#ВечерняяХиллари снова в эфире. Каждый понедельник в эфире Дождя Светлана Сорокина, Яна Рудковская, Ирина Хакамада и Арина Холина говорят на темы, которые волнуют всех, а главное — их самих. Темой первой программы нового сезона стали выборы в России, которые прошли в единый день голосования 18 сентября.
Гостем этого выпуска стал Антон Красовский.
Хакамада: Здравствуйте. В эфире программа «Вечерняя Хиллари», и как всегда, мы представим вам четыре телеведущих: Арина Холина, блогер и журналист, Яна Рудковская, продюсер, Светлана Сорокина, известный журналист, и я, Ирина Хакамада. Сегодня мы поговорим о выборах. Программа выйдет 19 сентября, прямо на следующий день после выборов. Напоминаю, 18 числа будут выборы. И, конечно, из-за того, что я участвую в этих выборах в списке «Партии Роста» с Титовым, мы не можем заниматься никакой агитацией, и мы честно признаемся, что программа идет в записи. Мы обсуждаем, что сегодня представляют наши парламентские выборы в сегодняшнем моменте, но вы ее посмотрите потом, но мы затронем проблемы шире, чем то, что происходит здесь сейчас, зато честно вам говорим.
Итак, что происходит сейчас? Я чувствую просто на себе: просто все демократы взялись за полив друг друга.
Сорокина: Это интересная, кстати, история. Такое ощущение, что борются не с кем-то из других и сильных оппонентов, а между собой, друг друга в спойлерстве, друг друга в каких-то неправедных делах, в том, что взгляды одного не соответствуют.
Хакамада: Кто спойлер, кто не спойлер, кто с Кремлем, кто куда на прием ходил, кто кому чего сказал.
Сорокина: Больше ничего нету, кроме этих выяснений отношений.
Хакамада: Да, проверяют на чистоту жанра. Но вопрос в том, как вы думаете, в таких условиях, когда в очередной раз что-то все ничего не склеивается, вообще стоит идти голосовать, не стоит, надо участвовать в выборах или, по Навальному, не надо, как вы думаете?
Холина: Нет, я думаю, что, хотя я, наверное, самый аполитичный человек и, мне кажется, что в этой программе я зритель, которые тебя слушают внимательно, чтобы хоть что-то узнать, но мне кажется, что идти голосовать нужно обязательно всегда, и особенно из-за тех причин, которые ты назвала: отсутствие некого единства. Я смотрела недавно сериал «Ньюсрум» — это о политических новостях, и там было придумано интервью с неким помощником сенатора, который работал, он гомосексуалист, и он работал на человека, который выступает активно против гей-браков. И он сказал, что да, это противоречит моим собственным сексуальным убеждениям и т.д., но я во многом все равно с этим человеком схожусь во взглядах, я считаю его выдающимся политиком, и мне неважно, как он относится к моей сексуальной ориентации.
Мне кажется, что для того, чтобы задавать политику вообще какую-то отличную от того хаоса, который сейчас происходит, нужно подавлять в себе некие истерические порывы, объединяться с людьми обязательно, несмотря даже на то, что ты расходишься с ними в определенных убеждениях. Когда у тебя есть идеалы, ты идешь навстречу.
Хакамада: Ариночка, делить-то нечего, нечего делить.
Красовский: Господи! О чем они вообще все?
Хакамада: Парламент за пять лет показал, что там одни ручные, он выступает как бешеный принтер, и как только не называли эту Государственную думу, не буду произносить это вслух, делить нечего, там никого нет, чего делить? Вы не можете выиграть, и в этом плане ты абсолютно права. Но как-то надо пытаться приглашать всех.
Холина: Знаешь, у меня сейчас, можно я договорю? Я буду голосовать за того человека, который может предложить альтернативу текущей политике — это важно, чтобы она была эта альтернатива.
Красовский: Святая Дева Мария, когда же все это кончится? Вот сколько я живу, 41 год, все время слушаю одно и тоже с одними и теми же лицами. Только вот слава Богу, Янка Рудковская появилась на рынке, тоже про политику. Вот кому в Думу надо идти вместе с Димой прямо от партии «Родина», от партии ЛДПР...
Рудковская: Я, на самом деле, вообще очень сложно отношусь к выборам, потому что, во-первых, голосуй, не голосуй, выиграет все равно понятно какая партия. То есть понятно, что партия, которая поддерживает власть, она, естественно, имеет определенные бонусы и т.д. А я присматриваюсь и к новым партиям, потому что я абсолютно не понимаю, как можно голосовать за партию ЛДПР, для меня это вообще непонятно, кто эти люди.
Хакамада: Да, но она не новая.
Рудковская: Нет, я присматриваюсь, потому что я не понимаю, какие старые партии, кроме «Единой России», вообще могут быть на сегодняшний день интересны. То есть я не вижу вообще никакой отдачи то, что говорит Жириновский. Я считаю, что это реально цирк, цирк одного клоуна, который это все представляет, но это объективная правда.
Сорокина: Но этот клоун с 1993 года все время присутствует в Госдуме целой фракцией, скажи, да?
Хакамада: Да.
Рудковская: Он молодец, я понимаю, но это все-таки мы говорим, что это цирк, никаких действий, которые, я насколько знаю, все законы, которые он пытается внести, это практически ничего.
