Во вторник, 17 октября, на фестивале «Территория» в Москве показали один из лучших спектаклей этого года. Это «Поле» Дмитрия Волкострелова по пьесе его давнего партнера и соавтора белорусского драматурга Павла Пряжко.
Привычные нам комбайнеры, их повседневность, их любовь, но на этот раз вперемешку с квантовой физикой, флуктуацией и принципом неопределенности Гейзенберга. Такой выверенный и нежный Science Art с генератором случайных чисел про глобальную запутанность и случайность нашей жизни.
Из декораций — триеровский минимализм. Школьные доски, мел и генератор случайных чисел, который и выдает номера сцен, за которыми мы будем следить на протяжении первого часа. Они есть в программке на коленях у зрителей.
Выпадает номер два — значит, Марина едет в кабине грузовика. Водитель запихивает в устройство носитель звука. «Шансончик. Легкий. Типа. Трофима», — говорит по-бытовому, в стиле героев фильмов Гай Германики или Балабанова, водитель. Номер три — значит, Марина разговаривает с Павлом и просит купить домой килограмм сахара, а Павлику не до этого, ему на дискотеку бы успеть, да с Катюхой поговорить. А вот номер шесть — Игорь стоит перед своим комбайном и надевает на шею золотую цепочку. Он мечтал об этом давно. Все эти действия могут повторяться неоднократно, перемешиваться в любом порядке.
Но история одна — рутина из жизни комбайнеров и доярок, которые неожиданно попадают в другое измерение. А на деле — очередное экспериментальное исследование новых способов воздействия на зрителя, на его восприятие. Таким образом, должно быть понятно, что время нелинейно, что слои прошлого и будущего наслаиваются друг на друга. И что есть только мимолетное настоящее, которое подвластно только нашему восприятию. А мы лишь те самые элементарные микрочастицы, движущиеся в хаотичном порядке, изучением которых и занимается квантовая физика. А именно на основе этой науки и выстраивает свой микрокосм Волкострелов.
Поле, которое возделывают эти потомственные комбайнеры, — экспериментальное, магнитное, но точно не элементарное, его так просто не расшифруешь. Процесс наблюдения, наш лабораторный опыт — это и есть тот самый спектакль. Зритель сам становится участником и создателем этого эксперимента, он волей-неволей следит за поведением этих частиц и влияет на это поведение, на поведение этих маленьких людей, которые возделывают поле то ли свое, то ли чужое, то ли российское, то ли европейское, которые то ли любят, то ли просто монотонно занимаются сексом, которые то ли мечтают о другой жизни, то ли о вселенной, которая пытается понять сама себя, которые думают о новых набойках, компьютере с двумя гигами и оценке в «Одноклассниках», которые просто «убирают свой хлеб, а они пусть там наверху разбираются сами».
В итоге эта флуктуация, то есть любое периодическое изменение, доводит до полного ступора. И главная героиня Марина в духе времени стоит и не знает, что ей делать дальше. То есть наступает та самая точка бифуркации, критическое состояние системы, которая переходит на другой, совершенно иной уровень. А это уже вторая часть спектакля — линейная, но при этом по-линчевски мистическая, темная и, что самое главное, в контексте квантовой физики неопределенная.
Все смешалось на этом поле. И теперь непонятно, где реальность, а где галлюцинации. Уже неясно, какое поле они возделывают, и где они вообще находятся: на западе или востоке, юге или севере. Все перемешалось, теперь комбайны повсюду. Как бы не сойти с ума, но работать все равно надо, потому что земля одна. В зале становится темно, силуэты герои исчезают за костром, их тела сплетаются, и уже не понять, кто с кем, и где кто. И только главный, Павлик, самый мечущийся и неопределенный, самый хаотичный из всех этих частиц, обретает свой огонь, и тогда начинается другая жизнь, и другой спектакль, и другое измерение.
Главное — под каким углом посмотреть, ведь достоверно ничего не известно, а квантовая физика, что все может быть иначе. Как и сам театр может быть совсем другим, что и требовалось доказать. В общем Волкострелов в очередной раз показал наглядно, что нет никакой оппозиции между физиками и лириками, нет гуманитариев и технарей, все это затертые стереотипы. По-настоящему во всем можно разобраться, только соединив все это, как это делал человек эпохи возрождения.
«Поле» универсально, одновременно и про комбайнеров, и про теорию поля, а физика вообще про жизнь, а квантовая физика — и есть тот подходящий язык и инструмент, посредством которого думать надо не только о вселенной и фотонах, но и вообще о наших человеческих повседневных отношениях. А в итоге и получается еще и театральная революция.
Фото: театр POST
