз Get умудряется делать то же самое и больше в Европе за меньшие деньги. Наверное, есть на это причины, не хочется как-то…
Синдеева: Нет, подождите, давайте так для чайников. Окей, наверняка в развитии софта или в совершенствование идут, в маркетинг, окей. А во что еще?
Вайсэр: Есть три основных блока: технологии, маркетинг, операционка. В конечном итоге, эти три блока потребляют основную сумму денег, и это связано, и во всех группах компаний, будь то либо Uber, либо наши параллельные игроки в Индии, в Китае, в Латинской Америке, в Европе. Сегодня в мире есть порядка семи игроков, которые достигли подобного объема, роста и привлекли серьезное финансирование, все они привлекают серьезное финансирование, связанное с тем, что модель требует активного финансирования на начальном этапе.
Синдеева: А Uber самый большой сейчас?
Вайсэр: Uber, безусловно, самый большой в мире.
Синдеева: А эти оценки, такие разные цифры звучат, оценки Uber?
Вайсэр: В каждой территории тем не менее есть локальные чемпионы. То есть если мы посмотрим на Uber — великолепная компания, которая в Америке, безусловно, номер один, но при этом на всех остальных рынках вне Америки она является игроком номер два или меньше. В Китае, как известно, были номер два, в конечном итоге мы должны были выйти, в Индии номер два, в Европе номер два, в Латинской Америке номер три или номер два, в России тоже третий игрок. Поэтому это не делает ее хуже, это лишь говорит о том, что, знаете, в телекоммуникациях тоже есть холдинговые компании, есть Orange, есть Vodafone, есть Вымпелком, и они сильны на своих локальных территориях, и они так же представлены в других территориях, но более слабо, так устроен бизнес, нельзя победить везде. То же самое происходит здесь. Uber представлен во многих местах, но по-настоящему силен в Америке. На территории других стран это второй или третий игрок.
Синдеева: Эта оценка 50 миллиардов...?
Вайсэр: 70.
Синдеева: 70 уже. Это, опять же, из чего? То есть Uber операционно прибыльный, но он тоже привлек очень много денег.
Вайсэр: Как раз Uber не операционно прибыльный. Uber потерял в последние годы три миллиарда долларов, но мне кажется, мы можем сейчас строить дискуссию относительно экономики…
Синдеева: Я все хочу узнать, как вас бы оценили, вы же не говорите про свою оценку.
Вайсэр: Да. Но на это, мне кажется, нам понадобится немножко больше времени. Это была бы интересная, на самом деле, дискуссия. Можно поговорить про компанию Amazon, которая сегодня является самой большой компанией в ритейле. В Новый год 50% всех продаж, вообще всех продаж в Америке было сделано через Amazon, при этом компания в течение 20 лет теряла деньги, сегодня она зарабатывает деньги. И можно поговорить про новую экономику и про модели — это будет безумно интересно, просто мне кажется, что учитывая количество вопросов, которые если вместить в 40 минут — это возможно, но непросто.
Синдеева: Но вы уже отвечали на этот вопрос, что пока вы не планируете делать IPO, несмотря на то, что компания там готова в принципе. Почему?
Вайсэр: Скорее, это, наверное, правильно для категории. Компании пытаются оставаться частными так долго, сколько компании продолжают расти больше сотни процентов.
Синдеева: Вы говорите, я все слушаю, просто я хочу кое-что не забыть. Ладно, пока вы не готовы. Параллельно, так как у вас есть инвестфонд, вы куда-то еще инвестируете, успеваете?
Вайсэр: 100% Get, до Get была еще такая иллюзия того, что можно делать...
Синдеева: То есть просто пассивным инвестором вы тоже не являетесь.
Вайсэр: Вообще нет.
Синдеева: А в Get у вас зарплата или вы живете на старые дивиденды какие-то?
Вайсэр: Моя личная философия, в принципе, Get — не первый бизнес, который делаю, но философия остается неизменной: я не беру зарплату в компании, не получаю зарплату.
Синдеева: Но дивиденды вы же получаете от…
Вайсэр: Дивидендов пока тоже в компании нет, соответственно...