Хакамада: Да, они какие-то скандальные. Но у Владимира Жириновского есть две выдающиеся функции. Первая функция, поскольку власть решила серьезно бороться с националистами, и мы видим эти посадки и серьезные сроки, которые им дают, то чтобы не доходило до этого состояния, чтобы у них не было огромной поддержки, он оттягивает националистов, таких маргиналов, таких в бедных районах молодежь, которая агрессивно настроена, он их затягивает и потом упаковывает в какой-то более-менее спокойный вариант жизни. И вторая функция у Жириновского — он как типа Трампа, он же от власти получает, например, задание проверить общественное мнение, и он начинает произносить радикальные вещи, которых никто не ожидает, и дальше смотрит, сканирует, какая реакция, и если пошло, тогда после Жириновского уже возникают решения правительства. Свет, задай мне вопрос, все-таки я избираюсь, зачем я пошла?
Сорокина: Ты знаешь, нюанс заключается в том, что в тот момент, когда мы в эфире, все уже произошло, уже почти все проголосовали, уже известно, какие проценты.
Хакамада: А это машинка времени. Понимаешь, выборы закончились, а ребята все будут смотреть программу, что происходило во время.
Сорокина: Потому что мы еще в ситуации надежды, но я имею в виду, например, тебя, а когда будем в эфире, уже все произойдет, уже все будет определено.
Хакамада: Светочка, спроси меня: зачем я вернулась?
Сорокина: Я тебя уже спрашивала об этом, но могу еще раз спросить.
Рудковская: Королева камбэков.
Сорокина: Насколько я помню, дорогая Ирина Хакамада последний раз участвовала в выборах в 2004 году.
Хакамада: В 2004 году, президентская кампания.
Сорокина: В 2004 году, президентская кампания. На мой взгляд, к 2004 году Ира должна была так наесться всеми видами выборов.
Хакамада: Все верно.
Сорокина: О чем она и говорила после кампании 2004 года.
Рудковская: Ей стало скучно.
Сорокина: Да. И говорила: «Все, достаточно». Для меня это вообще изумление: как она столько прошла, потому что это 90-е, потому что это всякие, в том числе и должности, и парламент, и даже участие в президентских выборах, всего хватило. И вдруг спустя это время опять Ирина возвращается. Ирина, давай я тебя еще раз спрошу: ну зачем ты? Я бы сказала грубее.
Хакамада: Света, крутой вопрос, на самом деле, очень сильный, потому что если взять демократический лагерь, он фактически, девочки, поделился на два. Одни считают, что прямо здесь и сейчас необходимо изменение политической системы, прямо здесь и сейчас. Так считает «Парнас», так считает «Яблоко». Что там считают «Патриоты России» и «Родина» — я не знаю, они все с Жириновским борются, и я их обсуждать не буду, я обсуждаю то, чего знаю. И я с ними согласна. Но есть типа «Партия Роста», которая понимает, что у нас нет времени никакого, иначе опустится железный занавес, потому что больше никакого другого выхода не будет.
Сорокина: И окончательно упадет все, что у нас шевелится и происходит.
Хакамада: Да, потому что все, что шевелится, все, что независимо от чиновников и государства происходит, все загибается, загибается в силу девальвации рубля, загибается в силу дикой кредитной ставки, то есть на рынке это от 20%. Центробанк дает 10%, а на рынке она удваивается. Загибается от статьи «О мошенничестве», когда правоохранительные органы используют эту статью резиновую для того, чтобы сажать, выторговывать, шантажировать, забирать эффективные, делить, заниматься перераспределением. Недаром же бизнес так и говорит: пока есть такая статья, их теперь аж две, отдельная для предпринимателей, толку никакого. Пока есть эта статья, то бизнеса в России не будет. Пока есть закон Яровой, не только ограничиваются свободы политические, но бизнес это не потянет, его тоже не будет, и все это принимает эта Дума.
Красовский: Самое интересное, кто будет четвертой партией, будет ли она вообще. Все, что они говорят, это, конечно, идиотизм никому ненужный. Кто будет четвертая партия? Справедливая Россия? Кто эти 5 процентов наберет: Сережа Миронов или Дима Рогозин.
Хакамада: Второе, почему мне «Партия Роста» понравилась. Эта партия, она, с одной стороны, да, не выступает жестко, прям как Касьянов, типа, Путин, пошел вон. Она этого не делает, потому что Титов — уполномоченный по бизнесу при президенте. Я его прекрасно понимаю и сама в Совете по правам человека тоже при президенте.
Но мы не имеем денег, это деньги все частного бизнеса и «Абрау-Дюрсо» самого Титова. Поэтому особых денег нет и мы экономим. Но у него есть влияние. И недаром же в обществе обсуждается программа Кудрина, программа Титова, программа Кудрина, программа Титова.
Почему так все демократы сцепились друг с другом? И везде какие-то личности, «Парнас» взял Мальцева, такого патриота, который рубит фишку, но, конечно, он получает рейтинги, но не соответствует программе. Да, у него все связано с антисемитизмом. Соколова у нас взяла Рябцеву в качестве руководителя штаба, скандал вообще в интернете. Затем Баронова от Ходорковского, то есть его список Ходорковского пошел в регионах, несогласованный с демократами, и при этом, как его, фамилия профессора?
Сорокина: Зубов.
