Как всегда по четвергам Денис Катаев предлагает вам лучшее из культурной жизни страны и мира и советует, как с пользой провести ближайший уик-энд. В этом выпуске — про жестокий морский бой в апокалипсисе по-корейски, мумию землеройки от Уэса Андерсона и айфак Константина Богомолова всем.
Главная кинопремьера недели от корейского радикала Ким Ки Дука, который становится все жестче и жестче. На этот раз глобальный вызов: он замахнулся на гибель человечества. Вот он — апокалипсис по-корейски. «Человек, место, время, и снова человек».
Скандальный южнокорейский режиссер пытается пугать своими жестокими притчами. На этот раз и вовсе получилась антиутопия. Это его беспощадный морской бой. На одном корабле оказываются политики, гангстеры, мошенники, проститутки, новобрачные и другие архетипы общества. В общем, каждой твари по паре. Это новый ковчег Ким Ки Дука. Для каждого из них это свой библейский Титаник, который ведет к глобальной катастрофе. Кто в этой схватке сильнее, не вполне очевидно. Как всегда у Ким Ки Дука получается кино с обилием кровищи, насилия и морального прессинга. Но на то он и провокатор, чтобы на всем это умело спекулировать.
Это снова очередная история про социальное неравенство, типичная устрашающая история про социальную пирамиду. Помните, такой фильм «Высотка» с Томом Хиддлстоном, там тоже зависть, соперничество, жажда острых ощущений разожгли вражду между ее жителями, заставляя забыть о законах морали. Вот и здесь тоже самое происходит, только в открытом море, то есть вне пространства и вне времени. Человеческое становится бесчеловечным. Неслучайно на этом тонущем корабле имена у главных героев — Адам и Ева.
Сам автор говорит, что снял этот фильм, чтобы избавиться от присущей ему мизантропии, чтобы перестать ненавидеть людей. То есть это его очищение в попытке понять природу человеческой жестокости. Вот цитата режиссера: «Поэтому я взял за скобки всю свою симпатию к людям, чтобы подумать над ответами на вопросы об инстинктах и привычках высшего существа в природе. Результатом этого стала фраза: „Человеческая раса и люди выжили лишь на удобрении в виде их самих“». Вот такой бескомпромиссный и размашистый посыл. Кто установит правила? Есть ли пределы у человечества?
Главная выставка недели — это оммаж Оскару Рабину, одному из главных наших художников-нонконформистов, авангардистов, который ушел из жизни в этом году, символично 7 ноября, в красный день календаря, в юбилей той страны, которая бульдозером проходилась по его выставкам. Но он умело ее препарировал и апгрейдил.
Все приметы того времени снова с нами — бараки в его Лианозово, газета «Правда» с воблой, рубль, столичная — все эти замусоленные формы обрели новую поэтическую жизнь в работах Рабина. И впервые за долгое время собрались вместе в память о художнике, выставка открылась на 40-ой день после его смерти.
В экспозицию вошло более пятидесяти легендарных живописных полотен преимущественно из собраний больше, чем десяти коллекционеров — Tsukanov Family Foundation, Фонда Иветы и Тамаза Манашеровых, Александра Кроника, Эльчина и Диляры Сафаровых, Игоря Маркина и многих других. В этом плане это выставка, конечно, уникальна, потому что в таком виде никогда не собиралась. Он писал мир, который его окружал, это вид из окна его дома, его вселенной. Рабин сам говорил, что рисовал то, что видел. До старости он продолжал это делать. Если тогда в начале в его творчестве логично появлялись бараки, то к концу — кварталы уже блочных домов.
Возможность этой выставки — тоже дань памяти Рабину. Ведь при жизни двери Союза художников — единственная возможность публичного существования для советского художника — для него были закрыты. Однако и тогда Рабина спасли коллекционеры, и прежде всего — великий Георгий Костаки, благодаря которому, было собрано и сохранено бесценное достояние русского авангарда, благодаря которому новое, послевоенное поколение молодых художников неофициальной культуры знакомилось с русским художественным наследием и получало моральную и материальную поддержку для собственного творчества. Теперь снова благодаря коллекционерам мы можем смотреть эту выставку. Только в нулевых творчество Оскара Рабина получило полноценное признание крупнейших российских государственных арт-институций и целого поколения новых российских коллекционеров.
На следующую выставку предлагаю отправиться в Вену. И нет это не Брейгель. Про него вы и так хорошо все знаете. Там же в городском музее истории искусств проходит другая уже современная экспозиция с оригинальным названием «Мумия Шпитцмауса в саркофаге и другие сокровища Музея истории искусств».
