Пять самых ярких театральных премьер 2017 года

Денис Катаев:

Я отбирал только те спектакли, которые видел на московской сцене за год. Театр на этот раз существовал в особом режиме турбулентности. Все затмило дело Кирилла Серебренникова и «Седьмой студии». Но одновременно с тем, что сам режиссер оказался под домашним арестом, именно его постановки, которые он успел реализовать еще до процесса, — одни из самых громких и запоминающихся в этом году.

Под пятым номером — безоговорочный успех Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко «Сюита в белом» Сержа Лифаря. С нее свою революции в «Стасике» затеял новый худрук балетный трупп Лоран Илер. А в итоге — безоговорочный успех. Его вечера одноактных балетов — главное балетное событие года, не считая премьеру «Нуреева». Француз умело и грамотно вписывает наш театр в международный контекст и знакомит российскую публику с важными именами мировых хореографов, которых принято иметь репертуаре уважаемых европейских и американских площадок. В прошлом сезоне выстрелили современной классикой, показали произведения Лифаря, Килиана и Форсайта. И вот свежая премьера — четыре новых балета, три из которых впервые на сцене в России. Это хрестоматийный Баланчин, модерновый Пол Тейлор, этнический Жак Гарнье и прогрессивный Александр Экман. В этих вечерах Илер продолжает знакомить нас с историей современной хореографии XX и XXI веков. Ничего революционного и авангардного для продвинутой публики в этих именах нет. Однако у нас, к сожалению, даже эти имена в афише — редкость. Сплошные Григорович и Петипа. Хотя в мировой практике — это что называется must-see. Параллельно Илер просвещает аудиторию, точнее показывает, как изменялся танец во времени, как классика постепенно переходила в постмодернизм и авангард и становилась неоклассикой. Таким образом, за один вечер в Станиславском можно получить представление о самых главных стилях и направлениях современной хореографии, и конечно, соединить в голове зрителя наследие великих школ с сегодняшними веяниями. Получается такая балетная мини-энциклопедия на одной сцене, в котором встречаются имена, которые совершили революцию. Это определенная миссия, с которой умело справляется новый худрук театра Станиславского.

Одно из главных событий года в театре — возвращение Анатолия Васильева на сцену. На Международном Чеховском фестивале он показал свою первую премьеру после 17-летнего молчания. Это спектакль «Старик и море» по Хэмингуэю. И посвятил его своему учителю — Юрию Любимову, чей 100-летний юбилей мы тоже отмечали в этом году.

Спектакль «Старик и море» — камерный проект. На сцене только Алла Демидова, которая играет то ли старика, то ли рассказчика, то ли саму себя и как-то магически читает текст Хемингуэя. Но так, что зритель остается прикованным от происходящего на сцене. А там никаких безумных спецэффектов. Только рукотворное чудо, тонкая ювелирная работа. На сцене лишь сменяется цвет, море волнуется, иногда появляются те самые львы, которые снились старику, только уже в цирковом и утрированном виде в виде китайской куклы, море волнуется два, ну и, конечно, та самая большая рыба и ее левиафан, то есть скелет, море волнуется три. Замерла даже необходимая кружка на столе. А в зале — ни шороха. Все боятся потревожить, спугнуть то невероятное чудо, которое происходит на сцене. Спектакль поражает визуальной мощью и безупречностью, когда усеянное блестками тряпичное море «кипит», а на самом деле это всего лишь развеваются полупрозрачные голубые паруса на сцене. Но какое дело до машинерии, когда тут такое волшебство рождается на глазах. Весь спектакль — это опыт переживания актрисы в режиме онлайн, здесь и сейчас на сцене происходит что-то невероятное и неповторимое. Потому это скоропортящийся спектакль, уникальный, который было бы полезно застать. Он как деликатес скоротечен. «Старик и море» — это оммаж театральному искусству от Демидовой и Васильева, который обязательно войдет в учебники. Ничего буквально, pure art, поэзия на сцене, которая смотрится и воспринимается на одном дыхании.

Самый главный гастрольный проект — «Ночь в библиотеке» Робера Лепажа, показанная на фестивале «Территория». Очень важная просветительская история в приятной упаковке.

Робер Лепаж часто бывает в Москве. На этот раз он выступил с гуманистическим виртуальным проектом «Ночь в библиотеке». Лепаж создает свою территорию смыслов, зовет в тур по лучшим библиотекам мира, посетить которые вы сможете за один присест, просто надев VR-щлем в темном пространстве, специально выстроенном в Мультимедиа Арт Музее. Внутри рассказ о самых главных библиотеках — от той самой легендарной Александрийской, сгоревшей и обновленной, до выдуманной подводной, ту которую собрал капитан Немо. И все это не просто книгохранилища, а места инноваций, прогресса и просто победы над войнами, конфликтами и мраком. Ключевой эпизод — библиотека в Сараево, которая становится местом мира, осажденной крепостью, территорией здравого смысла, в центре захлебывающегося в крови балканского полуострова. Именно там наперекор всему в огне играет виолончелист в знак протеста против войны. Но библиотека — еще и опасное место, амбивалентная институция. Это вам и рай познания, и ад одновременно, ад, потому что только там осознаешь богатство и бесконечность интеллектуальной мысли и только там можно ощутить отчаяние от того, что последнюю страницу никогда перевернуть не получится.

Самый главный радикальный спектакль года — «Волшебная гора» Константина Богомолова в Электротеатре. Режиссер избавился от Томаса Манна, но это того стоило.