Хакамада: Да, Зубов. При этом Зубов чуть попозже, но выставился против Бароновой. Вы мне объясните этот феномен, что это такое?
Холина: Почему мы должны тебе объяснять?
Сорокина: Почему склоки?
Хакамада: Да, я не могу понять.
Холина: Давайте Яну послушаем.
Рудковская: Кстати, у меня такое мнение, у меня такое сложилось впечатление, я сейчас на все это смотрю, у меня такое сложилось впечатление, что если бы эти маленькие партии, они бы были более порядочные и более бы как-то сплотились в каком-то плане, они бы имели больше шансов на выигрыш, чем сейчас. Потому что после того, как они льют друг на друга грязь, делают какие-то совершенно неадекватные поступки, шансы у КПРФ и у того же ЛДПР, они стабильно растут и стабильно они, опять же, возьмут столько же процентов голосов.
Сорокина: Здесь только не подходит слово «порядочные», потому что в этой среде и в этой сфере слово «порядочные» вообще не подходит.
Хакамада: Там нету слова «порядочные», просто не умеют вести политическую игру, ставить цель, у них нету четкой цели, у них цель — себя показать.
Рудковская: А эти вроде как, да лучше уж за того проголосуем, он надежнее — такое у народа отношение, и никто, кстати...
Холина: Можно? Я хотела бы сказать на эту тему, что, во-первых, мне кажется, основная проблема вообще российского сознания и политики, и социальной жизни, каких угодно — это загадывание на два месяца вперед, а не некий план на 20 лет. Когда ты что-то планируешь на 20 лет, понятно, что ты здесь, для тебя прямой выгоды, в чем бы она ни была — в славе, в деньгах, во власти — не видишь, и соответственно, у тебя начинают появляться идеалы. Мне кажется, мы сейчас живем в обществе, это очень важный момент, такое обесценивание идеалов, как, мне кажется, ты для меня, по крайней мере, для меня единственный человек в политике, кого я хотя бы знаю, у которого были точные идеалы, видимо, есть до сих пор. И это отсутствие идеалов, оно как раз и вынуждает людей строить вокруг себя крепость и ни с кем не дружить, потому что если ты хочешь большой и серьезный план на будущее — тебе нужны соратники, и ты переступаешь через какие-то свои мелкие интересы, тщеславие или деньги, и идешь навстречу, потому что, ребят, мы только вместе потянем.
Хакамада: Обвиняют власть в том, что там нет стратегического мышления, но сами повторяют это же.
Сорокина: Не стратегия. А я хочу сказать следующее: я только что вернулась из Тверской губернии, где ездила по совершенно разбитым дорогам, всего лишь от Москвы, а разбитые дороги, какие-то заброшенные деревни, какие-то совсем даже то, что называется городом, это, конечно, на города не похоже. Но везде-везде стоят мощные, поставленные, такое ощущение, что на века, дорогущие билборды громадные, и там попеременно идут коммунисты, ЛДПР и «Единая Россия», соответственно. Я, конечно, могу сказать, что это дико старомодно, это все всегда выполнено в стиле, знаете, как это, наше коммунистическое завтра, архаика, страшно.
Хакамада: Но прям архаика. Знаете, мы как мухи, зависли в этом воске, в этом меде.
Сорокина: Абсолютно, да. Но я все еду, смотрю, думаю: Господи, но ведь они же тоже нанимают каких-то деятелей, которые должны им подсказывать все в этом продвижении, платят им деньги.
Хакамада: Свет, мало того, во всех регионах ограничивают билборды и их появление.
Сорокина: Все против партии, да.
Хакамада: Всех, кроме КПРФ и «Единой России», и Жириновского. Понимаете, ужас какой-то.
Сорокина: В общем, смотрю я на эту архаику и думаю: Боже мой, но ведь должна же наступить уже какая-то усталость и надоедание от самого этого облика этих партий и этих людей, там же тоже старые лидеры, что называется. Хочется новеньких.
Рудковская: Но я думаю, что в этот раз Жириновский очень сильно просядет. Это вы попомните мое слово.
Сорокина: Это мы посмотрим.
Хакамада: Да, мы запомнили.
Сорокина: Но сейчас, я просто договорю совсем коротко. Притом, что как раз в этой среде, то, что мы называем этой тусовкой всех прочих партий, которые рвутся в Государственную думу, там есть какие-то новые лица, они все равно не могут себя так продвинуть и презентовать, чтобы их захотели увидеть и за них проголосовали.
Холина: Знаешь что? Агитация ужасная, единственная агитация, мне кажется, которая сработала — это были какие-то кадры с голой грудью Маши Бароновой, после этого ее узнал даже, был абсолютно антиполитичный молодой человек, но он хотя бы узнал ее имя. Мне кажется, во всех выборах это было единственное, что как-то разнеслось.
Хакамада: Ладно, девочки, все. Хорошо, давайте. Нас поджимает время, значит сейчас рекламная пауза, а потом мы поговорим с мужчиной, наконец-то.
Сорокина: Имеет отношение к выборам?
Хакамада: Да. Сейчас увидите.
Сорокина: Ура!
Красовский: Здравствуйте.
Хакамада: Здравствуйте. Хочу вам представить нашего мужчину. Я не знаю, Антон Красовский, журналист, в какой-то степени политтехнолог, да?
Красовский: Руководитель избирательного штаба Михаила Дмитриевича Прохорова в 2012 году.