Синдеева: Как же вы живете тогда?
Вайсэр: Но это не первый бизнес, я повторю, и мне кажется, что это правильно, когда генеральный директор и основатель в конечном итоге верят в акционерный капитал компании, и его интересы совмещены с интересами компании, капитализацией, нежели с зарплатой. Поэтому я уже в принципе лет 10 не получаю.
Синдеева: Но это если можете себе позволить, да.
Вайсэр: Да, можете позволить, можете и при этом принимать или не принимать, да.
Синдеева: Рынок российский, он как-то принципиально отличается от все-таки других рынков, и ведение бизнеса в России, особенно за последнее время, оно как-то поменялось вообще, как вы себя ощущаете, как бизнес-климат?
Вайсэр: На самом деле в какой-то момент иногда себя ощущаешь Макдональдсом с точки зрения, знаете, индекса гамбургера, когда в каждой стране цена, в принципе, отражает стоимость валюты. Наверное, в этом плане действительно мы — базовый сервис, которым пользуется очень много людей, и у нас корпоративный сервис большой, и частный, и мы видим востребованность услуги. В чем, наверное, все страны похожи — в том, что, несмотря на разные, может быть, экономические климаты, которые бывают то в Европе, то здесь, то в других местах, идет постоянный рост, он связан просто с развитием рынка, с развитием потребности, с тем, что люди реально пересаживаются со своего автомобиля на...
Синдеева: Но тут еще совпало с тем, что делает московское правительство в последние четыре года. То есть нет, как бы совпало.
Вайсэр: Да нет, потому что в регионах, я еще раз повторю, рост огромный, потому что мы просто стали публичной инфраструктурой, мы заменяем то, чего нет, и мы заменяем их частные автомобили, которых у них не было.
Синдеева: Но в Москве — это другая ситуация. Если бы не случилось всего того, что случилось — ограничение по парковкам, высокая цена и так далее, то, может быть, это менее было востребовано все-таки.
Вайсэр: Еще раз повторю, в каждом городе по-разному, но, так или иначе, вектор один и тот же. И действительно, с одной стороны, можно говорить о том, что дорогие парковки к этому привели, с другой стороны, это привело к тому, что люди перестали, не возобновляют, не покупают своего автомобиля многие. Я еще раз повторю, 20-30 лет, 65% пересаживаются на сервис — это значит, что меньше парковок, меньше занятых парковок, пробок и так далее.
Синдеева: Понятно. Город помогает в связи с тем, что вы все-таки, я имею в виду не только вам, а вообще вашему сегменту каким-то образом, не знаю, в чем-то есть какая-то поддержка? Потому что, конечно, вы решаете и во многом их задачу, которую они там поставили.
Вайсэр: Благодарю вас, на самом деле, за последние слова, потому что в конечном итоге мы, как категория, действительно занимаемся операционкой. То есть если убрать технологии и инвестиции в сторону, то ежедневная операция, она очень такая банальная — это засучить рукава и, в конечном итоге, мы занимаемся, представьте на секунду, сотни тысяч водителей сегодня работает в Get, сотни городов, десятки миллионов пользователей.
Синдеева: Сотни тысяч на России?
Вайсэр: В России больше сотни тысяч.
Синдеева: Про правительство Москвы.
Вайсэр: Да. И правда в том, что операционка, она сводится к тому, что мы пытаемся сделать город и горожанам сервис более удобный, управлять своим временем лучше, с парковочных мест освобождаем, пробки и так далее. Делаем, опять же, наверное, компания всегда с первого дня платила налоги здесь, безопасность, опять же, потом доступность для иностранцев, туризм, технологии, инновации и так далее.
Синдеева: Нет, вы вообще молодцы.
Вайсэр: Нет-нет, категория, секунду, категория молодцы.
Синдеева: Да, я имею в виду категория.