Кашель и только кашель на протяжении получаса. И больше ничего. Только смерть и пустота. Тотальное забвение и бездействие. Такой радикальный и вызывающий по восприятию спектакль у нас мог поставить только Богомолов. И здесь он в своем особом изощренном методе доходит до предела. Он увидел в текстах Манна обреченность, «здесь смерть себе воздвигла трон». Смерть — сущность всего в этом мире, смерть — объяснение жизни и любви, смерть — «предел наших стремлений»: прямо по Монтеню. Внутри этой ржавой и безнадежной конструкции — два морибундуса, то есть смертельно больных, их играют сам Богомолов и актриса Елена Морозова. Они бесконечно кашляют в этом метафизическом туберкулезном санатории, кашляют и зрители в унисон с актерами. Они — те же обреченные пациенты. Кажется, что это уже не жизнь, а чистилище. Но к жизни возвращают цитаты от смерти от не менее великих русских писателей — Некрасова, Заболоцкого и Шаламова. Так красиво об увядании природы и человека могут рассказывать только художники. «Содрогаясь от мук, пробежала над миром зарница…». Среди творцов смерти и сам Богомолов. Его тексты звучат еще радикальнее. Про старуху, например, которая перепутала беременность с раковой опухолью.

Вот и получается такой поэтически вечер, посвященной самой табуированной теме на свете. Это, конечно, на данный момент самое бескомпромиссное высказывание Константина Богомолова, его самый безжалостный творческий выплеск.

Ну и наконец. Герой года — Кирилл Серебренников. И не только из-за процесса. А все потому, что он показал лучшие спектакли за последние время, видимо что-то предчувствуя. Есть в этом что-то провидческое и трагическое. В каждой из двух постановок, которые можно смело назвать лучшими в этом году. Одна — в Большом, другая — в родном Гоголь-центре.

«Нуреев» прекрасен и вне скандала. Этим произведением должен гордиться не только театр, но и страна. Многосоставное сложное, я бы даже сказал гигантское высказывание: здесь есть и балет, и опера, и хор на сцене, драматические артисты. «Нуреев» Серебренникова рассказывает про тотальную свободу художника, которая выше всего, даже самых сложных обстоятельств, про его прыжок к свободе и желание жить. Рефреном в балете проходит фраза, как никогда актуальная сейчас — «Нуреев всегда любил Россию, но ненавидел систему». Это спектакль про талантов и героев, которых не ценит наша страна. Так, к сожалению, происходит до сих пор. Помимо идеи в этом спектакле прекрасна и многосоставная музыка композитора Ильи Демуцкого, в которой слышатся цитаты из произведений, в которых был задействован Нуреев, — из «Жизели», «Баядерки» и «Лебединого озера». Ну, а чего стоит уникальное звучание советской машины, которая закручивает гайки и не дает вздохнуть Нурееву, заставляя его убежать в Париж. Это манифест свободы, очень важный для режиссера, которого ее решили. Очень многое из биографии Нуреева пересекается с сегодняшними событиями вокруг Кирилла Серебренникова. Так что вот она — способность художника предвидеть. У него это получилось. И как-то очень современно звучит письмо к Нурееву от Аллы Осипенко со сцены: «все могли бы принести славу России», «слава Богу, вы все остались русскими, не предали». И снова вопреки обстоятельствам. Вот так же и Серебренников сказал в зале суда: Я много лет работаю в России. Я честный человек. Я хочу, чтобы Россия из провинциальной стала великой культурной державой».

«Маленькие трагедии» по Пушкину у режиссера, который сейчас находится под домашним арестом, вышли жутко эмоциональными, своевременными и очень личными. Казалось бы затертый до дыр со школьный скамьи у Серебренникова он обретает новую жизнь. И угль, пылающий огнем, во грудь отверстую водвинул. Его слова снова звучат ярко, круче чем самый мощный рэп-баттл, Ведь на сцене новый поэт нашего времени, преемник, рэпер Хаски, который добавляет в этот мрачный мир свою каплю дегтя. Казалось бы, как Фаусту, хочется все утопить в этом унылом и беспросветном мире. Но Серебренников говорит — Жги! И жжет на сцене. Глаголом, задором и уникальным визуальным воплощением. Вообще это не просто спектакль — это скорее тотальная мультижанровая и мультиформатная инсталляция, очередное путешествие по Руси, где все окончательно перемешалось и смешалось. Siri с пионерским галстуком, фраза «Матильды чистый дух тебя зовет!» с киборгом, который превращается в то ли Моцарта, то ли рок-музыканта. Это вообще с одной стороны очень зловещий спектакль, с хоррором в прологе, но в конце все же оставляющий надежду, так нужную во время чумы. А еще это провидческая постановка для самого Серебренникова. Невозможно оторвать происходящая от контекста процесса над ним самим.

Недавно и в Штутгартской опере прошла премьера его незаконченной постановки «Гензель и Гретель». Серебренников не успел закончить, арест помешал начать репетиции. Это мультижанровое произведение, где театр и кино в одном. Сказку братьев Гримм, Серебренников, конечно, серьезно переработал и осовременил. Действие происходит в сегодняшней Европе, в центре — мигранты, выходцы из Африки, Серебренников даже ездил для этого в Африку, в Руанду, снимать местных подростков, все документальные кадры и показали в Штутгарте. Но пока это был лишь эскиз будущего спектакля, посвященный находящемуся под арестом режиссеру. В Штутгарте надеются, что Серебренников продолжит работу вскоре. Надеюсь, что в следующем году режиссер все-таки выйдет на свободу и сможет реализовать до конца свои новые проекты. В том числе доснять фильм «Лето».