Хакамада: Да, я только хотела сказать, что ты участвовал очень серьезно в создании проекта Прохорова и т.д. Антон, что ты думаешь про это все?
Красовский: Про то, как ты сегодня уже не вошла в Государственную думу, да, поскольку сегодня 19 сентября?
Хакамада: Но это твой прогноз, ты, конечно, любишь людей опускать. Но, конечно, у меня хороший уровень сопротивления.
Красовский: Да, пока я сидел и слушал вас за кадром, единственная мысль, которая была по поводу прогнозов: какая партия будет четвертой и будет ли партия четвертой. Дадут ли войти «Справедливой России» или дадут войти партии «Родина». Из вас всех самый адекватный человек, конечно, Яна Рудковская — это голос народа и голос народа абсолютно справедливо, в общем, звучащий. Понятно, что я пойду, проголосую за начальника, потому что начальник стабильный, начальник понятный, я начальника всегда видала, а если я не пойду и не проголосую за начальника, может быть, мне прилетит — это очень важно. А вы вообще непонятно какие люди, друг с другом не можете договориться и на вас никакой надежды. В этом есть некая логика.
Другое дело, что совершенно не нужно вам, конечно же, ни с кем договариваться. Вы все сидите и я же тоже, Ирина Муцуовна Хакамада была, а если вы помните, даже заместителем председателя Государственной думы созыва 1999-2004 годов, а я в 1999 году работал тоже, Ирина Муцуовна была начальницей, а я работал в Союзе правых сил там где-то в Московском избирательном штабе. И поэтому, в общем, я этим скоро занимаюсь 20 лет, и эти 20 лет я смотрю все это, и эти разговоры одни и те же: вы, либералы, не можете договориться, а они могут договориться.
Хакамада: Хорошо, поверни разговор, скажи что-нибудь другое.
Красовский: На самом деле, конечно, друзья мои, сегодня 19 сентября, и в следующий избирательный цикл наша единственная надежда — это партия КПРФ. Нам вообще всем надо посмотреть повнимательнее на коммунистов.
Хакамада: Но я же сказала — железный занавес, централизованная экономика, больше ничего не осталось.
Красовский: Геннадий Андреевич уже человек немолодой, ему надо уходить, кто сменит его на месте лидера партии, и как Коммунистическая партия Российской Федерации может преобразиться в социал-демократическую большую партию.
Хакамада: Может, Удальцова выпустят из тюрьмы, и он заменит Зюганова?
Красовский: Нет, Удальцов — это нет. Ир, это не совсем то. С большим таким потенциалом.
Сорокина: Хорошо, но совсем — это кто?
Красовский: Светлана Иннокентьевна Сорокина говорит: «Проехалась я по Тверской губернии, а там ужасные, уродливые щиты».
Рудковская: Нет, они не уродливые, они крепкие, старомодные абсолютно.
Красовский: Старомодные. А почему они должны быть новомодными? Там что хипстеры голосуют, что ли? А что, за Ксению Соколову люди, что ли, голосуют?
Сорокина: Да нет, там это, Антон, там это вообще дико смотрелось, потому что на фоне этих развалюх эти шикарные билборды, на контракте это было ужасно.
Красовский: Свет, но вам это дико смотрится, а людям это совершенно не дико смотрится, они там живут.
Холина: А ты не знаешь, Антон, с другой стороны, дико это смотрится людям или нет, может, им это тоже нравится.
Красовский: Нет, почему же я не знаю другой стороны? Я как раз знаю другую сторону, поэтому Михаил Дмитриевич Прохоров был единственным независимым кандидатом на президентских выборах в этой стране, набравших такие цифры, помимо президента.
Холина: Но у него были вовсе не уродливые плакаты, между прочим.
Сорокина: Чего же он тогда бросил все это дело?
Красовский: Вопрос не ко мне, вопрос к Михаилу Дмитриевичу.
Холина: Видишь, правильно все, уродливое плохо, не уродливое — хорошо. Я помню конкурсы на эти плакаты в Москве.
Красовский: Между прочим, у него были не уродливые плакаты. Я тебе честно скажу, у Михаила Дмитриевича Прохорова было много плакатов, и первый мы начали с того, что они были совсем не уродливые. И тогда 10 фокус-групп сказали: «Мих, мы такое не хотим, это слишком западно». 10 фокус-групп, и это был избиратель Михаила Дмитриевича Прохорова, это не был избиратель Геннадия Андреевича Зюганова, и это не был избиратель Владимира Вольфовича Жириновского.
Хакамада: Антон, хватит себя хвалить в своей песочнице.
Красовский: Я как раз не хвалю себя, я говорю сейчас о том, что 19 числа, сентября, когда более того, знаменитая «Партия Роста», друзья мои, не был в «Партии Роста», не был в партии «Яблоко», она набрала 3,7%, она получила свое государственное финансирование и — как его зовут? — Григорий Алексеевич Явлинский по-прежнему сидит в своем красивом особняке на Пятницкой, кажется, или на Ордынке. У нас нет больше партии «Парнас», и ее не было никогда, по счастью. Дмитрий Гудков не стал депутатом Государственной думы по своим Хорошево-Мневникам, а Геннадий Григорьевич Онищенко, его главный кандидат, возглавит Комитет по медицине и здравоохранению в государственной фракции «Единая Россия».
