Театры отмечают закрытие сезона, но до последнего продолжают показывать премьеры, которые будут играться уже в новом. Самая эффектная работа — у «Гоголь‑центра». Кирилл Серебренников поставил там спектакль «Кафка» — художественный байопик, в котором впервые писатель сплетается воедино со своими героями и выдуманными существами. Денис Катаев о том, почему спектакль Серебринникова — особенный.
Изначально Кирилл Серебренников планировал поставить спектакль про Кафку на родине писателя, в Праге. Но там этой идеи не обрадовались. Кафка для них давно стал туристическим брендом, да и писал он на немецком и, как известно, сам город недолюбливал. Казалось бы, но Кафка — конечно, очень русский автор, он ближе к Гоголю и Достоевскому. Поэтому «Гоголь‑центр» для него идеальное место.
Кафка хотел сжечь все свои рукописи, он так и не нашел понимания в семье, он любил по переписке, но так и не долюбил, никогда не был в Америке, и был очень одиноким. Все это мы знали про этого странного писателя. Но Кирилл Серебренников в тандеме с драматургом Валерием Печейкиным решили сделать не просто театральную биографию абсурдисткого героя — они представляют сложносочиненный и хитросплетенный коллаж, в котором Кафка центр мироздания, фактически бог, создающий своих героев и сам же в них запутывающейся. Фактически это прецедент для театра.
Да, его «Превращение», «Процесс» и «Замок» ставили и ставят. А рассказать про него самого, про того, в чьей голове жили все эти Йозефы К., Грегоры Замзы, жуки, собачки и страшные звери, до Серебренникова не брался никто. Зоологический мотив в спектакле очень важен, ведь биографические мотивы из жизни писателя переплетаются с сюжетами его книг и его насыщенным воображением. Все это есть на сцене. Получается такой спекталкь‑конструктр, где все намешано: и люди, и животные, и фантазии.
Весь спектакль — это чистый сеанс психоанализа и деконструкции сложного писательского сознания. Здесь все намешано: и сны, и реальность, и переживания, и конфликт с мамой, которая призывала жениться, и жажда, и отсуствие секса одновременно, и так и не вылившиеся ни во что серьезное письма к возлюбленной Фелиции, которые уже стали отдельным литературным памятником. Есть даже отдельная ода кровати, которая тоже становится опасным и страшным местом для Кафки — там ведь могут арестовать, там же можно превратиться в насекоме.
Получается такое тонкое переплетение на сцене самого Кафки и его персонажей, такой взрывной микс. И по форме это тоже очень мультижанровая постановка выходит: здесь вам и живая музыка, и игра на пиле, и безумная и хаотичная, подстать сознанию писателя, хореография и, конечно, многочисленные видеопроекции. Все это призвано воссоздать абсурд. Но в этом абсурде есть порядок, это не бред, а, скорее, системный абсурд с внутренней логикой и драматургией.
Фото: страница «Гоголь-центра» в фейсбуке