Вайсэр: Категория. И, соответственно, действительно этот труд, который связан с этими ценностями. Что делает город? Город точно помогает — это соответствует его интересам. В каждой стране по-разному. Есть, наверное, везде, можно сказать, что воспринимается позитивно — это точно, потому что выполняем цели города, глупо было бы, если бы это было бы иначе. Просто в разной степени эта помощь видна. Где-то ее совсем не видно, нигде не мешают, но прям чтобы помощь, чтобы про активность, где-то больше.
Синдеева: Хорошо. А как-то они хотя бы с вами взаимодействовали или вы с ними взаимодействуете там? Они, условно, собрали вас, сказали: «Ребят, вы молодцы. Что вам от нас надо?».
Вайсэр: «Такие молодцы» происходят в нескольких городах. То есть, например, в Лондоне действительно нам задают этот вопрос. Знаете, я всегда очень, мне достаточно, когда просто муниципалитет спускается до того, что задает этот вопрос, я очень это ценю. Возможно, что мой ответ просто будет даже «Ничего не надо». Но сам факт, что «Ребят, мы тут видим, вы, на самом деле, в принципе, работу делаете нашу, помочь то как-то вам можем?». Это само по себе бесценно, мне было бы этого достаточно. В некоторых городах это делают, в некоторых городах это не делают, но это как бы, знаете, это же внутренняя культура или культура бизнеса, она разная везде и, соответственно, и помощь разная.
В Израиле доходит до того, что мэр Тель-Авива, сам мэр, не просто пользуется сервисом, а как показатель того, что смотрите, есть технологии, инновации, они прям живые сегодня, не через пять-семь лет будут автомобили-роботы существовать, что тоже здорово, а сейчас. И я им пользуюсь, и это стейтмент, потому что я не на своей машине приезжаю, я не загрязняю, я не оставляю парковку, и я, мэр, и езжу на этом. Это здорово и это про инновации, пользуйтесь, кушайте свой хлеб. Фантастика, не просили — нам так же приятно.
Синдеева: Сергей Семенович ни разу ничего хорошего про вас не сказал.
Вайсэр: Но это так же, и ничего плохого тоже не сказал. Я просто говорю, что разные возможности есть и, может быть, во-первых, мэр Москвы — это большая функция, в Тель-Авиве поменьше, но есть разные другие функции и департамента, которые действительно могут помочь, и я надеюсь, что в какой-то момент так это и произойдет.
Синдеева: Я вас, конечно, там чуть назад перебила, про все-таки рынки новые. Вы сказали, что, может быть, куда-то пойдете, куда-то в большой рынок.
Вайсэр: Фокус Get — Get остается игроком номер один в Европе. При этом у нас есть большая операция в Нью-Йорке, но фокус наш — Европа, и мы продолжим расширяться там, как быстро и как скоро — это открытый вопрос. Мы не рассматриваем другие рынки — Азии, Индии и Латинской Америки, нет. То есть для нас фокус — Россия, Европа.
Синдеева: А как принимается решение, опять же, о привлечении инвестиций? У вас же есть совет директоров.
Вайсэр: Конечно.
Здорово, когда есть сильный совет директоров, сильная команда управления и так далее, и я как раз горжусь и рад, что в Get есть очень сильный менеджмент. И это большая группа людей, которая позволяет в конечном итоге делать Get Get-ом. И также я горжусь тем, что у нас сильный совет директоров, который также представлен сегодня стратегическими инвесторами в виде… В России это самый лучший, большой private equity — это Baring Vostok, Сбербанк — стратегический партнер и акционер, и также Volkswagen Group — на уровне генерального директора холдинга. И, безусловно, это люди и масштабного мышления, и ценностей, которые могут принести как в бизнес, так и в операционку, поэтому здорово, что сегодня так устроено управление. Это не one man show.
Синдеева: Ну просто у меня никогда не было такого опыта работы в большой компании, когда у тебя много акционеров и партнеров, и поэтому мне это очень интересно: то есть вот как принимаются решения о развитии. Можно, с одной стороны, использовать этот невероятный мозг коллективный, а с другой стороны, может быть, они твое могут задавить видение.