Хакамада: И к чему ты это все ведешь?
Красовский: Нет, но мы же просто 19 числа уже выйдем.
Хакамада: Нет, подожди, к чему ты это ведешь? Что коммунистам дадут карт-бланш, и тогда ставить надо на них?
Красовский: Наконец, Ирина Муцуовна все сказала. Смотрите, смысл всех выборов, на которые вы вчера ходили, а я надеюсь, большинство из вас, друзья мои, на них не ходили, а смысл в том, что вам что-то дали или не дали, и это Ирина Муцуовна сейчас озвучила, что вам что-то дадут или не дадут. Конечно же, выборы — это не то место, где вам дают. Собственно говоря, почему на этих выборах победит «Единая Россия» и по одномандатным, и по не одномандатным…
Хакамада: Потому что ей ничего не дают, она победит в справедливой борьбе.
Красовский: Нет, потому что люди, как правильно заметила Яна Рудковская, голосуют за тех, за кого дают голосовать.
Сорокина: Яна Рудковская, конечно, типичный представитель нашего среднего народонаселения.
Красовский: Нет-нет-нет, секунду. На самом деле, Яна Рудковская, несмотря на то, что Яна Рудковская, безусловно, гораздо богаче, успешнее и красивее большинства людей в этой стране, известнее большинства людей в этой стране, думает, кстати говоря, в этом и заслуга Яны Рудковской, и талант Яны Рудковской, и феномен продуктов, которые делает Яна Рудковская, я не хочу Яне Рудковской сейчас делать комплименты, но поэтому Яна Рудковская хороший и успешный продюсер.
Хакамада: Яночка, ты голосовала хоть раз?
Рудковская: Да, я голосовала.
Хакамада: За кого ты голосовала?
Рудковская: За «Единую Россию».
Красовский: За «Единую Россию», конечно, и за Путина Владимира Владимировича голосовала Яна Рудковская 4 марта 2012 года, конечно. Потому что Яна Рудковская, она с большинством и за большинство. При этом Яна Рудковская — не тот человек, который ненавидит меньшинство. Яна Рудковская с интересом присматривается к этому меньшинству, и если меньшинство предложит Яне Рудковской какой-то интересный сценарий…
Хакамада: Обобщенный типаж нашего электората. То есть твоя позиция: куда река плывет — туда бревна в своем большинстве плывут по течению этой реки, пока они друг друга не передавят и не утонут, понимаешь? То есть у тебя философия бревна. То есть ты предлагаешь... Подожди, ты уже столько панегириков наговорил, мы сейчас не Яночке программу посвящаем, а выборам.
Красовский: А тебе.
Хакамада: И не мне тоже. Я, в отличие от тебя, умею выходить за рамки персоналий. Ты предлагаешь среднему классу, ты предлагаешь малому и среднему бизнесу, людям, которые рискуют, берут кредиты, должны расплачиваться, бизнес и правоохранительные органы, ты предлагаешь: станьте бревнами и выстраиваетесь в очередь вообще к бюджету, вылизывайте им все точки, и тогда за вас проголосует большинство. То есть ты не предлагаешь ничего делать, тогда нахрена вообще, чего он себя креативным называет? Ты мне объясни: кто ты такой? То, что ты сейчас сказал — это может каждый дурак вообще сказать. Куда все идут — туда и ты иди, не потеряешь точно. Твой цинизм не имеет никакого отношения к будущему России.
Красовский: Классно, что ты научилась у Владимира Рудольфовича Соловьева громко кричать.
Хакамада: Да, я у тебя еще научилась, я сегодня говорила очень вежливо.
Холина: У нас началось шоу «Пусть говорят», просто если кто-то вдруг не понял, или «К барьеру».
Рудковская: А можно я все-таки скажу? Я хочу сказать о том, что почему этот феномен «Единой России»? Потому что все равно все как-то более-менее понятно, более-менее. Все новоиспеченные партии, хотя я еще раз говорю, что у меня очень большая симпатия к тебе, и я буду присматриваться к «Партии Роста», потому что это чисто personality care, но все эти новоиспеченные партии, как можно лить столько друг на друга грязи, уже отвращение.
Красовский: Новоиспеченные партии — ты кого имеешь в виду? Михаил Михайлович Касьянов новоиспеченный? Григорий Алексеевич Явлинский, который с 1989 года 500 дней живет?
Рудковская: Но это все равно такие маленькие партии, это «Яблоко» уже давно, но это все равно такие маленькие партии, ты хочешь что-то в них хорошее увидеть, но ничего не видишь.
Красовский: Нет, смысл, конечно, не в том, что надо выстраиваться в очередь. Смысл в том, что как раз не надо выстраиваться ни в какие очереди, а надо, друзья мои, 18 сентября было идти за грибами, ехать в Тверскую область по плохим дорогам, они, правда, не сильно хуже, чем в кантоне…
Хакамада: И ваши все голоса заберет «Единая Россия».
Красовский: И ваши все голоса пойдут туда же, куда они пойдут тогда, когда бы вы пришли на эти выборы, то есть в общую копилку «Единой России», а идти на голосование надо тогда, когда выбрать можно. В нашей стране таких выборов было немного. Например, такие были выборы в Совет народных депутатов 1990 года. Такие выборы были в Верховный совет России РСФСР тоже 1990 года. Такие выборы были в 1993 году, когда, мы сейчас говорим Владимир Вольфович, Яна сказала, это единственная ее, на самом деле, стратегическая ошибка — думать, что Владимир Вольфович сильно потеряет, Владимир Вольфович уже все потерял. А единственный раз, когда Владимир Вольфович набрал — это был 1993 год, когда сидела, например, Ирина Муцуовна, ты сидела тогда? Светлана Иннокентьевна точно сидела.