Это дебют кинорежиссера Уэса Андерсона в качестве куратора. Правда, выступает он не один, а в паре, вместе с супругой, писателем и иллюстратором Джуман Малуф. Получился очень необычный антропоцентричный проект. В фокусе — 5000 лет человеческой истории и 400 объектов, которые супруги отобрали из 4 с половиной миллионов экспонатов венского музея. А это те самые мумии из заглавия, римские статуи, работы Старых мастеров, древние драгоценности, костюмы, артефакты, чучела животных и многое другое. Ну вы из творчества Андерсона можете понять, что он отобрал — все самое яркое, эффектное и фриковатое.
В общем, это его сконструированная рукотворная кунсткамера. Получился такой экспресс-трип по истории человечества в хипстерской обертке. Чтобы хайпануть и образоваться. А что? Хотя бы такими способами. То есть на наших глазах — эволюция. Уэс Андерсон с помощью экспонатов музея по сути и создает такое кино, которое можно смотреть только здесь и сейчас, в определенном пространстве. Это не просто его выставка, это его новый живой фильм, уже даже больше, чем в формате 3D. А вы, зрители, конечно, вершина этой эволюции. Ради такого стоит в Вену съездить, хорошая добавка к Брейгелю.
Главная премьера декабря новый спектакль Константина Богомолова «Ай Фак. Трагедия», не совсем типичный для режиссера. Скорее — вызов и эксперимент. Даже сорокиновскую «Теллурию» ради этого подвинули. В соавторах — не привычный Сорокин, а противоположный ему — Пелевин. Площадка — не МХТ, а башня«Меркурий» в Сити, в декорациях — бетон и современное искусство, а актерах, помимо родных и солирующих Дарьи Мороз и Игоря Миркурбанова, главные лица мастерской Дмитрия Брусникина.
Секс-машины против людей, стерильное современное искусство против жизни, которая все равно пробьется, даже через бетон. Вот так вкратце можно описать этот филологический диджитал-эксперимент Богомолова. И все равно это получился не Пелевин, а чистейший Богомолов. Все чувства закатаны в тот же бетон башни«Меркурий», но даже на этой суровой почве прорастает что-то естественное.
Напомню, что главный герой романа Пелевина iphuck 10 — литературно-полицейский алгоритм Порфирий Петрович, который расследует преступления, пишет романы, его, естественно у Богомолова играет Миркурбанов. В какой-то момент алгоритм оказывается на службе у типичного куратора Марухи Чо, ее идеально исполняет Даша Мороз. Их разговоры об алгоритмах функционирования рынка современного и о любви в эпоху секс-машин, айфаков, и занимают большую часть пелевинской задумки. Между ними неизбежно возникает сексуальное напряжение, хоть и его источники не до конца ясны.
У Богомолова своя игра с пространством и способом восприятия, это его искусственный контакт со зрителем. Среди визуальных приемов — только угол зрения. Пространство поделено на три зоны, если актеров не видно перед глазами, то все, как обычно у Богомолова, на экране, айфоны, не айфаки, вам в помощь. Главный герой — пустота и мрак, а что еще нужно искусственному интеллекту. Даже современное искусство не приближает к жизни, ведь оно тоже искусственно и сконструировано. Бетон остается бетоном.
Оценить галерею известных арт-объекты «гипсового» искусства из фонда Stella Art Foundation можно как раз в антракте. Но оазиса не будет. Художники — они такие же алгоритмы, разум побеждает чувства. Но как бы не пытался Богомолов писать мрачными красками Пелевина, наружу выходит абсурдный и противоречивый Сорокин. Которой говорит, что даже в таком в запрограммированном мире есть место слабости и хрупкости. Чувственность и гиперсексуальность в нарядах ЦУМа побеждают в какой-то момент отторжение, которое мы получаем от холодного и скудного пространства. Все декорации и фантазии возникают в итоге в голове у героев.
Получается на материале Пелевина Богомолов в очередной раз забивает зрителю свой фирменный теллуровый гвоздь в голову, в особую точку, и наступает счастье и светлое будущее. Вот такой он и есть богомоловский секс, который для некоторых зрителей обязательно обернется экстазом, лишь бы не смертельным. Так что это никакая не антиутопия, а привычная гипертрофированная реальность. Амбивалентную биомассу можно пробудить только так. Вот такой он русский Ноэ и его вход в пустоту.