Вайсэр: Опытный совет директоров как раз будет таков, который даст возможность менеджменту высказывать свое мнение, и будет это, скорее, поддерживающий орган, который может челленджить модель. И сегодня, наверное, это так работает. Безусловно, понимающим спейсы, создающим value или идеи — это менеджмент. И он, скорее, как бы компенсирующий орган, который может челленджить, и это правильно, что так сделано.
Синдеева: Совсем немного времени остается. Вы в одном из интервью сказали, что вы ужасно аполитичный человек, что политика — это не про вас, и так далее…
Вайсэр: Это так.
Синдеева: Но мы на телеканале Дождь, я не могу вас не спросить об этом. И сейчас меня интересует больше политика даже не наша, а американская. Ну, соответственно, вопрос первый. Что такое Трамп для вас и эта победа?
Вайсэр: Ну, во-первых, ничего не поменялось с тех пор, как я сказал, что я аполитичен. У меня нет даже телевизора 15 лет, я не смотрю новости. Я считаю, что…
Синдеева: Вы не смотрите телеканал Дождь, вы же наш поклонник.
Вайсэр: Нет, как раз телеканал Дождь — да, мне нравится. Но, опять же, это не к телевизору. Ну и мне как раз нравится subscription-модель.
Синдеева: Вы можете нас и в телевизоре смотреть при желании.
Вайсэр: И я как раз абонент. Ну просто сегодня даже и новости — это такая вещь: вчерашние новости уже неинтересны, и, соответственно, а зачем тогда тратить на это время. Также я аполитичен и в Америке, не только в России, если к этому вопросу.
Синдеева: Нет, ну как? Окей, можно быть каким угодно аполитичным, но тут приходит вот такой президент. Вам вообще все равно?
Вайсэр: Да. Яркий.
Синдеева: Вам все равно? Хорошо, какая-то у вас эмоция у вас была?
Вайсэр: Нет, бесспорно. Знаете, я просто верю в системность — в Америке есть очень сильный институт, в принципе, законодательный и структурный, который позволяет в конечном итоге делать баланс между решениями. Поэтому какой бы яркой личность ни была, есть взвешенность — Конгресса, личности, судов и так далее.
Скорее, знаешь, что важно: наш бизнес — я почему сказал, что мы как Макдоналдс — мы работаем в разных странах, и мы про город и горожан, мы про эффективность и про использование времени. И мы должны и работаем с тем, что город нам дает либо не дает. То есть наша функция изначально, и так мы строили компанию, что мы должны добиваться того, что мы хотим добиваться, несмотря на то, что будет поддержка от города — твой первый вопрос: есть поддержка или нет. И, в принципе, когда мы пришли в Москву, это был 2012 год, и никто не верил — мы тогда сказали, что там… Наши стейтменты были — машина будет приезжать за 15 минут и будет стоить меньше 200 рублей. И я помню, нас высмеивали. Сегодня поездка в Get стоит от 50-ти рублей, машина приезжает за 4 минуты. Но это уже нонсенс, это само себе разумеющееся. И надо было это построить самим. Другими словами, без города, политика не политика. И так устроена компания, операционка.
Синдеева: Нет, ну это очень здорово, но вы не можете все равно оказаться в домике, под крышей, потому что все равно вас может касаться то, что происходит.
Вайсэр: И мне кажется, что бизнес, фокусирующийся на принесении ценностей, всегда будет востребован. И поэтому я всегда говорю команде то же самое. В конечном итоге, это не популизм, а то, что приносит ценности. У вас голосуют люди, которые пользуются вами. И если делать что-то правильно, они пользуются вами. И если есть команда, которая это умеет делать, самое глупое, что ты можешь сделать — это сделать так, чтобы они не работали. Ну это самое глупое, неправильное. Это как — у тебя есть орган…
Синдеева: Это понятно. Мы сейчас говорим про здравый смысл, который…
Вайсэр: Здравый смысл часто, знаете, когда вы там, предположим, вы являетесь и налогоплательщиком, и еще растете, и у вас есть возможность научиться от этого и как-то повлиять на другие свои индустрии, которые, может быть, так не растут. Я вам скажу другое, интересно, когда экономика находится не в лучшем своем состоянии, на самом деле, доступ и возможность к людям, которые принимают решения, больше. Потому что, когда все хорошо, есть ошибочное мнение, что оно само работает, и я могу заниматься чем угодно, а оно вот само будет цвести. Когда оно не цветет, получается здорово: люди вдруг готовы слушать. А мы-то, на самом деле, говорим одно и то же всегда, нас просто готовы слушать.