Хакамада: Я не сидела, я победила и прошла в парламент независимым депутатом в 1993 году.
Красовский: Все сидели тогда, пили, а реально победил Владимир Вольфович.
Сорокина: Политический Новый год.
Хакамада: Я не сидела, не пила, была независимым депутатом.
Сорокина: Значит, и за четверть века ничего.
Красовский: Да, а сейчас у Владимира Вольфовича есть его 6,9 или сколько там? Он семь набирает, и все.
Рудковская: Но из трех главных партий, естественно, люди, смотря на КПРФ, ЛДПР и «Единую Россию», выбирают «Единую Россию», вот и все. А другие партии…
Хакамада: Слушайте, ребята, Антон Красовский — это оратор.
Сорокина: Антон, но вы просто, я понимаю, что это нет, но он циник, да.
Хакамада: Воинствующий цинизм.
Сорокина: Это ничего нового, можно называться реалистом и быть циником, Антон, конечно, это абсолютно понятно.
Хакамада: В реальности люди и деньги зарабатывают, и так не прокладываются.
Сорокина: И если по этой логике, но все тогда, давайте всех загребать.
Красовский: Свет, то есть если вы считаете, что я хочу, чтобы люди не теряли свое время, потому что все равно победит «Единая Россия», а ходили, то есть вы считаете, что это цинизм?
Хакамада: А что они много потеряют от того, что они не дадут меньшинству защитить их интересы, что они потеряют?
Красовский: Они очень много потеряют. Да не будет никакого меньшинства. Меньшинством будет Владимир Вольфович Жириновский.
Хакамада: Что от того, что ты, Антон Красовский, поднимешь свою пятую точку и нажмешь кнопку, например, «Партия Роста», что ты потеряешь?
Красовский: Потеряю я то, что на это место, на этой в итоге точке будет сидеть депутат от «Единой России».
Хакамада: А если ты не проголосуешь и уедешь за грибами, то там тоже будет сидеть депутат, но зато они получат первичные сведения, может быть, потом подтасованные, ФСБ их проверит, сколько было против.
Красовский: Давайте представим, что этот разговор проходит в 1984 году, и у нас выборы в Верховный совет СССР.
Хакамада: Нас не интересуют, просто мы двигаемся назад. А меня интересует только будущее.
Красовский: Ир, потому что в вашей, в частности, партии нет ни одного человека из будущего, в вашей партии все люди из прошлого.
Хакамада: Я человек из будущего, неважно, что он делал в прошлом, главное — как он мыслит и какой у него опыт, хватит лепить вообще эти соловьевские штампы.
Сорокина: Мне интересно: когда он занимался партией Прохорова, он тоже так же относился?
Красовский: Я не занимался партией Прохорова, я ни одного дня не занимался партией Прохорова. Я, во-первых, хочу сказать, Светлана Викентьевна тоже очень...
Сорокина: Я Иннокентьевна.
Красовский: Ой, а как же?
Сорокина: А вы говорите — Викентьевна. Иннокентьевна.
Красовский: Почему Иннокентьевна?
Сорокина: Не знаю.
Красовский: Все, сломали. Конечно, значит, смысл в том, что я не занимался никогда.
Сорокина: Ты не работал у Прохорова, ты сказал так.
Красовский: Неправда, я сказал, что я никогда не занимался ни одного дня партией Прохорова. И главная ошибка заключается в том, что не существует никаких партий Прохорова, партий Зюганова, не существует никаких партий Жириновского. Яна даже не смогла вспомнить, что эта партия называется ЛДПР. Есть партия у Прохорова, это называлась партия, кажется, «Гражданская платформа» была первый раз, а до президентских выборов, по-моему, было «Правое дело» или что-то такое. Это общественное движение, которое было навязано Прохорову администрацией президента, точно так же, как «Партия Роста» навязана Титову администрацией президента в том же самом кабинете абсолютно, Вячеслав Викторович Володин, который сегодня, я надеюсь, станет председателем Государственной думы, а на его место заместителя руководителя сядет Павел Станиславович Зенькович.
Хакамада: Нет, это вранье. Нет, администрация президента не поддерживает «Партию Роста». Сейчас взял, залепил непроверенную информацию, остановись.
Красовский: Да это чего же непроверенная? Я даю свой прогноз.
Хакамада: Администрация президента не поддерживает Титова, это была его личная инициатива.
Красовский: Конечно, и Борис Титов никогда не говорил в интервью, что у него есть кураторы прямо.
Хакамада: Нет, они курируют, чтобы ты не сказал лишнего, они курируют всех. У Явлинского тоже есть куратор и у «Парнаса» есть куратор, и ты заранее знаешь, по каким правилам ты играешь, но при этом люди все равно идут и рискуют, не поддерживают нас в регионах, не дают даже вешать билборды. Только при встрече с губернатором Титов устраивает скандал, и начинают разрешать.
