Главное событие оперного сезона — дебют Анны Нетребко в Большом театре. Наша лучшая исполнительница, конвертируемая и широко известная, звезда Метрополитен‑оперы, Ковент‑Гардена, Вены, Зальцбурга и вообще мира, наконец‑то выступила и на главной сцене России. Специально для нее в Большом поставили знакомый ей материал — оперу «Манон Леско» Пуччини, которую она сама и выбрала. Денис Катаев сходил в Большой и рассказывает об увиденном в новом выпуске «Искусственного отбора».
Вместе с Анной Нетребко, как уже повелось, солирует ее супруг Юсиф Эйвазов. За плечами у Нетребко и Эйвазова — несколько концертных исполнений этой оперы. Только этим летом партии Манон Леско и Де Грие они исполняли на Зальцбургском фестивале под аккомпанемент оркестра Мюнхенского радио и хора Венской оперы. Так что их дуэт уже сформирован, готовые и проверенные мизансцены, движения, ритм. Слаженность артистов сложно не заметить. Но все‑таки эта постановка на Исторической сцене Большого получилась особенной и очень эффектной. Под стать яркой и эмоциональной исполнительнице. И в духе как раз‑таки той Манон, по‑итальянски импульсивной, которую Пуччини и задумывал тогда, в пику знаменитой опере Массне по тому же произведению аббата де Грие. Страсть и отчаяние — вот что царит все эти четыре действия, это ощущается в воздухе. Безусловно, прежде всего все это исходит от артистов, Анны и Юсифа. Они выдают что‑то навзрыд, на последнем дыхании. Кстати, эту оперу очень редко ставят — потому, что найти для нее хороших исполнителей весьма сложно.
Особого внимания заслуживает минималистичная финальная сцена угасания и прощания в пустыне, Перед публикой только они — как будто раздетые, потому что нараспашку, с оголенными эмоциями и переживаниями. Ничего не происходит, только их страдания и печаль. Но и помимо исполнителей в этой постановке Шапиро все на довольно высоком уровне, как в лучших европейских театрах — и сценография, и костюмы, и просто эффектные образы. Та же финальная сцена проходит на фоне появляющихся графических записей, как будто от руки автора.
Открывается опера масштабными белыми декорациями, по которому вынуждены перемещаться и петь артисты. Второе действие уже мрачное, декадантское, когда происходит упадок Манон. Чего стоят образы тех, с кем она в итоге отправляется в ссылку в Америку, здесь Шапиро отыгрался по полной и по сегодняшним временам выступил весьма радикально, особенно для Большого театра. Но здесь неожиданно героиня Анны Нетребко оказывается в компании проституток, трансвеститов и других маргинальных элементов. Прямо какой‑то Черняков выходит, не меньше. Кроме того, центральный персонаж на сцене — кукла. Сначала, при сцене знакомства с де Грие, Анна держит ее в руках. Потом эта кукла занимает чуть ли не все пространство. Когда Манон уходит от возлюбленного и попадает в мир роскоши, мы видим эту страшную ростовую куклу, которая как будто уже сама получает власть над героиней. Такая мощная метафора выходит. Эта Манон Нетребко и получается загадочной куклой в кукле. И потом эта маленькая кукла превратилась в огромную, с ней что‑то произошло, как с прототипом самой героини, да и движения у нее такие. А в какой‑то момент Анна Нетрбеко и вовсе превращается в «девушку на шаре» Пикассо. Она буквально встает на шар и поет, что тоже, конечно, эксперимент.
Все эти, безусловно, удачные визуальные решения — от нестандартных современных, даже хипстерских костюмов до той самой зловещей куклы — Шапиро выдумывал с художником‑постановщиком Марией Трегубовой. Похоже, она превзошла сама себя. Она уже всех поразила образами в «Алисе» Андрея Могучего, но «Манон» — это еще круче. Все‑таки и опера — жанр посложнее будет. Да и вообще, эта опера «Манон Леско» — настоящее событие для Большого театра. Громкое и важное. Такого давно не было. Теперь надо держать уровень. А дебют явно удался.
Фото: Кирилл Каллиников / РИА Новости