Синдеева: А где вас слушают?
Вайсэр: Я еще раз повторю: мы видим, что сегодня — мы общаемся и с крупным государственным бизнесом, и с бизнесом — люди просто приходят за советом, потому что…
Синдеева: В России?
Вайсэр: В России, в том числе. Кстати, много в России, потому что действительно есть возможность… Окей, у нас не у всех сейчас растет 300%, и даже 1% — это много, и можно научиться, посмотреть на индустрию, которая крупная, представлена в 60-ти городах России, значит, мы умеем скиллить, это не какой-то московский премиум-сегмент, это, скорее, прям вот базовая инфраструктура. И можно от этого что-то научиться, на индустриях, которые так же представлены по всех России — это такие обычные, любые индустрии, и это здорово.
Синдеева: То есть такой обмен есть, да?
Вайсэр: Ну так происходит. Пример со Сбербанком — это самый яркий пример, на самом деле. Это основополагающий бизнес финансовой системы с огромным опытом региональной экспансии. Скорее всего, как раз для нас это взаимовыгодно, мы учимся. Но, Сбер и непосредственно Герман Греф, на самом деле, является очень интересным примером того, когда роль людей в истории, когда человек пытается менять и вводить технологии и инновации — это желание, это необязательная штука. Но это и обратный диалог, возможность научиться от стартапа, который де-факто делает каждый день что-то — руками, операционкой, и это не очень такая, знаете, легендарная операционка. Мы в самом низу, и это каждый день. Представляете, мы каждый день соединяем десятки, сотни тысяч людей бегущих с десятками тысяч кусков металла. И это все в реальном времени, они все волнуются, надо сделать, и надо сделать идеально. Это непростая задача, но очень интересная.
Синдеева: Несколько вопросов в конце про ваш предыдущий опыт. Когда вы приехали в Силиконовую долину, вы создали компанию, условно, такая социальная сеть, к которой привлекли 5 миллионов, миллион подписчиков набрали, а потом закрылась. Вот что? Не пошло, не полетело — это вот то самое, когда не случилось?
Вайсэр: Во-первых, у меня несколько бизнесов не пошло.
Синдеева: Вот я потому что в конце попрошу дать пять советов стартаперам.
Вайсэр: Знаете, как раз коммерческий опыт и основан на том, что у вас есть успехи и неуспехи, как крупные — на уровне компаний, так и на уровне проектов, идей, концепций. Вообще, в принципе, если вы не совершаете шагов, которые bold, которые требуют out of comfort zone — вне комфортной зоны, то вы, наверное, не делаете важных шагов. Это важно делать, не надо бояться ничего — это основной вообще фактор, страх сдерживает нас от очень многих вещей, которые не позволяют нам развиваться — профессионально, персонально и так далее. И в бизнесе — это прежде всего.
Синдеева: Давайте тогда, раз мы уже пошли сюда, давайте тогда прям коротко…
Вайсэр: Я не успеваю за тобой.
Синдеева: Ну подожди, ты же начинаешь философствовать. Хорошо. То есть бывают удачи и неудачи. Давай так. Давай дадим сейчас пять советов, но сейчас не инвесторам начинающим, что можно попасть, не попасть, а вот стартаперам — ну те, которые уже что-то сделали, и дальше у них стоит выбор: самому как-то копошиться-делать или попробовать привлечь инвестиции. Пять, мы их отдельно прям выделим.
Вайсэр: Давай, один, но такой, что вот — точно. Можно?
Синдеева: Один? Ну давай.