Красовский: Я, как человек, имевший отношение к президентской кампании все-таки Михаила Дмитриевича Прохорова, а не к партиям, которые он когда-то возглавлял, хочу сказать, что у нас тоже чего-то не давали вывешивать, потому что у вас есть лимит на вывешивание, безусловно. И у нас тоже был лимит вывешивания, конечно же, у вас есть.
Хакамада: Никакого лимита, нам просто в Ульяновске запретили билборды, пока Титов не приехал.
Красовский: Просто в Ульяновске вам запретили билборды, разумеется, потому что вы партия крупных городов, вам дали девять крупных миллионников.
Хакамада: Значит, не нужно говорить глупости. Просто если бы нас поддерживал Кремль, и мы были бы проектом Кремля, это вообще тема другая, работали бы по-другому.
Красовский: Вам так кажется.
Хакамада: Это вы мне говорите?
Красовский: Да, это я вам говорю.
Хакамада: Я 15 лет в политике, прошла все кампании, включая президентскую.
Красовский: Если бы вас поддерживал Кремль, как партию «Единая Россия», у вас было бы безграничное количество поверхностей. Если бы вас поддерживал Кремль так, как он поддерживает вас сейчас, Ирина Муцуновна, то он бы вам дал ограниченное количество поверхностей, абсолютно, абсолютно так же.
Хакамада: Да, а ты начал с того, что Прохоров не был президентским проектом. Это был путинский проект.
Красовский: Я хоть сказал такую фразу? Я хоть раз сказал, что из-за того, что Прохоров не был...
Хакамада: Ты сказал это, давай прокрутим, да, ты это сказал.
Красовский: Конечно, прокрутим, давайте прокрутим. Конечно, прокрутим.
Хакамада: Ты же лепишь, даже не замечаешь.
Красовский: Я, кстати, очень прошу потом прокрутить, найти это место, где я это сказал.
Хакамада: Ты сказал это.
Красовский: Прохоров, конечно же, был утвержденным администрацией президента проектом, точно так же, как и «Партия Роста».
Сорокина: Да, я хочу только одно понять: Антон, услышали, все сказанное услышали. У меня вопрос: что теперь, просто сложить лапы и ничего не делать?
Красовский: Подождать.
Хакамада: Подождать, когда все рухнет в пропасть.
Сорокина: А чего ждать то, чего ждать то?
Красовский: Во-первых, я хочу сказать, что в этом году уникальный год по поводу грибов, поэтому грибы надо собирать.
Сорокина: Про грибы поняли.
Красовский: Это важно. То есть не упустить.
Рудковская: Чем мы, собственно говоря, и занимаемся.
Хакамада: С утра до вечера грибы собирать.
Сорокина: Все понятно: с утра до вечера собирать.
Красовский: Действительно, иногда надо посидеть вместо того, чтобы ходить. Иногда людям надо отдохнуть вместо того, чтобы работать.
Хакамада: Только за это время тебя могут посадить в другие места, там ты сядешь посерьезнее.
Красовский: Абсолютно, совершенно справедливо тебя могут посадить, и многих, скорее всего, посадят. И некоторые, и очень многие, скорее всего, умрут просто потому, что все люди смертные. Но это не значит, что надо пойти и проголосовать за бесполезную партию, от которой ничего не изменится, которая никуда не пойдет. А самое главное, друзья мои, я хочу дополнить, что Борис Титов работает в администрации президента, он работает там уже давно и защищает якобы права предпринимателей, а предпринимателей по-прежнему продолжают сажать по 159 статье в первой, второй, третьей и четвертой ее частях. Это посадки ежедневные, предпринимателей хватают на улицах, бросают в застенки, сажают от 5 до 12, и Борис Титов, который возглавляет так называемый совет или — как он там? — омбудсмен по правам предпринимателей, всего лишь — это, между прочим...
Хакамада: Нет, он всего лишь омбудсмен. Он вытаскивает кого может, но человек не заменяет парламент.
Сорокина: В общем, хватают на улицах, сажают, но вы, господа, идите за грибами.
Красовский: Я хочу, например, чтобы в стране России стала нормальная с точки зрения европейского и американского сообщества ситуация, например, с вич-инфекцией, я во тэтим занимаюсь, у меня есть мой маленький фонд, который называется «СПИД-центр», я занимаюсь НКО и считаю, что это единственный способ в ситуации, когда невозможно изменить политическую ситуацию, улучшить ситуацию вокруг себя.
Хакамада: Себя любимым. Я всегда самый крутой, все остальные говно.
Красовский: Нет, почему, ты меня спрашиваешь: чем надо заниматься? Я сказал: надо заниматься...
Хакамада: А тебя я не спрашивала чем ты, я знаю, чем ты, ты чем только в этой жизни, не я, не я спрашивала.
Красовский: Я прошу на каждую эту ремарку прямо отматывать и прямо этот вопрос, который был, на который я отвечаю. Хорошо, но ты же здесь не одна.
Хакамада: А я ведущая, тебя никто не спрашивает, чем ты занимаешься, и не надо заниматься саморекламой, все знают, что ты гений, ты скачешь с одного места на другое, поиграешься в это, потом перейдешь дальше, но ты всегда прав. Окей, мы все поняли, мы все поняли.
Красовский: Можно я тогда вам задам вопрос? Впереди 19 число. Тут теперь понятно, что «Единая Россия», понятно, что КПРФ, понятно, что ЛДПР, кто четвертая партия, с вашей точки зрения? Арина Холина.
Холина: Не знаю. Я не могу делать таких выводов.
Красовский: Ты вообще партий не знаешь?
Рудковская: Я думаю, что все-таки «Справедливая Россия» останется, Миронов останется.
Красовский: «Справедливая Россия»? То есть Миронов останется?
Холина: Мне тоже так кажется, к сожалению.
Красовский: Ирина.
Хакамада: Я надеюсь, «Партия Роста».
Красовский: «Партия Роста», конечно, но мы все понимаем, что это смешно. Я считаю, что действительно, конечно, сейчас аппаратная борьба между Мироновым и Рогозиным. Я бы, честно говоря, поставил на Рогозина.
Хакамада: Отлично, мы вас услышали, спасибо, Антон. До свидания. Хорошего вам настроения и удачного дня в собирании грибов.
Красовский: Главное — здоровья.
Хакамада: Ну что, ребята, что это все было? Ну, Антон у нас известный персонаж, свою работу хорошо выполняет, но мне кажется, в этом есть какая-то сермяжная правда жизни. Среди креативного класса очень популярен такой цинизм воинствующий.
Холина: Ты знаешь, Антон, я его знаю давно, и то, что он делает, как-то я слежу за этим. Но мне кажется, что при всех его способностях действительно он умный, эрудированный и талантливый человек. Троллить он любит больше всего. Например, я почему практически ни слова не сказала за все это время? Потому что Антон пришел и тут же всем что-то раздал: ты не по тем дорогам ездишь, ты не проиграешь, и Яне он раздал массу комплиментов.
Сорокина: Но комплимент был специфический.
Холина: Да. Послушай, и приписал какие-то слова, которые ты не говорила. То есть всех, это, знаешь, как если бы: дорогая Яна, ой, как ты плохо выглядишь, ты так постарела, а теперь давай-ка про женское обрезание с тобой поговорим. Человек уже сидит с заданным настроением.
Рудковская: Слушай, но было все равно интересно, у него какие-то были свои прогнозы.
Холина: Нет, я объясню очень важную позицию. Я считаю, что сейчас очень важно сказать то, что я скажу. Антон молодец, я к нему очень хорошо отношусь, но мне было абсолютно неинтересно, потому что я считаю, что люди о важных вещах должны говорить, может быть, с иронией и т.д. Но достаточно серьезно троллинг, как форма дискуссии, для меня не существует, она бессмысленна. Ир, ты опытный человек, но как ты повелась? В секунду ты завелась, ты стала аргументировать, ты знаешь, честно, со стеной, потому что Антон, это было отчасти его собственное мнение, отчасти это желание устроить все это.
Сорокина: Ему не стоило столько…
Хакамада: Светлана, я его использовала так же, как он меня, для того, чтобы сказать свои мысли в яркой форме. Ту речь, которую я произнесла — это, на самом деле, очень упрощенная…
Холина: То есть было ярко, весело, да, но это шоу без смысла. Для меня это...
Рудковская: Он пришел сюда с конкретной целью сказать, что все, что голосуй, не голосуй — все равно выиграет «Единая Россия».
Хакамада: Это его позиция, он имеет на ее право.
Рудковская: Да, он пришел и сказал свою позицию.
Сорокина: Тоже, но ничего нового я, собственно, не услышала. Мало того, это действительно, по большому счету, позиция очень многих. Я, знаешь, что? Я расстроилась из-за того, что поймала себя на том, что какая-то часть этой философии сидит и во мне, к сожалению, и мне стало неприятно, потому что когда она так ярко была выражена, меня как будто бы уличили в чем-то.
Хакамада: Да, этим Антон и хорош.
Холина: Ты знаешь, мы все этим травмированы.
Хакамада: А как Жириновский говорит то, что, в принципе, никто больше не произносит.
Сорокина: И я даже немножко расстроилась.
Холина: Потому что цинизм — это была наша защита от каких-то разных 90-х годов ужасов окружающей среды. Поэтому я в себе, например, намерено воспитываю, насколько это возможно, романтизм и идеализацию — это лучшее. Цинизм — защита, но она такая хрупкая, я честно, поэтому пойду, проголосую за Ирину, даже если я не разбираюсь в политике, и даже если, возможно, у ее партии, пока молодой, мало шансов, просто в противовес, потому что я хочу, чтобы люди верили в то, что твои идеалы кому-то нужны, хотя бы тебе самому. Мне мои нужны.
Хакамада: Да, потому что диктатор не имеет воображения — известная фраза.
Рудковская: А я думаю, наша семья разделится: Женя проголосует за «Единую Россию», и я тоже присоединюсь к Ире, потому что нужно давать шанс, чтобы что-то изменить. Даже если ты изменишь немного, но хоть что-то — это уже будет...
Холина: И я задавлю в себе циника и пойду на выборы.
Хакамада: Потому что если нет в обществе воображения, а есть только цинизм, то это путь в ад, понимаете? Он начинается с таких фраз, а заканчивается и убить можно, и все, что угодно. На этом мы заканчиваем свою горячую тему. Мы еще раз извиняемся, что пришлось с опозданием, но все равно вам будет интересно, каким нервом мы все жили во время выборов. В эфире была программа «Вечерняя Хиллари», увидимся через неделю. Пока-пока.