Вайсэр: Мне кажется, вообще суть… Ну потому что иначе меня не остановишь, если больше одного. Суть… Почему, если ты спрашиваешь людей, почему, например, ты не пошел и не сделал? Вот человек горит идеей, концепцией или желанием, спрашиваю его, а почему он не сделал? Почему не делаешь? И мне всегда было интересно, а почему человек не делает — не почему он делает, а почему не делает. И мне это было непонятно, может, потому что не часть, но на самом деле, основная штука: человек боится неудачи, боится критики, боится, как посмотрят, и так далее. Это так страшно! И более того, чем более человек успешен — а знаете, бывает успешен, особенно корпоративно успешен, как-то внутри компании есть ореол бренда, который за ним, и как бы успешен, и на самом деле, боится. Боится, ужасно боится человек что-то сделать.
А чего бояться? Если ты, в конечном итоге, любишь и хочется сделать… На самом деле, в этот момент происходит очень важный момент: происходит по-настоящему разрез, почему ты хочешь это сделать. Если ты хочешь это сделать, потому что любимое эго и слава — тебе очень хочется ее, тогда это слабая причина, и неправильная причина, и она, действительно, сдерживается. Ты говоришь: ой, а с другой стороны, я боюсь критики и так далее. Та же самая причина тебя сдерживает. И этот человек не открывает. И здорово, что так.
Если человек очень хочет, ему это либо интересно, любопытно, на уровне как ребенку — хочется поиграть, и ему прямо вот любопытно, и хочется реализоваться — это правильная причина, потому что, в конечном итоге, когда он запустит, действительно, будет плохо. Будет тяжело, в большинстве случаев, не получается, вещь оказывается сложнее, хуже, чем планируешь, дольше и так далее. Поэтому если твоя причина была…
Синдеева: Про понты или кому-то назло, или что-то доказать…
Вайсэр: …То тогда тебя не хватит. Это как пойти в спортзал, потому что надо, а не потому что хочу, и тогда, вы знаете, что, когда идешь в спортзал, тебе продают абонемент на год быстренько, потому что статистика — через месяц тебя не будет. Вот тебе скидка вполовину, но тебя скоро не будет. Так и здесь — вот это неправильная причина. И я постоянно пытаюсь агитировать людей не бояться, опять же, если правильная причина. Это основное. Разобраться в себе: почему ты, действительно, не хочешь этого делать и так далее.
Синдеева: Ну а теперь, вот ты же сам сказал, что у тебя было несколько удачных, несколько неудачных. Вот здесь тоже есть такой страх для уже инвесторов, которые пытаются инвестировать во все это. Вот какой процент, в среднем, можно так вывести, я не знаю, удачных инвестиций на неудачные?
Вайсэр: Да. Знаете, сказал, по-моему, Тайгер — это чемпион по гольфу — его спросили: ты везучий человек? Он подумал и сказал: «Знаешь, наверное, чем больше я тренируюсь, тем более я везучий».
Синдеева: Понятно, в общем, работа — она везде…
Вайсэр: И мне кажется, что, опять же, если вы занимаетесь инвестициями постольку поскольку все так здорово вокруг, все такое яркое, игрушечки, и мне хочется там быть — ну, наверное, будет статистика хуже, чем у человека, который занимается, потому что интересно. То есть, грубо говоря, сегодня, смотря на какой-то другой бизнес, на базе ошибок или знаний, которые мы приобрели в том, что мы делаем, наверное, будут какие-то дополнительные инсайты, которые помогают мне что-то выбрать. Это нормально. И, наоборот, если я займусь чем-то, чего я не знаю, то, наверное, результативность будет не очень.
Синдеева: По-разному, кстати, бывает.
Вайсэр: Бывает.
Синдеева: Дэйв, спасибо большое, что пришел, очень интересно. Я желаю удачи. Я большой поклонник сервиса.
Вайсэр: Благодарю.
Синдеева: Я надеюсь, что зритель верит нам, что это не рекламная программа. Мы не рекламируем всю дорогу GetTaxi, но все пользуются.
Вайсэр: Если так почувствовали, то это здорово, мне далеко так не показалось.
Синдеева: Как любой антерпринер настоящий, когда у тебя горят глаза и так далее, ты должен влюблять в свою компанию, поэтому это правильно. Спасибо.
Вайсэр: Спасибо.
